тревоги. Опустив глаза, Фликка взяла Каспара под руку и молча вышла из кабинета.
Когда они вернулись в дом Моэнов, родичи засуетились вокруг них, как никогда в жизни. Фликка вновь рассказала о случившемся, но вдаваться в детали не стала. Она, по-видимому, согласилась со служительницей, и ее руки выражали сожаление, что она вообще хоть что-то сказала родным. В итоге, вырвавшись из объятий отца и матери, она ушла в свою комнату и заперлась.
Теперь в центре внимания остался один Каспар, что показалось ему не очень-то приятным. Его пытались расспрашивать, но вскоре оставили его в покое — до настойчивости служительницы им было далеко. Когда от Каспара отстали, он подошел к стандартному холодильнику и налил себе соку, держа графин левой рукой, а скрюченной правой неуклюже придерживая стакан. В гостиной полушепотом совещались родители и дед. От холодильника Каспару не было видно ничего, кроме картины, на которой бабушка терпеливо ждала, пока мяч долетит до ее рук. Внезапно его затрясло, невесть почему — он отчетливо вспомнил, что когда-то на картине не было никакого мяча.
Почувствовав, что валится с ног, он побрел в свою комнату. И обнаружил, что плачет — оплакивает, как ни странно, не погибших шестерых мужчин и женщин, а всех тех, кто когда-либо жил. Он и сам не понимал своих чувств. Ему впервые пришла в голову идея прочесть свое собственное тело, разобраться, что же он сам себе говорит. Он рассмотрел свое отражение в зеркале, но так и не проник в его смысл. В конце концов он заполз на кровать и погрузился в сон, полный кошмаров.
А завтра спозаранку, когда солнце еще не поднялось из-за горизонта, за ним и Фликкой пришли сотрудники Безопасности. Челнок вернулся.
Их вызывали на космодром.
На сей раз инопланетян было трое, и все похожие, как близнецы. Фигура, рост, цвет кожи — все одинаковое, даже одежда. Но Каспар смог их различить: тела двоих вопили от боли и ужаса, в то время как третий был непостижим, как каменная глыба. Каспар решил, что это и есть тот, кому он вчера помог. Инопланетяне недвижно стояли у подножия своего челнока и, лишь заметив Каспара и его сестру, двинулись к людям. Очищенный от грехов заговорил на своем музыкальном языке.
Затем произошло то же, что и вчера. Инопланетяне пошли с Каспаром и Фликкой в исповедальню. Их поочередно исповедовали и очистили от человеческих грехов, тяготивших их души. Каспар заметил, что на этот раз Фликке было страшно: вчерашний шок прошел, и она вполне трезво осознавала всю странность происходящего.
Но обошлось без эксцессов. Наконец последний сеанс завершился. Фликка в изнеможении упала в кресло. Инопланетяне делали жесты и произносили слова, которых никто не мог понять, даже Каспар. Затем первый пришелец подошел к нему, взял за кривую руку и вывел из приемной. Следом двинулись остальные двое, сотрудники Безопасности и Фликка.
Инопланетяне вернулись к своему челноку-рыбине; массивные пальцы выпустили руку Каспара, и троица скрылась внутри.
— Сейчас улетят, — устало произнесла Фликка. — И, надеюсь, никогда не вернутся.
Каспар не знал ответа, и от этого неведения у него внутри что-то заныло. Возникло ощущение, будто мир лишился смысла. Вместе с другими Каспар молча ждал, пока челнок улетит.
Но тут люк вновь распахнулся и на землю спрыгнул один из инопланетян. На плече у него висела сумка. Он поставил ее на землю, расстегнул. Вынул шесть странных предметов полутораметровой высоты, сделанных из металла и света, и расставил на земле. Их расположение казалось знакомым: тут Каспар сообразил, что оно повторяет расположение трупов вокруг первого инопланетянина.
Чужак достал из сумки еще две вещи. Одна была выточена из неведомого дерева — малинового с золотыми прожилками. Возможно, музыкальный инструмент… впрочем, как знать. Обойдя фигуру, выстроенную из светящихся предметов, инопланетянин вручил деревянную штуковину Фликке. Она взяла ее, не проронив ни слова.
Вторую вещь инопланетянин отдал Каспару. Фликка изумленно присвистнула, а Каспар впервые в жизни узнал, каково это, когда волосы встают дыбом.
В руках у него была кукла почти в метр ростом. Она изображала стройную молодую девушку с темными волосами, в разноцветном одеянии и высоких сапожках. Внешне она ничем не отличалась от человека. На ощупь ее кожа была теплой.
Подняв глаза от куклы, Каспар увидел, что инопланетянин скрывается в люке. Металлическая рыбина поднялась с земли и унеслась в небо.
Как только Орин выздоровела, Фликка и Карл взяли напрокат небольшую яхту и отправились с девушкой и Каспаром на морскую прогулку. В первый вечер круиза, когда солнце уже скрылось за горизонтом, они устроились на палубе. Со всех сторон расстилалось Северное море. Карл закурил и угостил сигаретой Каспара. Орин остолбенела, потом развеселилась: на Волчьем Тайнике курение и прочие подобные обычаи считались верхом варварства. Цепенея от собственной храбрости, она попробовала затянуться — и закашлялась до хрипоты.
Когда Орин перестала кашлять, Фликка произнесла — неожиданно и сухо:
— По-моему, это не инопланетяне.
— Ерунда, — заявил Карл. — Ты их видела. Разве это люди? А их корабль…
— Но все мы видели и это, — и Фликка указала на куклу Каспара, которая кружилась по дощатой палубе в медлительном танце. Она не выглядела механической игрушкой — танцевала, когда хотела и как хотела. Администрация пыталась забрать ее у Каспара, но кукла вырывалась из рук, и наконец они прекратили свои попытки. Теперь кукла всюду следовала за Каспаром. Волшебная игрушка, живая и искусственная одновременно.
— Карл, неужели ты веришь, что они могли сделать такую вещь за несколько часов между нашей первой встречей и их возвращением? Пусть даже так, но как ты можешь объяснить, что она так похожа на нас? С логической точки зрения, эти существа не способны иметь с нами никаких общих черт. Мы оба видели грешников, которые выглядели не менее странно…
— Ты думаешь, что они люди, — заключила Орин. — Но ведь сама сказала, что они не разговаривают по-нашему. И грех… который меня чуть не убил… это не человеческий грех.
— Как знать. Человечество расселилось по всей Галактике. Возможно, где-то далеко люди переделывают себя, творят с собой что-то новое. Иное. Мне кажется, с этим мы и столкнулись — с людьми, изменившими себя. Они долго-долго были в изоляции от остального человечества и многое позабыли… Не знаю. Правды нам никогда не узнать, но я так считаю.
— Что же это? — спросил Карл, глядя на куклу Каспара. Она танцевала на палубе, разметав длинные черные волосы, выстукивая каблучками замысловатый ритм. — Игрушка? Идол?
— Администрация боялась, что это шпион, устройство для сбора информации. Была версия, что она передает данные на свою базу… Ну и что с того? Если дело идет к контакту — с инопланетянами или с давно забытой ветвью нашего рода, — чем больше они о нас узнают, тем лучше.
— Администрация наверняка боится, что информацию используют во вред.
— Тот, который спустился первым… м-да, такой огромный корабль, а в команде всего трое… он начал убивать, только когда оказался в кольце. А Каспар каким-то образом догадался, зачем он прилетел. Ему было нужно то же самое, что и нашим звездолетчикам: получить отпущение странных грехов, подхваченных в Верхнекосмосе. А когда он умрет, его душа растворится в Верхнекосмосе и его грехи будут парить там, пока не прилипнут к живой душе и лишь тогда, возможно, обретут долгожданный покой….
Кукла все танцевала и танцевала, не обращая внимания на слова. Каспар встал и пошел к носу яхты. Кукла, приплясывая, последовала за ним. Каспар затянулся сигаретой, ощутил приятную щекотку дымных пузыриков в голове. Кукла с улыбкой кружилась и вертелась, потом, замедлив движения, перешла к изысканной паване. Пусть другие ломают головы над загадкой — Каспар точно знал, в чем предназначение куклы. Он знал, что однажды она сможет заговорить — и в этот день чужаки вернутся.
Он вдохнул сигаретный дым, и его мертвый язык зашевелился во рту. Он стал говорить кукле табачные слова. Не переставая танцевать, она подмигнула ему в знак понимания.
Перевела с английского Светлана СИЛАКОВА
