Правда, для них он запоздал и не помог, когда и тот и другой, послушавшись неразумных советников, дерзко вторглись в Россию, где зимы немыслимо суровы. Несомненно, оба были уверены, что одержат победу очень быстро, задолго до начала снегопадов. А ведь, черт возьми, громадная Россия почти полностью расположена на равнинах. Добавить к суровому климату еще и горы… Вот и получится Центральная Азия».
За стеклянной дверью появился курьер, набрал цифры на кодовом замке и вошел в зал. Не говоря ни слова, он положил на стол четыре папки из коричневой бумаги с броской красной полосой, еще одну папку положил перед Марголином и удалился. По знаку Марголина каждый взял по папке, и следующие пятнадцать минут все молча читали.
— Песчаный макет? Будь я проклята… — нарушила тишину Мэри Пэт.
— Надо было им забрать его с собой, — сказал Тернбулл.
— Посмотрите, там ведь указаны размеры, — отозвалась Каммингс. — Они попросту не дотащили бы его на себе. А если бы попытались, то погубили бы всю группу. Я, думаю, они поступили совершенно правильно.
— Да, пожалуй, — буркнул командир «Базы акр», которого последняя реплика, похоже, не убедила. Тернбулл находился под постоянным и очень сильным давлением. Хотя официально утверждалось, что Эмир отнюдь не возглавляет список лиц, которых американская полиция и прочие службы разыскивают по всему миру, на деле он занимал именно такую позицию. Пусть наивно было бы надеяться, что с его арестом волна терроризма пойдет на спад, но его пребывание на свободе можно было рассматривать как оскорбление. Это по минимуму. А по максимуму — как серьезную опасность. Джон Тернбулл вел охоту на Эмира с 2003 года, сначала как заместитель командира «Базы акр», а потом как ее глава.
Тернбулл вполне соответствовал своей должности, но, как и многие кадровые офицеры ЦРУ, страдал тем, что Мэри Пэт и Эд называли «оперативной отстраненностью». Он попросту не имел представления о том, что представляет собой операция на деле, в полевых условиях, и эта отстраненность порождала множество проблем, которые, по большей части, можно было свести к одной категории — необоснованных надежд. В таких случаях при планировании операции ожидаешь от нее слишком уж многого, порой от участвующих в ней людей, порой от масштаба действия. Как правило, операции не заканчиваются нокаутом. Их скорее можно сравнить с поединком, в котором боксер понемногу набирает беспокоящими ударами очки, которые в итоге и приносят ему победу. Как сказал однажды литературный агент Эда: «Для того чтобы, уснув безвестным, проснуться знаменитым, нужно десять лет подготовки». Эта мудрость целиком и полностью годилась для тайных операций. Случалось, конечно, что хорошая работа разведки, подготовительные меры и удача сочетались воедино, причем в должном месте и в должное время, но куда чаще эти элементы оказывались рассогласованы — ровно настолько, чтобы отличная вроде бы подача ушла в аут. Но случается, напомнила она себе, и так, что о
— Обратили внимание на эту историю с найденным Кораном? — спросила, обращаясь ко всем, Каммингс. — Принадлежать кому-нибудь из тех, кто был в пещере, он никак не мог.
Никто не ответил — в этом не было никакой нужды. Она, конечно же, была права, но даже наличие на старинной книге экслибриса владельца и штампа: «Вернуть по такому-то адресу», вряд ли принесло бы много пользы.
— Вижу, они очень много снимали, — сказала Мэри Пэт. Рейнджеры методично сфотографировали всех убитых ими в пещере боевиков. Если кто-нибудь из них уже попадал в плен или объявлялся в розыск, компьютер непременно сообщит все подробности об этом человеке. — И этот самый макет тоже. Этот Дрисколл толковый малый. Вен, а где образцы материала макета?
— Их каким-то образом умудрились забыть, когда отправляли вертушку в кабульское Центральное командование. Будут доставлены только утром.
Мэри Пэт не могла не подумать о том, много ли скажут им эти образцы и будет ли от них вообще хоть какой-нибудь толк. Химики, криминалисты и прочие волшебники из Лэнгли порой творили настоящие чудеса, не уступали им и мастера из ФБР, работавшие в Квантико, но ведь никто не знает, как долго эта штука пробыла в пещере, равно как и того, будут ли на пресловутом макете хоть какие-нибудь конкретные подробности. Поди угадай…
— Но фотографии у нас есть, — сказал Марголин.
Он взял со стола пульт дистанционного управления и навел его на висевший на стене экран с диагональю в сорок два дюйма. Через мгновение на экране появилась матрица из десяти маленьких фотографий по горизонтали и восьми — по вертикали. Каждая была снабжена надписью с датой и временем съемки. Нажав кнопку на пульте, Марголин увеличил первое фото, на котором был изображен песчаный макет, снятый с расстояния около четырех футов.
Мэри Пэт не удосужилась посмотреть в документах, кто вел фотосъемку, но поработал он на славу, запечатлев песчаный макет во всех ракурсах, используя макро- и микросъемку и положив для масштаба маленькую развернутую рулетку. Несмотря на то что дело происходило в пещере, позаботились и о свете, что, естественно, выгодно сказалось на качестве снимков. Из 215 снимков, сделанных группой Дрисколла во время рейда, 190 были посвящены этому самому макету — в общем-то, одно и то же, но с разного расстояния и в разных ракурсах, — и Мэри Пэт решила, что Лэнгли хватит этих изображений, чтобы воссоздать объект в трех измерениях. Конечно, заняться этим было необходимо. Она пока что даже не строила догадок по поводу того, выйдет ли из этой работы что-нибудь полезное, но лучше попытаться и не получить результата, чем потом кусать локти, понимая, что мог сделать, но не сделал. Кто-то в РСО приложил много усилий, чтобы сделать эту штуковину, и хорошо бы понять, зачем это понадобилось. Ясно только, что не для развлечения.
Согласно отчету, остальные двадцать пять снимков представляли собой дубли фотографий трех различных участков макета, двух спереди и одного сзади, на которых имелись какие-то обозначения. Мэри Пэт попросила показать их, и Марголин запустил режим «слайд-шоу». Когда снимки отмелькали, первой молчание нарушила Мэри Пэт.
— Две отметки на переднем краю похожи на марку производителя. Дрисколл сообщил, что макет был сделан на толстенной фанере. Может быть, по этим меткам удастся хоть что-то установить. А третья отметка, в задней части… Я, конечно, могу ошибаться, но мне, кажется, что она сделана от руки.
— Согласен, — кивнул Марголин. — Пусть переводчики разберутся.
— А как насчет вопроса на миллион долларов? — осведомилась Каммингс. — Зачем этот макет слепили и что он должен изображать?
— Надеюсь, летнее поместье Эмира, — сказал Тернбулл. Все рассмеялись.
— Если бы желания были лошадьми… — протянул Марголин. — Мэри Пэт, я вижу, что у вас в голове шестеренки включились. Есть какие-то мысли?
— Возможно. С вашего позволения, я выскажусь попозже.
— Как насчет документов из патронного ящика? — спросил Тернбулл.
— Переводчики обещают — завтра к вечеру, — ответил Марголин. Он открыл свою панку, вынул оттуда карту, захваченную в пещере, и развернул на столе. Все встали с мест и склонились над картой.
— Управление картографии Министерства обороны, — прочла Каммингс надпись в легенде. — 1982?
— Осталась от советников из ЦРУ, — объяснила Мэри. — Они хотели, чтобы у моджахедов были карты, но только не самые лучшие.
Марголин перевернул карту и показал схему Пешавара, вырванную из путеводителя «Бедекера».
— Пометки… — произнесла Мэри Пэт, ткнув пальцем в схему, и наклонилась ниже. — Точки. Шариковой ручкой. — Участники совещания уставились на схему и, при ближайшем рассмотрении, обнаружили на ней девять отметок, каждая из которых представляла собой группу из трех или четырех точек.
— У кого-нибудь есть нож? — спросила Мэри Пэт. Тернбулл протянул ей перочинный ножик, она аккуратно срезала клейкую ленту, державшую малую карту на обороте большой, и перевернула листок из «Бедекера». — Прошу вас…
В правом верхнем углу была проставлена маленькая, в четверть дюйма величиной, стрелка, указывающая вверх, и три точки, а рядом — такая же стрелка, только направленная вниз, и четыре
