дюжины, но они сновали стремительными и неуловимыми муравьями, огромными и беспощадными муравьями-убийцами вдоль стен пещеры, не пропуская ни одной дыры, изничтожая некогда грозных, а теперь жалких и бессильных выползней..
Глеб так и не сосчитал их. Не успел. Один из таких муравьев подскочил к нему сзади, бесцеремонно опрокинул себе на спину и помчался к шарам. Испугаться Глеб тоже не успел. Все произошло необычайно быстро. Подземный ад исчез. А в шаре было темно. Но обшивка под ногами подрагивала, значит, они двигались. Куда? Хуже, чем было, не будет! Глеб как-то сразу размяк, напряжение спало. Он прекрасно знал, надеяться не на что, не осталось на Земле никого, кто мог бы помочь, выручить. А в чудеса Глеб Сизов, бывший космодесантник-смертник, боевой генерал-лейтенант, командир альфа-корпуса специального назначения, бывший заместитель Верховного Главнокомандующего, а ныне бесправный раб, каторжник мрачных подземелий, не верил.
Но чудо свершилось.
В глаза ударил неяркий зеленоватый свет. Гибкие и сильные лапы пихнули в спину, выперли из шара в довольно-таки большое помещение со сферическим потолком и внушительным креслом посредине. В кресле сидела Светлана, Глеб сразу ее узнал и невольно прикрылся ладонями, замер. По бокам от нее стояли двое и еще какое-то чучело.
– Хоро-ош! – сипато протянул Иннокентий Булыгин. И подошел ближе, скинул с плеч мешок, порылся в нем, вытащил какую-то драную хламиду, бросил ее Глебу. Толь– ко после этого приобнял его и похлопал по спине.
– Откуда вы? – ошарашенно спросил Глеб.
– С того света, – пояснил Кеша и кивнул на замершего у кресла Ивана, – а мы с Харом здешние, тутошние, с Земли.
Оборотень Хар, мягко ступая, подобрался поближе, лизнул шершавым синим языком Глебово колено и заскулил.
Иван стоял, не шевелился, живой и невредимый, и за плечом у него тоже висел какой-то странный вытянутый мешок, Глеб узнал – знаменитая Гугова торба, выкраденная с каких-то спецкораблей и напичканная всякой всячиной. Почему-то бросалось в глаза не главное, а именно это, ерунда всякая. О главном не хотелось думать... ведь Иван умер самым настоящим образом! Его не накачивали всякой дрянью, не держали под гнетом инфернополей. Он не мог ожить подобно выползню рогатому, подобно человекообразной биомассе.
Глеб потряс головой. Потом протер воспаленные глаза.
И свалился с ног, свалился под гнетом навалившейся смертельной усталости, свалился без чувств.
Иннокентий Булыгин торопливо расстегнул набедренный медблок скафа, вытащил полиинъектор, нагнулся над лежащим. Но Иван остановил его.
– Не суетись, Кеша, – сказал он, – ему надо просто выспаться.
Кеша пожал плечами. Потом подхватил бесчувственное тело под мышки, отволок по мягкому ворсистому полу к выпирающим из стен овальным стойкам-полуколоннам, прикрыл хламидой.
– Пускай продрыхнется малость, – согласился он. Кеша пообвыкся на корабле за последние сутки. И рвался в бой. Корабль был чудо, никакая десантная капсула, даже самой последней сверхзасекреченной модели не могла сравниться с ним. Да плюс несколько шаров-ботов. Да эти муравьи лупоглазые, шестиногие! У Кеши прямо-таки руки чесались... если так можно было сказать о его биопротезах.
Светлана включила экраны. И они снова увидели, что творилось там, на глубине в шестнадцать километров под расплавленной металлокерамической твердыней бывшего подантарктического дворца Синклита. А творилось в пещере, озаряемой багряными отсветами, то же самое, но уже не столь грандиозное, – там добивали последних рогатых.
– Ты гляди, куда залез! – восхитился Кеша, узрев выползня, вскарабкавшегося по корявым каменным стенам под мрачные своды.
Но любоваться долго не пришлось. Шестиногий кибер мигом взлетел по отвесной круче, рассек рогатого на две половинки, да и сбросил обе прямо в провал, в неведомые глубины.
Голые изможденные люди обнимались, орали, хлопали в ладоши. Они торжествовали свою призрачную и кратковременную победу, они были в угаре, в беспамятстве. Они не ожидали такого праздника на своей гиблой улице!
– Что будет с ними? – нервно спросила Светлана. – Стоит убрать киберов и эта нечисть поползет снова!
– Поползет, – мрачно согласился Иван. Он давно понял, что с одним звездолетом, даже таким мощным и совершенным они ничего не смогут выправить на Земле. Облет планеты, зондирование, радарно-щуповое просвечивание показали: подземельям нет числа, нет начала и конца, они под поверхностью на всех уровнях, на всех глубинах, иногда десятками ярусов друг над другом, в них томятся в ужасающих страданиях не сотни и не тысячи
– миллиарды землян. И в то же время рогатая нечисть клонируется стремительно, по мере ее убывания, по мере ее уничтожения, выползней становится все больше. Но и это не самое главное... Иван, когда узнал полную правду, окаменел от ужаса, от бессилия и невозможности помочь собратьям в заточении – большинство землян пребывало в состоянии полужизни-полусмерти, их тела, их мозги постоянно, пере- крестно пронизывались силовыми линиями мощнейших инфернополей, они сами жили в основном только при подпитке этими полями. И потому просто вырвать их из кромешного ада, означало убить их. Глебу повезло. Они прощупали его прежде, чем поднимать наверх – он был еще жив для жизни без дьявольских полей. Но таких оставались единицы. И можно было бы махнуть рукой на прочих, на миллиарды... что с них взять, мертвяки, трупы и полутрупы! Но пока еще они оставались в большинстве своем носителями душ. Бессмертных душ, взятых в полон вместе с плотью, смертной и грешной! Дьявольские отродья не смогли их погубить. Но с каждым днем становилось все меньше душ светлых, принадлежащих Всевышнему, и все больше душ черных, служащих дьяволу – не зримый, не вещественный мрак проистекал на Землю.
– И плевать, что поползет, – вдруг мрачно изрек Кеша,
– будем давить до последнего, пока сами не сдохнем!
– Он чуть помолчал, а потом горестно вздохнул: – Эх, Гута с нами нету, кореша забубенного, он бы не стал нюни разводить!
Хар поглядел на Кешу приданными глазами. И вдруг встал на задние лапы. Заговорил.
– Королева хочет, чтобы я шел туда!
– Какая еще королева, – не поняла Светлана. – Это что...
Иван остановил ее взглядом. Он давно догадывался, что У оборотня есть связь с гиргейской владычицей океанских глубин. Хару нельзя было мешать, Фриада ничего не делала просто так, Фриада была полутроггом, а не человеком.
– Хар дело говорит, – поддержал оборотня Иннокентий Булыгин. Он хорошо знал свою «зангезейскую борзую», зря языком молоть не станет. – И я с ним пойду...
– Нет! – Хар смотрел сейчас только на Светлану. Она была в кресле. Она правила балом.
– Хорошо. Иди!
Отверстие в стояке-полуколонне разверзлось неожиданно. И Хар прошествовал к нему на двух конечностях, как и подобало разумному существу, хотя и инопланетному. Через миг он исчез из видимости, как исчезла и сама дыра, не оставив даже крохотных следов в обшивке.
Глеб Сизов спал. Кеша подошел к нему, тихо, незаметно, воспользовавшись тем, что Иван пристально смотрел на экраны, и вкатил в голое плечо несколько доз из инъектора, не помешает. Глеб вздрогнул, но не проснулся.
А на экранах муравьи-киберы выползали из дыр, щелей и расщелин. Дело они свое сделали. А раз программа заданная отработана, пора и на место, в черную капсулу шара-бота. Дрожащие, беснующиеся, обезумевшие от привалившего счастья узники подземелья пропускали шестилапых уродцев почтительно, с уважением, расступаясь и умеряя вопли. А в глазах у них начинал появляться страх. Уходят... бросают на произвол судьбы, на произвол дьявольским отродьям! Ведь те придут, выползут из потаенных дыр, забьют плетьми, запытают! Постепенно восторг сменялся ужасом.
Люди сбивались все плотнее, жались друг к дружке, цепенели.
– Мать моя! – не выдержал Кеша. Мутная слезинка покатилась из воспаленного глаза по щеке, застряла
