ввысь. А настроение не поднялось. – Ты в своем уме?
– Тихо! – шикнула на меня Берт, сбросила свой твидовый пиджак, сгребла с пола мою куртку и торопливо напялила на себя. – Развяжешь остальные веревки, а потом звони в полицию, о'кей?
И с этими словами молнией вылетела из комнаты. Замок за ее спиной щелкнул.
Еще не придя в себя от изумления, я услышала, как на улице хлопнула дверца машины, а следом – звук взревевшего мотора. Господи! Неужели Берт меня бросила?
А это что? Еще один хлопок.
– Черт! – услышала я чей-то крик. – Как тебе удалось освободиться?
И тут до меня дошло: Берт не бросала меня – она меня спасала. Надевая мою куртку, она знала, что Глен примет ее за меня – убегающую.
Берт взяла на себя роль приманки.
Снаружи донесся топот и новая порция ругани.
– Черт тебя дери! А ну вернись! Представляете, Глен это кричал. Как будто всерьез ожидал, что она подчинится.
Снова хлопнула дверца, зарычал мотор, и невидимая машина, отчаянно визжа покрышками, понеслась прочь.
Глава семнадцатая
Берт
– О боже, боже, боже, – твердил чей-то голос, пока я залезала в свой «фордик-фестиву» и заводила мотор. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: голос принадлежит мне. И, что хуже всего, – этому голосу недоставало уверенности.
Глен Ледфорд, с объемистым пакетом в руках, не спеша шагал от своей машины к мотелю. Увидев меня, он сделал стойку.
– Черт! Как тебе удалось освободиться? – заорал он, роняя свой пакет, содержимое которого рассыпалось по всей стоянке. Одна из пивных банок с громким шипением приземлилась у ног Ледфорда.
Судорожно пристегнув ремень безопасности, я дала задний ход. Ледфорд бросился ко мне. Лицо его налилось кровью. Никаких сомнений – парень в бешенстве. Секунду он бежал вровень с моей машиной, но потом я оторвалась. Изрыгнув целую обойму нецензурщины, Ледфорд развернулся и устремился к своему автомобилю.
Ура, получилось! Теперь он будет преследовать меня. И оставит в покое Нэн!
Самой с трудом верилось – чтобы я, да по доброй воле, ввязалась в настоящие гонки? Прямо как Джин Хэкман и тот, другой парень во «Французском связном». Да у меня голова кружилась даже тогда, когда я на все это смотрела в кино!
А теперь, выходит, гонятся за мной? За мной, которая трижды заваливала экзамен по вождению? Если б на моем месте была Нэн – тогда понятно: она сдала этот проклятый экзамен с первого раза. Да и когда мы были маленькими, Нэн только вскочила на велосипед – и тут же покатила. А я пересчитала все окрестные столбы и почтовые ящики, прежде чем научилась управлять этой чертовой штуковиной.
Выруливая к воротам стоянки, я увидела в зеркальце заднего обзора, что Ледфорд уже добежал до своей машины. А он, однако, шустрый – при его-то комплекции! Даже с такого расстояния я услышала, как хлопнула дверца машины. Коричневый седан задом выехал со стоянки и рванулся вперед, меж тем как я чинно глядела по сторонам, стараясь не нарушать правил.
Влившись в транспортный поток на бог знает какой улице Джефферсонвиля, я тоже набирала обороты, лавируя между машинами и беспрерывно сигналя. Допустимый предел скорости остался далеко позади. «Прошу тебя, Господи, – молилась я по пути, – пошли мне немного удачи, пусть какой-нибудь полицейский засечет меня на своем благословенном радаре и засадит в тюрьму, где я буду в целости и сохранности. И тогда, обещаю, Господи, я никогда – слышишь, никогда! – не позволю стрелке спидометра зашкалить за отметку пятьдесят миль в час!
Черт побери, да куда подевалась вся полиция?! Когда позарез необходимо попасться за превышение скорости, их днем с огнем не найдешь!
Летя на всех парах, я таращилась на дорожные знаки, пытаясь сообразить, куда меня несет. Господи, если мне и впрямь суждено участвовать в гонках, пусть уж это будет в Луисвиле. Ведь Джефферсонвиль я почти не знаю и наверняка заблужусь.
Единственное, что я знала насчет Джефферсонвиля, – это что по шоссе номер 65 можно попасть в центр Луисвиля, только вот как добраться до этого шоссе? А может, мне нужно шоссе 265? Нет-нет, то ведет в Нью-Олбани, тоже здесь, в Индиане. Мне нужен номер 65 – это точно. Точно.
Я покосилась на зеркало заднего вида. Ледфорд нагонял меня, лихо маневрируя на своем ржавом драндулете в потоке машин, так что казалось, будто те вовсе стоят на месте. Да нет, скорее дают задний ход. Я еще сильнее вдавила педаль газа.
Над головой мелькнули зеленые указатели поворота на шоссе номер 65. Я ощутила прилив надежды. Впереди уже виднелись машины, выстроившиеся в очередь в правом ряду, перед съездом на магистраль. Если я встану в эту очередь, Ледфорду останется только вылезти из своей ржавой кастрюли и пешочком подойти к моей «фестиве». И прежде чем я попаду на магистраль, он вытащит меня за волосы из машины. А он сумеет – я же его видела. Может, он и толстый, но бицепсы у него – как отборные окорока.
Если только я не найду чем отразить его удар. Я лихорадочно осмотрела салон. О, конечно, я без труда одолею Аедфорда: в моем арсенале пластиковый стаканчик, парковочная квитанция да пачка жвачки.
Я вихрем пронеслась мимо вереницы машин перед съездом на шоссе номер 65, испытывая чувство невосполнимой утраты, и свернула влево на какую-то улочку – вывеска с названием размытым пятном промелькнула мимо. Затем повернула на другую незнакомую улицу. Господи! Что мне нужно – так это добраться до более-менее приличной группы людей: тогда я смогу вылезти из машины, смешаться с толпой и попросить кого-нибудь вызвать полицию. В кино всегда так делают. Ведь не станет же Ледфорд стрелять в меня при свидетелях.
Но, впрочем… ведь сейчас воскресный вечер, а Джефферсонвиль никогда не отличался бурной ночной жизнью.
Я снова глянула в зеркальце заднего вида: Ледфорд был всего в двух машинах от меня и, подавшись влево, пытался обойти микроавтобус. Дай Бог здоровья его водителю – микроавтобус ехал аккурат посреди улицы.
Я с ветерком пролетела мимо табличек «Весенняя», «Кленовая» и «Каштановая», но, по правде сказать, не знала, побывала ли я на этих улицах или же просто миновала их названия. Можно подумать, это имело какое-то значение! Ледфорд таки обогнал микроавтобус. Теперь между нами оставалась «шеветта», битком набитая подростками. Я всем весом навалилась на педаль газа, но прироста скорости не ощутила. Никакого. О боже! Я выжала из своей машинки все, что могла.
Впереди, на фоне серого неба, возникла остроконечная верхушка церкви. В душе я понадеялась, что прихожане на вечерней воскресной службе возносят какую-нибудь молитву общего характера, охватив таким образом и мою грешную душу.
Вечерняя служба… Ну конечно! То, что надо! Где еще воскресным вечером отыщешь хорошую толпу, как не в церкви!
Ледфорд принял влево, собравшись обогнать подростков. Я выжидала до последней секунды, прежде чем свернуть к церковной стоянке. А когда свернула, то сразу заметила: она выглядит в точности как должна выглядеть автостоянка возле церкви – за вычетом машин. Боже
