вошли, мужчины, сидевшие в задней части магазина, замолчали, посмотрели на них, а потом как ни в чем не бывало продолжили беседу.
Они остановились у мясного прилавка. К ним подошла женщина, сняла с гвоздя фартук и, дернув за шнур, включила верхний свет.
У тебя вид бандита с большой дороги, шепнул Джон Грейди Ролинсу.
Да и ты, приятель, не похож на проповедника, отозвался тот.
Женщина тем временем завязала тесемки фартука и уставилась на них из-за эмалированной витрины, где были выложены разные разности.
Что вам угодно, молодые люди?
Они купили копченой колбасы, сыру, буханку хлеба и банку майонеза. Потом подумали и добавили пачку крекеров и дюжину жестянок венских сосисок. Еще они купили дюжину пакетиков шипучки «Кул-эйд», большой кусок бекона, несколько банок фасоли и, наконец, пятифунтовую пачку кукурузной муки и бутылку острого соуса. Женщина отдельно завернула сыр и колбасу, потом, послюнявив химический карандаш, стала высчитывать общую сумму купленного. Затем она уложила все покупки в большой бумажный пакет.
Откуда вы, мальчики?
Из-под Сан-Анджело.
Приехали сюда на лошадях?
Да, мэм.
Вот это да!
Проснувшись поутру, они обнаружили, что провели ночь возле небольшого домика из саманного кирпича. Из него вышла женщина, выплеснула на землю мыльную воду из тазика, постояла и снова скрылась в доме. Прежде чем улечься спать, они повесили седла просушиться на забор, а теперь, когда снимали их, из дома вышел мужчина и молча уставился на незнакомцев. Они же заседлали коней, вышли на дорогу и поехали на юг.
Интересно, что там дома, подал голос Ролинс.
Веселятся небось напропалую. Вдруг на их земле нашли нефть, и теперь все ринулись покупать себе новые авто!
Сейчас прямо!
Они ехали и ехали.
Тебе когда-нибудь бывало не по себе, спросил Ролинс.
Из-за чего?
Из-за чего угодно. Тебе не случалось чувствовать себя не в своей тарелке?
Сколько раз! Когда, например, оказываешься там, где тебя не ждут. Где тебе быть не положено.
А если становится не по себе ни с того ни с сего? Это значит, ты оказался там, где тебе быть не положено?
Что с тобой, парень?
Ничего. Я спою.
Ролинс помолчал и запел: «Ты вспомни, вспомни обо мне, когда меня не станет».
Знаешь радиостанцию «Дель-Рио», спросил он.
Конечно.
По ней как-то передавали, что ночью можно просто взять в зубы проволоку от ограды и слушай себе радио на здоровье.
Пробовал?
Один раз.
Долго ехали в молчании, потом заговорил Ролинс:
Что такое «цветущее древо чужбины»?
Спроси что-нибудь полегче.
Проехали известняковый утес, с которого сбегала вода. Перебрались через высохшее русло реки. Выше виднелись лужи от недавних дождей. Две цапли стояли, словно прикованные к своим длинным теням. Потом одна улетела, другая осталась. Час спустя подъехали к Пекос-Ривер, отыскали брод. Течение было быстрым, вода чистой и чуть солоноватой по причине известняков. Кони смотрели в прозрачную воду и осторожно ступали по плоским камням, косясь на изумрудные пряди мха, развевавшиеся на стремнине. Ролинс наклонился в седле, окунул руку в воду и, зачерпнув пригоршню, попробовал.
Сильно так себе, сказал он и сплюнул.
На другом берегу спешились, сделали привал под ивами. Перекусили сандвичами с сыром и колбасой и потом долго сидели и смотрели, как река катит воды.
За нами кто-то едет, заметил Джон Грейди.
Ты видел кто?
Пока нет.
Верхом?
Верхом.
Ролинс посмотрел на дорогу за рекой.
Может, они едут сами по себе, спросил он.
Тогда они уже были бы у реки.
А вдруг они свернули.
Куда?
Ролинс затянулся, выпустил струйку дыма.
Что им от нас нужно, спросил он.
Понятия не имею.
Что будем делать?
Ничего. Поедем дальше. А там видно будет.
Они поехали шагом от реки. Поднялись на плато, откуда хорошо просматривались тянувшиеся к югу луга, поросшие дикими маргаритками. На западе, словно грубый хирургический шов на сером теле равнины, виднелась проволочная изгородь, из-за которой стайка антилоп настороженно следила за конниками. Джон Грейди отъехал в сторону и оглянулся. Ролинс ждал, что он скажет.
Все еще тащится за нами, спросил он, не выдержав.
Вроде да.
Спустились в низинку, поехали мимо заболоченных лугов. Ролинс кивнул вправо, на кедровую рощицу, и сбавил ход.
Может, устроим там засаду?
Джон Грейди оглянулся еще раз.
Можно. Только сперва давай проедем вперед. А то если он увидит следы, догадается, что мы его подкарауливаем в кедрах.
Ладно.
Через полмили они съехали с дороги и лугом вернулись к кедрам, там спешились, привязали коней к деревьям и улеглись на траве.
Перекурить успеем, спросил Ролинс.
Если есть курево, почему бы не покурить.
Они сидели, курили и следили за дорогой. Время шло, но никто так и не появился. Ролинс улегся на спину, прикрыл лицо шляпой.
Я не сплю, пояснил он. Просто отдыхаю.
Не успел Ролинс толком заснуть, как Джон Грейди пихнул его сапогом. Ролинс сел, нахлобучил шляпу, уставился на дорогу. Даже издалека было видно, что лошадь просто блеск. Обменявшись замечаниями на этот счет, они стали ждать.
Когда до конника оставалось ярдов сто, они увидели, что на нем шляпа с широкими полями и комбинезон. Он почти совсем остановил лошадь и стал всматриваться туда, где прятались Ролинс и Джон Грейди.
Какой-то пацан, сказал Ролинс.
Зато лошадь отпадная.
