просто чтобы посмотреть новое оборудование. Я хочу, чтобы они приходили. Я хочу, чтобы им было уютно.
Нехорошее предчувствие шевельнулось в животе у Брэда. Она уничтожила первый пункт его плана. Просто обратила его в ничто.
Он перешел к следующему пункту.
— Твой товар. Это вторая проблема.
— Мой товар?! У меня самый большой выбор в Северной Калифорнии! И что не так с моим товаром?
— У тебя самый большой выбор в Северной Калифорнии. В этом твоя проблема. Слишком много средств ты вложила в товар.
— Слишком много средств? Это безумие!
— У тебя более тридцати тканей красного цвета.
Я считал.
— О, в этом я не сомневаюсь! У меня их тридцать три, и еще две поступят завтра утром. К чему ты ведешь?
— К тому, что ни одному магазину не нужно более пятидесяти тканей зеленого цвета.
— Глаз человека различает больше всего оттенков именно зеленого цвета.
— Этого я не знал. — Брэд клацнул челюстью. Все шло не очень хорошо, и ему это не нравилось.
— Очевидно, ты многого не знаешь. — Мэтти поднялась со стула. — Думаю, следующим пунктом ты собираешься оскорбить моих служащих.
— Возможно, это не самый подходящий момент. Брэд тоже встал и сделал шаг по направлению к Мэтти, но она отвернулась от него. — Я вернусь…
Мэтти резко обернулась, и Брэд был поражен гневом, горящим в ее глазах.
— Ты вернешься когда! Когда я буду более рациональной? Когда я смогу сидеть и спокойно слушать, как ты критикуешь и порочишь единственную часть моей жизни, которой я горжусь? Когда я смогу оставаться спокойной, пока ты разрушаешь то, чему моя бабушка посвятила всю свою жизнь?
— Мне жаль.
— Нет, — Мэтти вздохнула. — Это мне жаль. Я попросила твоей помощи, но я не позволю тебе разрушить дело моей жизни. Возможно, тебе поможет то, что я расскажу про моих служащих.
Брэд в этом сомневался, тем не менее, он кивнул, и Мэтти продолжила.
— Я могу себе представить, что ты о них думаешь. Люси молода и беременна, и — ты же с ней общался — я не буду притворяться, будто у нее мощный интеллект. Да, я наняла ее только потому, что мне стало ее жаль. Но Люси умнее, чем кажется, у нее поразительное чувство цвета, и она делает больше продаж, чем кто-либо из нас. Должно быть потому, что люди ее жалеют.
Брэд кивнул, на этот раз потому, что понял, к чему Мэтти ведет. Показывая ему магазин, Люси казалась такой уязвимой, такой несчастной, что ему и самому захотелось что-нибудь у нее купить.
— Что касается Эбигейл и Эдит, — продолжала Мэтти, — они работают здесь дольше меня. Да, они уже старые, но у них больше опыта по шитью одеял, чем у кого-либо. Конечно, я понимаю, что ты хочешь сказать. Зрение у Эбигейл уже не то, а у Эдит дрожат руки, из-за чего ее стежки… — Мэтти прервалась, уставившись в дальний угол комнаты чуть расширенными и слишком ярко блестящими глазами. — Ее стежки порой получаются неровными. Я это знаю. Однако было время, когда она могла так чудесно сшить одеяло, что хотелось плакать.
Мэтти гордо расправила плечи, словно готовясь к бою.
— И не смей говорить мне, что весь их опыт ничего не стоит. Я знаю, какими они могли тебе показаться. Люси — беременная в девятнадцать лет — попросту глупой, а Эдит и Эбигейл — ненадежными и бесполезными, но они действительно ценны. Я не собираюсь идти к ним и говорить, что они не нужны. Они нужны магазину. И они нужны мне.
— Ты не правильно меня поняла. Я не говорил, что твои служащие ничего не стоят.
— Извини, но ты сказал именно это.
— Я понимаю, они тебе нравятся, но это бизнес.
Возможно, тебе придется выбирать. Если денег, которые ты зарабатываешь, не хватает на уплату налогов, тебе придется урезать траты или прикрыть дело.
— Тогда я закрою дело.
— Это не логично.
— Возможно, но если мне придется выбирать между магазином и людьми, я предпочту людей.
— И ты пожертвуешь ради них магазином твоей бабушки?
— Да. Именно так она бы поступила.
Брэд потряс головой, не зная, как ее понять. Его работа, его компания значили для него все. И не было никого во всем мире, кем бы он не пожертвовал, чтобы защитить компанию. И вдруг он понял с внезапной острой болью, что никто не принесет такую жертву ради него.
— Мэтти, я пытаюсь тебя понять, но увольнение хотя бы одного человека изменило бы ситуацию.
— Нет, — резко произнесла Мэтти. — Я никого не уволю, и это мое последнее слово.
— Но…
— Если жалованье одного человека настолько важно, — ее голос поднялся, — я откажусь от своего.
— И на что ты будешь жить?
— Тогда я найду другую работу.
— И будешь работать по вечерам, чтобы платить им?
Мэтти подошла к двери и обернулась.
— Да, если потребуется.
— Это не логично. Сокращение штата может быть единственным надежным решением проблемы.
— Тогда мне не нужно надежное решение. Мне нужно чудо.
И с этими словами она ушла. Ушла из комнаты и, возможно, — хоть Брэд всем сердцем надеялся, что это не так, — из его жизни.
Черт. Он провалил это.
Он даже не дошел до той части плана, в которой собирался предложить Мэтти продать магазин и переехать в Сан-Франциско к нему. Почему-то ему показалось, что она не будет в восторге от этой идеи.
Беда была в том, что он не мог придумать, что можно было бы сделать по-другому. Он дал ей хороший совет.
— Из-за тебя она плачет.
Брэд поднял глаза и увидел Люси, стоящую у двери. По обе стороны были Эдит и Эбигейл. Все вместе они казались способными повесить его.
Картина подобной смерти на свежескрученной веревке пронеслась в его голове. Брэд мрачно рассмеялся.
Они не видели в происходящем ничего смешного. Их глаза сверкали от ярости.
Брэд поднял руки, сдаваясь.
— Постойте. Я тут ни причем. Мэтти расстроена из-за… — Он попытался подобрать подходящую ложь, но не смог ничего придумать. — Из-за финансов. Она беспокоится о магазине.
Женщины тут же расслабились.
— Пропади он пропадом! — воскликнула Эдит. Это мы знаем. Но мы не знаем, чем помочь.
— Да, не знаем, — добавила Люси. — Мы предлагали урезать нам зарплату, но она не послушала.
— О господи, — пробормотала Эбигейл. — Мы надеялись, что все идет на лад. В конце концов, сильная женщина знает свои возможности и их границы.
Брэд кивнул так, словно все понял. Он провел с Эбигейл все утро, но понял только половину из того, о чем она говорила.
— Боюсь, Мэтти вот-вот их достигнет.
