выскакивает два…

— Тогда, наверно, второе будет ненастоящее. Или даже оба…

— Нет, оба будут настоящие, — сказал он твердо. Но почему-то без радости.

— Кирилка! Давай погрузим дрова в трюм! И твою машину! Будет на камбузе настоящий огонь! Это ведь не опасно, корабль из негорючего материала!

Он кивнул:

— Да, это можно…

И я со страхом понял, что он скажет дальше. И он сказал:

— Вова, ты не обижайся… И все пусть не обижаются. Я не полечу, я остаюсь. Так надо…

Я уже за полминуты до его слов каким-то больным нервом ощутил это. И даже простонал про себя: «Не надо… Но все равно…

Вот это был удар! В тысячу раз пострашнее, чем от Веранды. Она… ну, все-таки Сырая Веранда она и есть. А как мы будем без Кирилки?

Я так и сказал упавшим голосом:

— Как мы будем без тебя?

— Доня будет старпомом. Лучше, чем я…

— Да при чем тут старпомы всякие! — взвыл я. — Тебя-то все равно не будет!.. Ну почему ты не хочешь с нами?!

Он глянул сбоку, убрал со щеки бересту.

— А как она здесь одна-то…

Я даже не понял сперва:

— Кто?

— Как кто? Вероника.

Да провались она трижды… хоть в Абсолютное Ничто!

— Кирилка! Ну она же сама решила! Никто ее здесь не держит насильно! Разве мы виноваты, что ей такая вожжа под хвост!..

— Никто не виноват… А как быть-то, раз она решила? Не бросать же одну…

— Жила она тут раньше одна и ничего!

— Так то раньше…

— Эх ты, Кирпичик… — сказал я уже безо всякой надежды. Потому что он такой: если решил, его не уговорить. Он знает, где правда…

Кирилка прошептал:

— Думаешь, мне хочется оставаться? Но кто-то должен…

Я с досады грохнул себя кулаком по затылку и свечкой взвился с Кирилкиной планеты. Приземлился на палубе клипера. Ударил в корабельный колокол: общий и срочный сбор!

Конечно, мы еще уговаривали его. Но, по правде говоря, не очень сильно. Понимали, что бесполезно.

Голован обвел всех сумрачным взглядом.

— Может, кто-то еще хочет остаться? Говорите сразу.

Больше никто не хотел.

Минька сидел с красными глазами, вот-вот заплачет. Аленка спрятала в ладонях конопатое лицо. Коптилка вдруг встал пред Кирилкой, сунул в белые карманы острые (опять немытые) кулаки и сказал с хрипотцой:

— Но это же… то, что ты решил… это же…

Все поняли, он хотел сказать «предательство». Но в том-то и дело, что Кирилка считал наоборот: предательство, если он оставит Веранду.

Доня отодвинул Коптилку. Проговорил почти вкрадчиво:

— Кирилл… ведь ты же понимаешь, что мы отправляемся очень надолго. И может быть, совсем…

Кирилка нагнул голову.

— Я понимаю. Тогда тем более: как она тут…

— Но мы можем больше никогда не увидеться, — выговорил я, глотая комок.

— А вдруг все-таки… когда-нибудь…

Ему тоже было нелегко. Наверно, даже хуже, чем нам. Мы все-таки вместе.

И вдруг Кирилка, глядя на свои босые ноги, прошептал:

— Если вы совсем не вернетесь… никогда… я буду ждать, что опять появится дорога. И тот грузовик… И мы с Верандой прыгнем в кузов.

— И что дальше? — спросил Голован.

Кирилка удивился в ответ:

— Что? Не знаю… Что-нибудь…

И вдруг крикнул, звонко так:

— Ладно, прощайте! — И рывком умчался с палубы.

Мы стояли с опущенными головами. Локки вдруг заревел. Аленка тоже заплакала, но тихонько. Минька всхлипнул.

Чтобы не зареветь следом за другими, я сипло закричал:

— Отход! Приготовиться к постановке парусов!

А чего там было готовиться? По мысленному моему приказу они тут же распустятся и надуются под космическим ветром. Надо только повернуть под нужным углом реи… Откуда самый сильный поток космических излучений? Кажется, с левого борта…

— Ардональд, на руль! Минька и Локки, на брашпиль, убрать якорь!

Я развернул реи на левый галс, втугую выбрал стаксель- и кливер-шкоты.

«Все паруса ставить!»

Золотые треугольники стакселей и кливеров пошли вверх, контр-бизань потянуло вправо, прямые паруса беззвучно скользнули с реев и сразу стали выпуклыми, упругими. Бушприт с кливерами повело под ветер.

— Доня, вправо два оборота!.. Одерживай!

И клипер двинулся…

Якоря были зацеплены за перила хрустального моста. Носовой мы убрали, а про кормовой, про стоп-анкер, я забыл (ох и капитан!). Цепь натянулась, хрупкие прозрачные столбики и поперечины брызнули осколками под светом звезд… Ладно, наплевать.

Клипер слегка накренило, я нервами ощутил, как длинный киль правой стороной налегает на упругие слои магнитных полей.

— Алена, подними флаг!

Она, все еще всхлипывая, побежала на корму. Золотое полотнище с полосатым Аликом заполоскало под бизань-гафелем.

Сейчас начнем набирать скорость. Еще минута, и за кормой не будет уже ни астероидов, ни привычных созвездий…

Бесшумно и стремительно упали между гротом и бизнанью — на шканцы — Кирилка и Веранда.

Брякнулись на четвереньки, встали.

Веранда сварливо проворчала:

— Тоже мне, рыцарь морковного цвета… «Не оставлю тебя, не оставлю»!.. А у самого не глаза, а Бахчисарайский фонтан… Теперь и я по его милости должна тащиться с вами. Куда-то к черту на рога…

— Ура-а! — И шлеп! Это с крюйс-марса плюхнулся к основанию бизань-мачты Локки. Сел, раскинув ноги и сияя, как маячная лампа.

— Маккейчик! — заорал я. — Держи штурвал, кофель-нагель тебе в поясницу! Видишь, уваливает!

А золотые наши паруса надувал такой радостный ветер!

Вы читаете «Если», 1999 № 03
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату