развития.
– Мы не имеем возможности судить, только лорины знают это.
– И все-таки что они сделают?
– Лорины не уничтожат вас, если ты это имеешь в виду. Убийство противоречит их принципам. Полагаю, они просто оставят вас спать вечным сном.
Наступило молчание. Я ощутил глубокую печаль. Мне всегда нравились лорины, они были такими спокойными и добрыми, и они помогали нам время от времени, потому что мы тоже нравились им. И вот теперь оказалось, что нашим мохнатым друзьям просто нужна крепкая рабочая сила.
Я подумал, что понадобится немало времени, прежде чем я свыкнусь с новым положением вещей. Я был рад, что у нас нет возможности преждевидеть первоначало нашей цивилизации. Узнай мы с Чарой слишком много – и мы действительно могли бы пасть духом.
Чара тесно прижалась ко мне. Взглянув через ее плечо, я увидел, что Крейн уже дремлет у изгиба стены. Явился лорин и мягко вложил сосок ему в губы.
– Проснись, Харди, проснись!
Чара, опершись на локоть, легонько тыкала меня пальцем под ребра. Должно быть, я задремал? Я быстро сел и понял, что больше не чувствую никакой усталости.
Кругом зашевелились стилки. В пещере стало немного светлее: на полу лежали кучки люминесцирующего лишайника. Лорины сновали еще поспешней, чем обычно, извлекая соски изо ртов лежащих.
– И это все? – едва осмелился спросить я. – Все кончилось, да? Все сорок лет?
– Я никак не могу поверить. – Чара плакала тихими, обильными слезами радости, они стекали по лицу и капали с округлого подбородка.
Крейн прошептал:
– Мы снова увидим грум, благодарение Фа!
Я перекатился на бок, чтобы разбудить мистера Мак-Нейла, и что-то хрупнуло и рассыпалось под моим плечом. Я смотрел на это несколько секунд, размышляя о запрете, но передумал.
Мои потомки должны помнить все о мистере Мак-Нейле. Все, что он сказал. Все, что он сделал. И даже это. Он будет жить в памяти моих потомков, покуда лорины не отправят их на вечный покой. Но это будет еще нескоро.
Лорины помогли нам подняться на ноги и провели к выходу из пещеры. Вскоре все мы моргали и щурились на яркий солнечный свет.
Фа вернулся, Ракс ушел! Весь мир был таким новым, светлым и прекрасным, что вокруг меня раздались крики восторга и благодарности.
– Теперь ты видишь, Харди, почему так легко поверить в Великого Локса и прочую чепуху, – тихонько сказала Чара.
– Ну нет, такого не будет! Я хочу, чтобы новый мир был основан на истине. – Я посмотрел на свой народ из Носса и Иама. – Я буду учить его всему, чему научил меня мистер Мак-Нейл.
– Все в наших руках, любовь моя. Но не впадут ли они в уныние, узнав всю истину?
– Наверное, это зависит от личности. У каждого из нас только одна жизнь, но я хочу, чтобы люди знали: все мы являемся частью грандиозного плана. И когда мы пойдем сажать деревья, все будут знать, зачем мы это делаем, а не следовать на поводу инстинкта, словно безмозглые локсы. Да, мы часть великого процесса. И мы должны гордиться этим!
– Нет ничего плохого в том, что у нас есть цель, – согласилась Чара.
– Знаешь, мне даже немного жаль землян с их неосмысленным распространением и размножением.
Она улыбнулась, и я понял, что все будет хорошо.
– Итак, что мы сейчас будем делать, Харди? Между прочим, я уже проголодалась. И неудивительно, – она искоса взглянула на меня. – Я уверена, что в ближайшее время мне придется есть за двоих.
– Ты уверена?.. – обомлел я. Да, этот день был наполнен великой радостью!
– Ну… почти. – Она чмокнула меня в щечку. – Но мы поговорим об этом позже, не на людях. А сейчас нам пора продемонстрировать наши деловые качества. Что ты предлагаешь?
– Я думаю, мы должны отстроить Паллахакси и обосноваться там на несколько поколений. Это сработало прежде, должно сработать и сейчас. Особенно если мы уговорим Смита и Смиту к нам присоединиться! Вилт наверняка позаботился о том, чтобы они были в полном порядке. – Взглянув на солнце, я оценил его высоту над горизонтом и сказал: – Скоро начнется грум, и у нас будет много еды. Мы все будем рыбачить, а весной сообща займемся севом, и у нас больше не будет никаких водяных ящериц и земляных червяков.
К нам подошли Мэй и Кафф. Мэй задумчиво посмотрела на меня.
– Ты сказал, МЫ будем рыбачить и МЫ будем сеять. Словно ты имел в виду и мужчин, и женщин, а не только червяков и ящериц. Очень интересная концепция, Харди. А ты что скажешь, Кафф?
Кафф пришел в замешательство.
– Я намерен углубить эту концепцию, – заявил я. – Мы также будем жить все вместе! Разные линии памяти не означают разные культуры и не дают оснований расселять мужчин и женщин по разным деревням. Я, как известно, люблю Чару и хочу жить вместе с ней. И если уж мы с Чарой взяли на себя ответственность… Должны мы с этого хоть что-нибудь иметь?!
– В добрый час! – откликнулся Кафф. – Желаю удачи. – Он весело рассмеялся.
Битвы за власть не будет. Весна была рядом, и Лонесса, и они это слышали. Триггер и Фоун весело болтали. Освободившись от власти отца, мой братец выглядел почти нормальным.
Возможно, дело было в прекрасной погоде и в том, что мистер Мак-Нейл называл joie de vivre, но я заметил, что все кругом дружески подталкивают друг друга и хлопают по плечам, невзирая на происхождение и пол. Ну что ж, весьма обнадеживающее начало…
– Мы идем в Паллахакси! – воскликнул я, пьянея от власти. – Нам предстоит построить цивилизацию!
И мой народ ответил дружными криками одобрения.
Перевела с английского Людмила ЩЕКОТОВА
Печатается с разрешения автора и литературного агентства Александра Корженевского.
Вл. ГАКОВ
ЗАТМЕНИЕ СВЕТИЛ
Чем ближе конец века, тем большим общественным спросом начинают пользоваться разного рода прорицатели и пророки. А в нашем случае – еще и конец тысячелетия – подобная публика и вовсе нарасхват! Одновременное наступление двух круглых календарных дат – испытание не для слабонервных: бум предсказаний достигает своего пика, а количество откровенной ахинеи, излагаемой с самой серьезной миной с телеэкранов и со страниц газет, превосходит все мыслимые пределы.
У каждого из нас перед глазами стоят душераздирающие строки с рекламных щитов и телеэкранов: «до нового века осталось…» Между тем десяти секунд на трезвую голову достаточно, чтобы разобраться: поднимать шампанское за «светские» новые век и тысячелетие стоит все-таки годом позже – в полночь на 1 января 2001-го. Да и с Рождеством выходит неувязка: католики и протестанты обязаны праздновать свою круглую дату 25 декабря 2000 года, а православные и того позже, 7 января 2001-го. А ведь христиане составляют едва ли не треть населения планеты; что до остальных двух третей – так те вообще молятся своим богам, и наши «магические» три нуля им по барабану. Или по бубну, кимвалу, ситару – как кому сподручнее…
Но так уж устроен человек, что даже собственную историю все норовит разлиновать на равные отрезки – пятилетки, семилетки, декады – и обязательно «подвести итоги» ушедшему году, веку, тысячелетию. А где дебет, там и кредит: итоговая черта немедленно вызывает противоположный зуд – строить планов громадье! Если бы не эта наша страсть планировать и загадывать наперед – не разлетались
