равно, осмысленный это гнев или нет.
— У Ивлин Соутелл? — спросил он хрипло.
— Да. Но не стоит называть ее по имени.
Его рука метнулась к телефону. Ему надо чем-то занять себя, иначе он просто сойдет с ума.
Разбудив портье, Норман через него связался с местной телефонной станцией.
— Да, сэр? — послышался в трубке мелодичный женский голос. — Хемпнелл 1284. Кого позвать? Ивлин Соутелл? Еще раз, сэр. И-В-Л-И-Н С-О-У-Т-Е-Л-Л. Хорошо, сэр. Повесьте, пожалуйста, трубку. Мне потребуется время, чтобы дозвониться.
— Я хочу свою душу. Я хочу отправиться к той женщине. Я хочу в Хемпнелл, — похоже, Норман разбудил голодного зверя. Как игла проигрывателя, что застряла в канавке на заезженной пластинке, подумалось ему.
— Конечно, мы поедем в Хемпнелл, — сказал он с запинкой. — И вернем твою душу.
— Но тогда нужно вызвать горничную, чтобы она почистила и погладила мою одежду.
Плавно поднявшись, она шагнула к столику, на котором стоял телефон.
— Тэнси, — устало проговорил Норман, — времени четвертый час. Какая может быть горничная?
— Мне надо почистить и погладить одежду. Я скоро поеду в Хемпнелл.
«Ей-богу, — подумал Норман, — как сварливая старуха! Вот только голос сомнамбулический».
Тэнси приближалась к нему. Он осознал вдруг, что отодвигается как можно дальше, словно стремясь вжаться в стену.
— Даже если ты ее добудишься, — сказал он, — она не придет.
Бледное лицо повернулось к нему.
— Горничная — женщина. Она придет, когда услышит меня.
Тэнси сняла трубку.
— В вашей гостинице есть горничная? — справилась она у ночного портье. — Пришлите ее в мой номер… Ну так позвоните ей… Я не могу ждать до утра… Она нужна мне немедленно… Неважно… Спасибо.
Последовала долгая пауза, которую нарушали только гудки на том конце провода. Наконец произошло соединение.
— Это горничная? Подойдите в номер 37.
Норман как будто сам услышал возмущенный ответ.
— Разве по моему голосу вы не догадываетесь, в каком я состоянии?.. Да… Приходите немедленно…
Тэнси опустила трубку на рычаг.
Норман не сводил с нее глаз. Неожиданно для себя он спросил:
— Тэнси, ты способна отвечать на мои вопросы?
— Да. Способна. Я отвечаю на них вот уже три часа.
— Тэнси, — у него не было никакого желания заговаривать на эту тему, но он чувствовал, что должен, — ты веришь, что Ивлин Соутелл ведьма, что она занимается колдовством, как когда-то ты?
— Да.
— А миссис Карр и миссис Ганнисон?
— Они тоже.
— Ты хочешь сказать, будто веришь, что они делают то, от чего отказалась ты, — творят заклинания, наводят чары, используют познания своих мужей, чтобы обеспечить им продвижение по службе?
— Не только.
— А что еще?
— Они занимаются и белой, и черной магией. Их не пугает то, что они причиняют боль или убивают.
— Почему?
— Ведьмы похожи на людей. Среди них есть лицемерки, склонные к самовосхвалению и самообману, которые считают, что цель оправдывает средства.
— Ты веришь, что они все три действуют против тебя?
— Да.
— Почему?
— Потому что они ненавидят меня.
— За что?
— Отчасти из-за тебя: они боятся, что ты обойдешь их мужей. Но главная причина их ненависти в том, что они чувствуют — я другая. Я пыталась это скрыть, но они чувствуют, что во мне нет уважения к ценностям их мира. У ведьм зачастую те же боги, что и у людей. Они опасаются меня, поскольку чувствуют мое презрение к Хемпнеллу. С миссис Карр, впрочем, все не так просто.
— Тэнси, — Норман запнулся. — Тэнси, как, по-твоему, случилось, что они стали ведьмами?
— Случилось, и все.
Установилось молчание.
Чем дольше Норман размышлял, тем правильнее ему представлялся диагноз «паранойя».
— Тэнси, — наконец проговорил он, — неужели ты не понимаешь, что из этого следует? Что все женщины — ведьмы!
— Да.
— Но как ты…
— Тсс, — перебила его Тэнси. — Она идет.
— Кто?
— Горничная. Спрячься, и я кое-что тебе покажу.
— Спрятаться?
— Да, — Тэнси шагнула к нему. Он невольно отпрянул и коснулся рукой дверцы шкафа.
— Сюда? — спросил он, облизывая губы.
— Да. Спрячься там, и я докажу тебе.
В коридоре послышались шаги. Норман помедлил, нахмурился — и влез в шкаф.
— Я оставлю дверцу приоткрытой, — сказал он, — вот так.
Ответом ему был механический кивок.
В дверь постучали.
— Звали, мэм? — вопреки ожиданиям Нормана, голос был молодой. Однако создавалось впечатление, что горничная говорит через силу.
— Да. Я хочу, чтобы вы почистили и погладили мои вещи. Они побывали в соленой воде. Возьмите их на вешалке в ванной.
Горничная появилась в поле зрения Нормана. Скоро она растолстеет, подумалось ему, но сейчас ей не откажешь в миловидности, хотя лицо и опухло от сна. Она была в форменном платье, но не причесанная и в тапочках.
— Пожалуйста, осторожнее с шерстяными вещами, — донесся до Нормана бесцветный голос Тэнси. — Я жду вас через час.
Если Норшн предполагал, что горничная возразит, то просчитался.
— Хорошо, мэм, — ответила девушка. С мокрой одеждой в руках она двинулась было к двери, словно торопясь уйти, пока ее не спросили о чем-нибудь еще.
— Постой, девушка. Я хочу задать тебе вопрос, — голос Тэнси сделался немного громче. Больше в нем не произошло никаких изменений, однако этого было достаточно, чтобы он зазвучал повелительно.
Девушка нехотя подчинилась. Норман смог как следует разглядеть ее. Тэнси он не видел, ибо щель, в которую наблюдал, была очень узкой, однако страх, написанный на сонном лице горничной, явно был как- то связан с его женой.
— Да, мэм?
Судя по тому, что девушка съежилась и крепко прижала к груди мокрые вещи, Тэнси, должно быть,
