периметром.
— Что там?
— Он не говорит, сэр. Я думаю…
Он говорил как-то весьма нервно.
— Говно! — подумал Маклин. Ломбард становится нервный каждый раз, когда радар поймает стаю гусей или лайнер, пролетающий над головой. Однажды они запечатались в Земляном Доме потому, что Ломбард принял группу дельтапланеристов за вражеских парашютистов. И все же Маклин должен проверить. Он показал капитану Уорнеру следовать за ним и потом сказал Шорру закончить вводную беседу после их ухода. — Леди и джентльмены, — сказал Маклин в микрофон. — Мне придется уйти, чтобы разобраться с небольшой неприятностью, но я надеюсь всех увидеть позже днем на приеме для новоприбывших. Благодарю за внимание. — Затем он прошел по проходу, за ним по пятам следовал капитан Уорнер.
Они поехали на электромобиле той же дорогой, которой прибыл Маклин. Маклин всю дорогу проклинал глупость Ломбарда. Когда они вошли в помещение наблюдения за периметром, они увидели Ломбарда, впившегося в экран, на котором были эхо-сигналы от радара на вершине Голубого Купола. Около него стояли сержант Беккер и капрал Прадо, оба также впились в экран. Помещение было набито электронным оборудованием, другими радарными экранами и небольшим компьютером, державшим в памяти даты прибытия и отбытия жильцов Земляного Дома. С полки над шеренгой радарных экранов из коротковолнового приемника раздавался громкий голос, совершенно искаженный треском атмосферных разрядов. Голос звучал панически, захлебываясь, так быстро частил слова, что Маклин не мог разобрать, что он говорил. Но Маклину голос не понравился, и его мышцы сразу напряглись, а сердце забилось.
— Отойдите в сторону, — сказал он людям. Он стал так, чтобы можно было хорошо видеть экран.
Во рту у него пересохло, и он услышал, как его мозговые схемы заскрежетали от работы. — Боже наш милостивый, — прошептал он.
Искаженный голос из коротковолнового приемника говорил:
Нью-Йорк получил…
Сметен…
Ракеты накрывают восточное побережье…
Разрушен Вашингтон… Бостон… Я вижу там огромное пламя… Из шторма атмосферных разрядов вырывались другие голоса, куски и обрывки информации, свистевшие по сети от обезумевших радистов по всем Соединенным Штатам и пойманные антеннами горы Голубой Купол. Ворвался еще один голос с южным акцентом, кричавший: Атланта только что перестала существовать! Думаю, что Атланте конец! Голоса перекрывали друг друга, возникали и пропадали, смешивались с рыданиями и криками, слабым, обморочным шепотом, и названия американских городов, повторялись, как причитания по мертвым: Филадельфия… Майами… Нью-Порт Ньюс… Чикаго… Ричмонд…
Питсбург…
Но внимание Маклина было приковано к тому, что было на экране радара. Никакого сомнения в том, что происходило, быть не могло. Он посмотрел на капитана Уорнера и начал было говорить, но на мгновение потерял голос. Потом произнес: — Поставьте охрану повсюду. Запечатайте ворота. Нас атакуют. Действуйте.
Уорнер вытащил портативную радиостанцию и стал энергично раздавать команды.
— Вызовите сюда Шорра, — сказал Маклин, и сержант Беккер, верный и надежный человек, служивший с Маклином в Чаде, немедленно сел к телефону и стал нажимать кнопки. Из коротковолнового приемника говорил дрожащий голос:
— Это ККТИ из Сент-Луиса! Кто-нибудь, отзовитесь! Я вижу огонь в небе! Он повсюду! Боже всемогущий, я никогда не видел…
Сверлящий вой атмосферных помех и других далеких голосов заполнили провал, оставшийся после сигнала из Сент-Луиса.
— Вот оно, — прошептал Маклин. Глаза его блестели, на его лице была тонкая пленка пота. — Готовы мы к этому или нет, вот оно! — И глубоко внутри его, в колодце, куда долго не проникал луч света, Солдат-Тень кричал от восторга.
ГЛАВА 9
ПОДЗЕМНЫЕ ПАРНИ
В двадцати четырех милях к западу от Салины потрепанный старый «Понтиак» Джоша Хатчинса издал хрип, как старик страдающий от пневмонии. Джош увидел, что стрелка термометра резко подпрыгнула к красной черте. Хотя все стекла в машине были опущены, внутри автомобиля было как в парилке, и белая хлопковая рубашка и темно-синие брюки Джоша приклеились к его телу от пота.
— О, Господи! — подумал он, глядя на то, как ползла вверх красная стрелка. Радиатор вот-вот взорвется. Спасение приближалось с правой стороны, где виднелось выгоревшая надпись «Поу-Поу. Бензин! Прохладительные напитки! Одна миля!» и нарочито смешная картина старого чудака, сидящего на муле и курившего трубку.
— Надеюсь, что смогу протянуть еще милю, — подумал Джош, направляя «Понтиак» по спасительному уклону. Автомобиль продолжал содрогаться, а стрелка зашла уже на красное, но радиатор пока не взорвался. Джош правил к северу, следуя надписи Поу-Поу, и перед ним, простираясь до горизонта, лежали тучные поля кукурузы, выросшие в рост человека и поникшие от июльской жары. Двухрядная проселочная дорога пролегла прямо через них, и не было ни дуновения ветра, чтобы колыхнуть колосья; они стояли по обеим сторонам дороги как неприступные стены и могли, насколько было известно Джошу, тянуться на сотню миль к востоку и западу.
«Понтиак» захрипел, и его встряхнуло. — Давай, — просил Джош, по его лицу стекал пот. — Давай, не отыгрывайся на мне сейчас. — Ему не улыбалось шагать целую милю по сорокаградусной жаре, его тогда найдут растаявшим на асфальте, похожим на чернильную кляксу. Стрелка продолжала карабкаться, и красные аварийные лампочки замигали на щитке.
Вдруг послышался хрустящий звук, напомнивший Джошу рисовые хлопья, которые он любил в детстве. И затем, в одно мгновение, лобовое стекло покрылось какой-то ползущей коричневой массой. Прежде, чем Джош сделал удивленный вдох, коричневое облако ворвалось через открытое окно с правой стороны «Понтиака», и его накрыли ползущие, трепещущие, ворошащиеся существа, которые лезли за ворот рубашки, в рот, ноздри и глаза. Он выплевывал их, сбрасывал с век одной рукой, а другой при этом сжимал руль. Это был самый тошнотворный звук шуршания, какой ему приходилось слышать, оглушительный шум скребущих крыльев. Когда глаза у него освободились, он увидел, что лобовое стекло и внутренность автомобиля покрыты саранчой, лезущей через него, пролетающих сквозь его автомобиль на левую сторону. Он включил стеклоочистители, но вес огромной массы саранчи не дал им сдвинуться с места.
Через несколько секунд они начали слетать с лобового стекла, сначала по пять-шесть штук за один раз, и вдруг вся масса поднялась винтовым коричневым торнадо. Стеклоочистители заскрипели туда-сюда, раздавливая тех неудачников, которые слишком задержались. Затем из-под крышки вырвался пар, и «Понтиак» прыгнул вперед. Джош посмотрел на шкалу термометра; на стекло налипла саранча, а стрелка переваливала за красную черту.
Уж точно сегодня не лучший мой день, мрачно подумал он, стряхивая саранчу с рук и ног. Они тоже старались покинуть автомобиль и последовать за огромным облаком, двигавшимся над сжигаемым солнцем злаком, устремляясь в северо-западном направлении. Одно из насекомых ударило его прямо в лицо, издавая
