ускользнули от его внимания.
На мой взгляд, именно Гецманну стоило ответить на вопрос миссис Симс. Возможно, выслушав ее, он решил, что мы с сестрой все-таки в этом замешаны?
Напряженная пауза тянулась и тянулась; мы с Берт невольно подались вперед, с замиранием сердца ожидая, что же скажет Гецманн.
Глава девятнадцатая
Берт
Не знаю, как насчет Нэн, но лично у меня к тому моменту, когда детектив Гецманн наконец заговорил, все внутри пылало так, будто я горящих угольев наглоталась. Мы с Нэн подались вперед и буквально впились в полицейского взглядом. При таком накале страстей логично было ожидать, что Гецманн произнесет что-нибудь судьбоносное. Однако он, не поднимая глаз, буркнул:
– Запишем сейчас ваши показания, всех троих. Только стенографистку дождемся.
И это все? Нэн заметно расслабилась. Кажется, ее не очень заботило, что Гецманн скажет, лишь бы не прозвучало слово «арест».
Ни я, ни сестра не стали напоминать, что как раз за стенографисткой Гецманн вроде бы и выходил. Решили, что незачем заострять на этом внимание. Но Максина была другого мнения. До появления Гецманна она сидела на краю его письменного стола, нога на ногу, однако, едва он открыл дверь, проворно вскочила.
– Ну и ну! – воскликнула она. – Как же трудно найти стенографистку! Да вы столько ходили, что могли за это время нанять ее через агентство!
Гецманн вдруг сделался очень занятым, принялся деловито шуршать пожелтевшими вырезками Максимы и будто бы забыл ей ответить.
Но не тут-то было! Максина оказалась не из тех, кто позволяет себя игнорировать. Подбоченясь, она гневно уставилась на Гецманна:
– Я так поняла, эти двое из ларца, одинаковых с лица, не арестованы? И вы намерены их отпустить, несмотря на то что они заварили всю кашу с шантажом?
У меня ком встал в горле. Не слишком ли рано мы расслабились?
– Их рассказ подтвердил Глен Ледфорд, – невозмутимо отозвался Гецманн, мельком глянув на Максину. – Перед тем как его увезли в операционную, он дал показания.
– И вы верите Глену?! – с сарказмом воскликнула Максина. – Да он же распоследний брехун!
Рыбак рыбака видит издалека, так и вертелось у меня на языке, но я промолчала. Гецманн и глазом не моргнул.
– К тому же мы обнаружили в квартире мистера Ледфорда записи, подтверждающие его показания.
Мы с Нэн переглянулись. Шпаргалка! Полицейские нашли записку, которой Глен пользовался, чтобы не забыть свои угрозы. Я с трудом сдержала улыбку.
Ну разве глупость не замечательное качество?
Кстати, о глупости… Максина яростно топнула ножкой:
– Надеюсь, вы не станете верить всему, что скажет Глен? Ведь он врет как сивый мерин. Грош цена его словам!
Я, конечно, понимала, почему Максина настаивала, что Глену нельзя верить. Она боялась, что тот уже поведал полиции, как именно она натравила их с Расселом на своего мужа. А подстрекательство к убийству – это, между прочим, уголовно наказуемое деяние.
Гецманн сверлил Максину взглядом.
– Если мистер Ледфорд все время врет, почему же вы поверили его словам насчет шантажа? – сухо спросил он.
Максина уставилась на детектива, беззвучно шевеля губами, наконец фыркнула:
– Очень в духе фараонов! Вечно переврут твои слова!
Представьте себе, обращалась она к нам с сестрой, будто в расчете на нашу поддержку. И это после всех ее гневных требований засадить нас за решетку? Держи карман шире!
– Это ж надо! – не унималась Максина. – Тут стараешься принести пользу, добровольно заявляешься в полицию, чтобы исполнить свой гражданский долг, – и что получаешь взамен? С тобой обращаются, как с дерьмом!
Тут Гецманн почему-то решил нас разлучить – меня и Нэн оставил на месте, а Максину отправил в сопровождении полицейского куда-то дальше по коридору.
Наконец появилась тощая дама с кислой физиономией и портативной пишущей машинкой. Мы с Нэн в который раз повторили свои показания, и на том нас отпустили.
Мы до того вымотались, что по дороге домой почти не разговаривали – сидели как истуканы на заднем сиденье патрульной машины, тупо уставившись прямо перед собой. За рулем был все тот же юный полисмен, который доставил нас в управление. Он и сам выглядел уставшим.
Бурые пятна и рваная обивка, разумеется, никуда не делись. Но теперь мне было все равно – настолько я выдохлась. Если соседи увидят, как в пять утра мы выгружаемся из полицейской машины, – ну и на здоровье. Гецманн мог бы отконвоировать нас хоть под дулом пистолета – да ради бога, лишь бы попасть домой.
– Ну вот, все закончилось.
– Ничего не закончится, Берт, – возразила Нэн, – пока полиция не поймает Эллиота Симса.
– В смысле, Леса Теннисона, – уточнила я. Пожав плечами, Нэн равнодушно уставилась в окно:
– Симс, Теннисон – какая разница. Этот тип так меняет шкуры, что полиция еще долго может его искать.
– Ну, по крайней мере для нас вся эта кутерьма закончена. Полиции мы больше не понадобимся – у них есть Глен Ледфорд и Максина, вот пускай и разбираются. Наверняка Симса вот-вот схватят.
Говорила я очень убежденно, но в душе… Если по правде, мысль, что на свободе разгуливает убийца, полагающий, пусть и ошибочно, будто мы с Нэн пытались шантажом вытянуть из него полмиллиона долларов, не вселяла особого оптимизма. Почему-то мне казалось, что Симс, где бы он ни был, сейчас не в лучшем расположении духа.
– Ну конечно, он и глазом не моргнет, как окажется за решеткой, – добавила я, ожидая, что Нэн со мной согласится, но она молчала.
Сидела и тупо смотрела в окно.
В домах зажигались огни, навстречу нам попалось несколько автомобилей. Луисвиль пробуждался ото сна.
– Уверена, – повторила я, – Симсу далеко не убежать. – И с напускной беспечностью прислонилась к дверце, желая опереться на подлокотник.
А подлокотника-то не было.
Рука моя соскользнула, и я нырнула вперед, чуть не расквасив себе ухо.
Юный полицейский метнул на меня в зеркальце встревоженный взгляд. Наверное, испугался, что я лишилась чувств от перенапряжения. Только этого не хватало! Я хотела было одарить паренька любезной улыбкой – дать понять, что не обижаюсь: подумаешь, нет подлокотников и дверных ручек, – эка беда! Но, поразмыслив, решила, что и так привлекла к себе слишком много внимания.
Нэн и без того оставила в покое свое окно и теперь сверлила меня взглядом. Будто недоумевая, что я такое вытворяю.
