он, перейдя снова на английский. — Опуститесь на колени и копай — те все это чертово поле!
Один из мужчин убежал. Трое других колебались, и один из них спросил: — Для чего нам надо копать поле?
— Футляр! Кожаный футляр! Он где-то здесь! Она… — И вдруг он внезапно остановился и посмотрел вокруг на грязную, опустошенную поляну. Бронированные машины и грузовики передвигались по ней всю ночь. Сотни солдат маршировали через поляну и кукурузное поле. Указатель, должно быть, был сбит час, три или шесть часов назад. Он, видимо, был оттащен колесами грузовика или отброшен в сторону ботинками пятидесяти человек. И теперь нет возможности точно определить, где в действительности была могила, и неистовая ярость зашипела в нем. Он поднял свою голову и вскрикнул от злости.
Трое солдат побежали, спотыкаясь друг о друга в панике, желая поскорее убраться оттуда.
Человек с алым глазом поднял голый труп мужчины за шею и за негнущуюся, протянутую руку. Он отбросил его, и затем он пнул голову другого тела как футбольный мяч. Он упал на третий труп и крутил его голову до тех пор, пока позвоночник не затрещал со звуком, подобным порванным струнам гитары. Потом все еще кипя от злобы, он сел на них как животное и начал искал что-нибудь живое, чтобы убить.
Но он был один с мертвыми.
Подожди! — подумал он. Подожди!
Он привстал опять, его одежда была грязной, а его меняющееся лицо покрылось черной грязью, и он усмехался.
Он начал хихикать, затем смеяться, и наконец засмеялся так громко, что несколько оставшихся собак, которые крались по аллеям, услышав его, завыли в ответ.
Если оно потеряно, понял он, никто больше не сможет также обладать им! Земля поглотила его! Это произошло, и никто никогда не найдет его снова!
Он продолжал смеяться, думая о том, каким глупым он был. Стеклянное кольцо ушло навсегда! И сама Сестра была той, которая выбросила его в грязь!
Он чувствовал себя намного лучше теперь, намного сильнее и с более ясной головой. Все решилось как раз так, как и должно быть. Это была все еще его вечеринка, потому что маленькая сучка принадлежала теперь Маклину, люди сами же разорили Мериз Рест, а Сестра передала свое сокровище черной непрощающей грязи, где оно будет лежать рядом с обугленными костями ковбоя.
Он встал, удовлетворенный тем, что могила была потеряна, и зашагал через поле туда, где ждал его шофер с «Джипом». Он оглянулся, чтобы посмотреть последний раз на поле, и его зубы сверкнули белым по сравнению с его измазанным грязью лицом. Потребуется сила магии, подумал он, чтобы заставить это проклятое кольцо снова появиться — а он был единственным волшебником, которого он знал.
Теперь мы выступим. Мы возьмем маленькую сучку с собой, возьмем Сестру и этого большого негра с мальчишкой тоже, чтобы держать ее на привязи. Оставшиеся собаки могут жить в этих убогих лачугах, пока они не сгниют — что не будет таким уж долгим.
Теперь мы пойдем в Западную Виржинию, на гору Ворвик, чтобы найти Бога. Он улыбнулся, и шофер, который ждал его прямо впереди, увидел ужасную, нечеловеческую гримасу и содрогнулся. Человек с алым глазом очень сильно желал встретиться с «Богом», он этого действительно очень сильно желал.
После того, как маленькая сучка попадет на свою ферму — тюрьму, — и что потом…
Кто знает?
Ему понравилось быть пятизвездным генералом. Это была та работа, которой он, казалось, особенно хорошо соответствовал, и когда он отвел взгляд от наваленных в кучу трупов, то почувствовал себя как король всего, что он обозревал, прямо совсем как дома.
ГЛАВА 88
СПОСОБ ОСВОБОДИТЬСЯ
С грохотом обеденного гонга Джош начал истекать слюной, прямо как животное.
Охранник ударил по задней двери грузовика прикладом своей винтовки, давая сигнал трем заключенным двигаться к дальней стороне их камеры на колесах. Джош, Робин и брат Тимоти знали этот звук очень хорошо. Робин держался очень стойко, отказываясь есть овсяную кашу на воде уже четыре дня — до тех пор пока Джош не скрутил его и не накормил насильно, и впоследствии, когда Робин попытался бороться, Джош сбил его с ног и сказал, что он будет жить, нравится ему это или нет.
— Зачем? — спросил Робин, жаждя борьбы, но слишком больной от заботы черного гиганта. — Они же в любом случае собираются убить нас.
— А я вовсе не спешу попасть на виселицу, не зависимо от того, жив ли ты или нет, ссыкун! — сказал ему Джош, пытаясь разозлить мальчишку, чтобы сохранить его живым. — Если бы ты был мужчиной, ты бы защитил Свон! Но они не собираются убивать нас сегодня. Иначе они не тратили бы продукты. А как насчет Свон! Ты просто собираешься махнуть рукой и бросить ее волкам?
— Слушай, да ты дурак набитый! Она возможно уже мертва, и Сестра тоже!
— Никоим образом. Они держат Свон и Сестру живыми — и нас, тоже. Так что теперь ты будешь есть или, клянусь Богом, я запихну твое лицо в эту чашу и заставлю тебя высосать это своими ноздрями! Понял?
— Здоровяк, — усмехнулся Робин, отползая в свой привычный угол и обертывая грязное изношенное полотенце вокруг себя. Но с этого дня он ел все без колебания.
В металлической задней двери грузовика были пробиты тридцать семь маленьких круглых отверстий — и Джош и Робин считали и пересчитывали их помногу раз. Они придумали умственную игру соединять точки одну с другой, которые впускали тусклый серый свет и воздух. Они также были полезными смотровыми отверстиями, через которые можно было видеть, что происходит в лагере, и местность, по которой они ехали. Но сейчас дверь была не заперта и скользила вверх на своих шарнирах. Охранник с винтовкой, которого Робин почти что нежно называл «сержант Сраные Кальсоны», рявкнул:
— С ведрами наружу.
Еще два охранника стояли рядом с ружьями нацеленными и наизготове, пока сначала Джош, затем Робин и брат Тимоти выносили свои ведра с отбросами.
— Выходите! — приказал сержант Сраные Кальсоны. — Гуськом! Двигайтесь!
Джош смотрел искоса в туманном свете утра. Лагерь пришел в движение, готовясь к новому походу; палатки были упакованы, транспорт проверен и заправлен бензином из бочек на грузовиках. Джош заметил, что число бочек с бензином быстро уменьшается, и Армия Совершенных Воинов оставляет позади много покинутых грузовиков. Он осмотрел вокруг землю, пока шел около десяти ярдов от грузовика, чтобы вылить содержимое ведра в овраг. Густая чаща и безлиственные леса росли на дальней стороне оврага и вдалеке, на расстоянии были покрыты снегом, с тяжелыми хребтами горы. Шоссе, по которому они ехали, вело к этим горам, но Джош точно не знал, где они были. Время смешалось и перепуталось; он думал, что прошло две недели с тех пор как они покинули Мериз Рест, но даже в этом он не был уверен. Может быть, было больше, например три недели. Во всяком случае, к этому времени они оставили Миссури далеко позади, рассчитал он. И Глорию и Аарона также. Когда солдаты пришли забирать его и Робина из «курятника», у Джоша было время только на то, чтобы притянуть Глорию к себе и сказать: — Я вернусь. — Ее глаза смотрели прямо сквозь него. — Слушай меня! — сказал он, тряся ее — и наконец она сосредоточила и сфокусировала свое внимание на красивом черном мужчине, который стоял перед ней. — Я вернусь. Ты только будь сильной, ты слышишь? И позаботься о мальчике так хорошо, как только можешь.
— Ты не вернешься. Нет. Ты не вернешься.
— Я вернусь! Я еще не видел тебя в этом блестящем платье. Это стоит того, чтобы вернуться назад, верно?
Глория нежно дотронулась до его лица, и Джош увидел, что она хочет верить, хотя знает, что это безнадежно. А затем один из солдат толкнул прикладом винтовки его в поврежденные ребра, и Джош почти скрючился от сильной боли — но пересилил себя и остался стоять, и вышел из «курятника» с достоинством.
Когда грузовики, бронированные машины и трейлеры Армии Совершенных Воинов наконец покатили
