руководствуясь строгими религиозными идеалами, а возможно, профессионализмом — этого она не знала. Во всяком случае, они принимали как само собой разумеющееся ее добросовестность и считались с рекомендациями, которые она представила, хотя кто их дал, было непонятно. Видимо, какой-то влиятельный человек. О ее прошлом они знать не могли — программа, по которой ее готовили (более не существующая), проводилась в строжайшем секрете.
Она миновала стоянку мотеля, объехала вокруг квартала и вернулась обратно, внимательно глядя, нет ли чего-нибудь необычного, чего-то такого, что ее интуиция сочла бы опасным. Она увидела его автомобиль, синий «Додж-пикап» 1990 года выпуска, а рядом с ним полдюжины других машин. Одна была калифорнийской, одна из Аризоны, а у остальных были местные номера. Решив, что все в порядке, она заехала на бензозаправочную станцию, развернулась там, вернулась к мотелю и, медленно заехав на стоянку, поставила свою машину через два места от «Доджа». Несколько секунд она потратила на то, чтобы проверить в зеркале дальнего вида состояние своей косметики и достать из перчаточного ящика пару презервативов. Их она бросила в сумку и с улыбкой закрыла ее. Он был недоволен тем, что приходилось пользоваться презервативами, говорил, что хочет, чтобы их ничего не разделяло. Но она не соглашалась на это и возражала, что нужно подождать и лучше узнать друг друга, может быть, даже провериться, нет ли у них болезней, которые передаются половым путем, и лишь потом переводить отношения на новый уровень. На самом деле ее колебания никак не зависели от осторожности и близости их отношений. Заказчик дал ей подробное досье на этого человека, там было все, начиная от распорядка его дня до его пристрастий в еде и истории любовных связей. До нее он имел двух любовниц: одна была его подружкой по школе и бросила его, когда он был еще совсем юным, а вторая появилась, когда он уже закончил колледж. Эта связь тоже была непродолжительной. Вероятность какой-либо венерической болезни у него была крайне мала. Нет, использование презервативов было еще одним оружием из ее арсенала. Полная близость, к которой он так стремился, была желанием, а желания — это всего лишь опорные точки. Когда же она, в конце концов, «уступит» и позволит ему взять ее без тонкой резиновой преграды, это будет лишь следующим шагом для того, чтобы еще крепче привязать его к себе.
«Глина», — повторила она про себя.
Впрочем, дольше откладывать она не могла — заказчик уже напоминал о том, что она должна давать информацию. Почему они были так нетерпеливы и что именно собирались делать со сведениями, ее не касалось, но в том, что ее объект владел какими-то важнейшими тайнами, не было сомнений. Но в таких делах нельзя торопиться. Если, конечно, желаешь получить хорошие результаты.
Она вышла из машины, заперла дверцу и направилась к номеру. По своему обычаю, он просунул в щель между дверью и косяком красную розу — таким был их «шифр», чтобы она сразу видела, где его искать. Честно говоря, он был очень милым парнишкой, но настолько слабым и жалким, что она с великим трудом заставляла себя испытывать к нему какое-либо еще чувство, кроме презрения.
Она постучала в дверь. Послышались быстрые мягкие шаги, с негромкими щелчками провернулся барабан замка. Дверь распахнулась, и перед нею оказался он, в вельветовых брюках и дырявой футболке. Их у него было с полдюжины, все с картинками из какого-то научно-фантастического фильма или телешоу, одинаково заношенные.
— А вот и я! — пропела она, виляя бедрами, словно манекенщица на подиуме. За многие годы обучения и практики ей удалось полностью избавиться от акцента. — Рад меня видеть?
Ее открытое платье (в России такой покрой называли сарафаном) бледно-розового цвета, который он так любил, облегало ее тело только в нужных местах, создавая необходимое соотношение скромности и «перчика». Большинство мужчин, сами не сознавая того, желают, чтобы их женщины в обыденной жизни вели себя, как аристократки, а в постели — как шлюхи.
Он перестал изучать ее ноги и грудь пылавшими вожделением глазами и остановил взгляд на лице.
— Э-э… а-а… ага… — промямлил он. — Боже, ну, конечно. Заходи скорее.
За следующие два часа они любили друг друга дважды. Первый раз всего минуту с небольшим, а второй раз — десять минут, но лишь потому, что она сдерживала его. «Тоже мышцы, только другого рода», — думала она. Но не менее сильные. Когда все закончилось, он перекатился на спину, тяжело дыша, его грудь и лицо блестели от пота. Она повернулась на бок и прижалась к его плечу.
— О, — промурлыкала она, — это было… О!
— Да, изумительно, — откликнулся он.
Стив был довольно симпатичным парнем, с вьющимися рыжеватыми волосами и светло-голубыми глазами, но слишком тощим на ее вкус. Его борода царапала ей лицо и бедра. Впрочем, его тело было чистым, он не курил, зубы у него были здоровыми, в общем, могло быть и хуже — это она знала по собственному опыту.
Что же до его способностей как любовника… Да не имел он никаких таких способностей. Он был чересчур тактичным любовником, до сих пор проявлял слишком много ненужной деликатности, постоянно тревожился, что делает что-нибудь не так, а по-другому — боялся. Она изо всех сил старалась успокаивать его, говорила все, что положено говорить в подобных обстоятельствах, издавала в нужные моменты все необходимые звуки, но подозревала в глубине души, что он больше всего боится потерять ее. Конечно, о том, чтобы она действительно «принадлежала» ему, не могло быть и речи.
Это было классическим проявлением синдрома «красавицы и чудовища». Нет, конечно, ему не грозило потерять ее, по крайней мере, до тех пор, пока она не получит от него тех ответов, которые требуют ее заказчики. Эллисон представила себе, что с ним будет, когда она исчезнет из его жизни, и ощутила мимолетный укол совести. Она нисколько не сомневалась, что он влюбился в нее по уши, чего она, собственно, и добивалась, но он был таким… безобидным, что ли, что трудно было не пожалеть иногда. Трудно, но не невозможно. Она выбросила мысли о жалости из головы.
— Как идет работа? — спросил он.
— Все в порядке, как всегда — нарезаю круги, раскладываю снадобья, раздаю карточки с телефонами и демонстрирую врачам свое декольте…
— Ну, это!..
— Не волнуйся, я шучу. Большинство докторов особенно беспокоятся насчет побочных действий.
— Это насчет тех лекарств, о которых говорят по телевизору? Болеутоляющих?
— И этих тоже. А производители давят на нас, чтобы мы продолжали ими торговать.
Он считал ее коммивояжером фармацевтической компании из Рено. Они «случайно» встретились и познакомились в книжном магазине «Барнс энд Ноубл», вернее, в находящейся в нем кофейне «Старбакс». У нее не хватило пяти центов, чтобы заплатить за чашку кофе. Стив, бывший в очереди следующим за ней, с великим смущением предложил добавить недостающую монетку. Располагая досье на него — вернее, той небольшой частью досье, которая требовалась на этом этапе, — и хорошо зная его привычки, она без труда подстроила встречу, а чтобы познакомиться, хватило вопроса о том, что за книгу он читал. Что-то о машиностроении, которое, естественно, ни в малейшей степени ее не интересовало. Но этого-то он не заметил, так как пришел в страшное волнение оттого, что красивая девушка обратила на него внимание.
— А как твои инженерные штучки? — небрежно бросила она. — Совершенно не могу понять, как ты с ними справляешься. Я попыталась читать одну из тех книжек, которые ты мне дал, но сразу поняла, что у меня мозгов на это дело не хватит.
— Что ты. Ты очень умная, просто это очень скучные материи. Не забывай, я ведь четыре года учился в колледже, но, несмотря на это, по-настоящему начал понимать, что к чему, только после того, как некоторое время поработал. В МТИ меня научили многому, но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что я узнал здесь.
— Например?
— Ну, знаешь, всякая всячина…
— А именно?
Он промолчал.
— Ладно, ладно, я все поняла, мистер хранитель государственных секретов.
— Эли, ты неправа, — отозвался он со слезами в голосе. — Просто, понимаешь ли, столько было
