Дрессер снова нажал на стартер.
— Мерзавцы! — ревела Томсон, мчась на своем скиммере в поисках новой цели.
Взрыв снова швырнул перевернутый грузовик снабжения на стену каньона. Магнитный экран отказал; одна из стенок машины была сорвана ударом о скалу. Из пробоины вывалились живой ихтон в снаряжении и содержимое грузовика. Другой ихтон остался в разбитой машине, наколотый, несмотря на защитный костюм, на кусок трубы.
Порции протеина, упакованные в прозрачные пакеты весом около килограмма, усеяли дно каньона. Самка герсона была переработана только наполовину. Ее ноги и нижняя часть мохнатого туловища торчали из приемной воронки в глубине грузовика. Аппаратура остановилась от удара.
Детеныш лежал на земле среди пакетов с питанием, слабо шевеля пухленькими ручками.
Томсон выстрелила со скиммера. Она не могла видеть грузовик снабжения, но датчики ее костюма безошибочно определили, где находится цель. АПОТ-луч расщепил скалу, как молния сухое дерево.
Глыбы песчаника взметнулись в небо. Поврежденный грузовик сжался и исчез, словно скульптура из дыма.
PC 781, беззвучней облака, проплывал мимо Томсон. Посадка судна была запрограммирована в центре каньона, поскольку команда не имела возможности транспортировать пленника в другое место.
— Корабль! — меняя план, скомандовал Дрессер. — Вниз! Сейчас!
Уцелевший ихтон поднялся на ноги. В двадцати метрах от него, вызвав ливень искр, Дрессер остановил скйммер и нажал на спуск.
Ракетная установка не сработала. Зарядный рычаг заклинило во время взрыва транспортера: в камере не было ракеты.
Детеныш заплакал. Ихтон крутанулся, как танцор и испарил младенца в ослепительной вспышке.
PC 781 опустился на краю каньона между Томсон и ихтоном. Томсон не стала бы стрелять в свое судно — но если бы она и решилась на это, А-потенциальная защита корабля сберегла бы ихтона: задача разведчиков состояла в доставке пленника.
Дрессер перезарядил ракетную установку и выстрелил. Боеголовка разорвалась на магнитной защите ихтона. Зеленая вспышка отбросила тварь на каменную стену.
Дрессер выстрелил снова, вбивая ихтона в камень еще раз. Орудие вылетело из трехпалой руки существа.
При третьем выстреле Дрессера треугольная выпуклость на груди их тона расплавилась, голубое свечение зашиты померкло.
Ихтон распростерся с неуклюже переплетенными конечностями Дрессер выскочил из скиммера и бросился к пленнику, размахивая механическим резаком.
Мир окрашивался во все цвета спектра, словно кто-то менял цветные фильтры перед глазами Дрессера. Но беспокоиться об оптике шлема было некогда. Голос Томсон, выкрикивающий проклятия, тоже то замирал, то становился громче. Может быть, повреждение находилось не в шлеме, а в черепе Дрессера? — оборудование Флота способно выдержать зверские удары, а вот личный состав по-прежнему конструируется по старым стандартам…
Ихтон запищал. Дрессер полоснул концом своего двадцатисантиметрового резака по бронированной спине существа. Материал не был металлом, но оказался достаточно твердым, чтобы вращающиеся навстречу друг другу алмазные головки резака завизжали.
Дрессер не собирался рисковать, помещая пленного с продолжавши ми функционировать устройствами защитного костюма даже в сохраняющую камеру PC 781. Пусть потерпит! Умные головы на «Хоукинге» справятся с сеткой мелких порезов, которые резак оставит на хитине и теле. На деликатное обхождение не было времени, даже если бы Дрессер не хотел причинить этой твари боль. Но он хотел.
Вместе с заключенным в новое тело Дрессером в помещении находились два человека. Один из сидящих за столом был одет в синее, другой — в белое. Дрессер не мог определить их пол.
— Когда ваше сознание окончательно воссоединится с клоном тела, сержант, — произнес механический голос, — вы достигнете нормальной подвижности. То есть — нормальной для ихтона.
Части рта (как же они называются?) человека в белом двигались. Дрессер помнил; это означало, что человек говорит
— Я хочу прямо сейчас сказать вам, сержант, что Альянс да и вся разумная жизнь в галактике в долгу перед вами. Вы очень отважный человек.
Голос и его направление были теми же — громкоговорители на столе, но теперь двигался другой рот. Переводящая система в столе облекала человеческую речь в форму, доступную Дрессеру.
Теперь, когда он сосредоточился, стали слышны и сами слова: слабый рокот, похожий на отдаленную артиллерийскую стрельбу. Рокот был бессмысленным и едва различимым. Ихтону пришлось наблюдать, чтобы понять, кто из двоих говорит…
Зато смотреть было легко. Дрессер видел всю комнату, не поворачивая головы. Он замечал каждое движение, каким бы слабым оно ни было — раздувание ноздрей при вздохе, расширение и сужение зрачка, подрагивание ресниц. Новый мозг Дрессера получал изображения от более чем сотни фасеточных глаз и анализировал различия между ними.
— Еще до начала операции было очевидно, что численность противника огромна, — продолжил Синий. — Теперь мы понимаем, что ихтоны, кроме того, располагают внушительным вооружением. В некотором отношении…
Стол перевел покашливание Синего как серию статических разрядов.
— Да. Во всяком случае оно внушительно
Трудность заключалась в том, что все, видимое Дрессером, было движением. Фон исчезал на расстоянии около десяти метров. Даже ближайшие объекты казались пятнами, пока не изменяли положение. Хотя Дрессер знал-помнил о физических различиях между мужчинами и женщинами, он не мог разглядеть детали, и у него отсутствовала гормональная подсказка, которая бы помогла определить пол индивидуумов его вида.
Господи, его вида.
— Вас высадят неподалеку от того места, где был захвачен оригинал, сержант Дрессер, — продолжил Синий.
Машинный перевод раздражал нервные окончания Дрессера своей сжатостью. В словах отсутствовали гармоники, которые делали настоящую речь истинным удовольствием независимо от ее содержания.
— У вас не возникнет никаких трудностей при внедрении в войска ихтонов, — вмешался Белый. — Естественные черты распознавания настоящие.
Дрессер неожиданно вспомнил последнюю сцену огненной битвы в каньоне. Теперь он воспринимал ее через чувства его нынешнего тела Ихтон выскочил из атакуемой неизвестно откуда машины…
Звуки и движение поблизости, угроза.
Оборот и выстрел, прежде чем успеет нанести удар противник.
— Я не насекомое! — закричал он. — Я не могу! Я не буду убивать детей!
— Сержант, — сказал Белый. — Мы понимаем ваше состояние…
— Хотя, конечно, вы согласились на это добровольно, — вставил Синий.
— … но когда ваше сознание полностью объединится с телом, в которое оно скопировано, — продолжил Белый, — раздвоение не будет столь болезненным. Я понимаю, что это такое. Я представляю себе ваше напряжение. Я обещаю, что вам будет лучше.
— Сержант… — произнес Синий. — Я буду говорить прямо. Мы надеемся, что вы найдете слабое место в защите ихтонов. Если вам это не удастся, миссия «Стивена Хоукинга» обречена на провал. И все формы жизни, по крайней мере, в этой галактике, тоже обречены.
— Кроме самих ихтонов, — добавил Белый.
Машина не могла передавать интонации; память сообщила Дрессеру о важности сказанного и исчезла.
В его сознании закрутился калейдоскоп плоских образов: разрушенная деревня; неудержимо растущие зловещие купола километрового диаметра; ихтон — во всех отношениях похожий на тело
