– Вот так! – заключила Присцилла.
Тут я решил, что ей, должно быть, требуется словесное подтверждение.
– Ты права. Устраивает?
Присс улыбнулась. Теперь совершенно ясно – эта женщина действительно любит побеждать.
И все же когда она вот так сидела и улыбалась, то выглядела чертовски привлекательной. У меня вдруг пропало желание сажать ее на муравейник и втыкать под ногти булавки.
После этого мы почти не говорили, сосредоточившись на уничтожении жаркого. Сайрус приволок кофе и домашние пирожные, которые, несмотря на явный переизбыток жира, все же оказались вполне съедобны. Процедура набивания желудков самым благотворным образом сказалась на нашем настроении.
Настроение сохранялось приподнятым до тех пор, пока мы не подъехали к птицефабрике и не вылезли из машины. Аромат куриных выделений был уже не таким густым. То ли ветер ослабел, то ли сменил направление, то ли мой нос уподобился носам Вандевертов и впал в кому, а может, все вышеперечисленное сразу.
Я поспешил обогнуть «форд», чтобы успеть открыть дверцу, прежде чем Присцилла сделает это сама, но, когда добежал, она уже выбралась из машины. Следуя за Присс по дорожке, я размышлял, удастся ли мне когда-нибудь быть джентльменом и открыть перед ней дверь.
И тут я его услышал.
Если вы когда-нибудь служили в полиции, то уже никогда не забудете этот звук. Этот конкретный звук навсегда отпечатается в вашем мозгу.
Звук взводимого курка.
– Присс, ложись! – заорал я во всю глотку. Естественно, вместо того чтобы рухнуть на землю, Присцилла остановилась и недоуменно воззрилась на меня.
– Какого чер…
Договорить ей не удалось. Я подпрыгнул как взбесившийся кенгуру и сшиб Присциллу с ног. Где-то между столкновением с Присс и столкновением с землей я услышал выстрелы.
Ощущение было странным. Одна часть моего сознания пребывала в полной прострации и без устали твердила: «Боже мой, боже мой, боже мой». И каждую секунду ждала, что сейчас узнает, каково это, когда в тебя впивается пуля. А другая часть сознания хранила ледяное спокойствие. Эта часть моего разума невозмутимо констатировала, что правая щека сейчас придет в болезненное соприкосновение с бетонной дорожкой, а также отметила, что стреляли, по всей видимости, из густого кустарника сбоку от здания. И еще хладнокровно отсчитала выстрелы.
Раз, два, три.
Глава двенадцатая
Присцилла задушенно хрипела подо мной. Я почти целиком покоился на ней, но ноги мои валялись в стороне. Правая щека адски горела: я проехался ею по бетону, однако иных повреждений, судя по всему, не наблюдалось. Что же касается Присциллы, тут я не был так уверен.
– Присс, как ты там? – прошептал я со страхом.
Должно быть, я изрядно придушил ее и у Присциллы слегка помутилось в голове, потому что мой вопрос она поняла явно превратно.
– Чудесно, Хаскелл…
Ее шепот скорее походил на сладострастный стон, так что, если убийца все еще сидел в своих кустах, ему ничего не стоило прибежать на шум и без лишних хлопот пристукнуть нас.
От ее ответа у меня пересохло в горле, но сварливый голос Присс привел меня в чувство:
– А сам не можешь угадать? Ты так налетел на меня…
Я сглотнул и решил слегка переформулировать свой вопрос:
– Я хочу сказать, в тебя попали?
– А-а… Н-нет… вроде нет.
Дабы убедиться в этом, Присс попыталась потрясти головой, но данная процедура довольно затруднительна, если лежишь на земле, а сверху на тебе валяется мужчина во цвете лет. Поскольку голова все же слабо дернулась, я облегченно перевел дух – слава богу, с Присс все в порядке. Как и со мной.
Теперь следовало оценить обстановку, особенно ближайшие кусты. Но сделать это оказалось непросто – цветущий кизил был столь густым, что там мог прятаться не один убийца, а целый взвод. И сидеть там можно было до скончания века, не опасаясь быть извлеченным на свет божий. Словом, я не понял, в кустах еще убийца или уже удрал.
В таких вещах нельзя полагаться на случай.
Однако лежать на бетонной дорожке физиономией вниз ужасно неудобно, особенно когда под тобой кто-то елозит. И тем не менее, как ни странно, мне почему-то вовсе не хотелось вставать. Пули, просвистевшие в нескольких дюймах от моего уха, вселили в меня дьявольскую осторожность.
Присс, похоже, испытывала сходные чувства. Она даже елозить прекратила, вполне удачно имитируя труп. Наверное, мы так бы и лежали до конца дней своих, если бы я не услышал удаляющийся топот. Видимо, убийца помчался прочь в ту секунду, когда мы с Присс плюхнулись на землю.
Я поднялся на ноги, достал пистолет и бросился вслед за топотом. Вот только треклятые кусты я не учел. И колючки. Черт! Кому это взбрело в голову сажать такие дрянные кусты? Естественно, у меня в голове тотчас всплыли два имени. Маркиз де Сад. И Лизбет.
Длинные и острые как иглы колючки цеплялись за брюки, впивались в носки и явно намеренно царапали
