Что-то приключилось с его зрением, а возможно, и с его головой. Похудевшая Беана продолжала игриво помахивать котомкой, на бегу улыбалась. Ее можно было понять. Наверное, есть чему улыбаться, когда дома ждут несколько десятков новорожденных детишек. Однако, сумей Беана рассмотреть то, что видел сейчас Согомак, она бы, конечно, перестала улыбаться.
Между тем проводник продолжал ошарашенно озираться. Черные норы пещер, покачивающиеся тут и там усы возвращающихся домой шестилапых тараков — все их поселение вдруг предстало перед ним в своем истинном обнаженном свете.
Тараки. Племя, издавно обжившее Пещеры. Существа, самовольно объявившие себя родоначальниками всего сущего. Да так ли это?
Он растерянно сморгнул. Правильно кто-то назвал их тараканами. Тараканы, а не тараки! Потому что, если ты насекомое, то отнекивайся, не отнекивайся, а мир от того ни на йоту не преобразится. И нет у них ни будущего, ни прошлого. Что-то позаимствовали у пургов, что-то у Вихрей. Пищу — и ту приносят со стороны. Какой уж там высокий смысл!..
Из низины медленно и зловеще поднимался туман. Это наступал ядовитый газ. Следом за мерцающим облаком брел Вихрь. Не летел и не приближался, а именно брел. Припомнив слова Умника, Согомак до боли прищурился. И чудо произошло. Он вдруг в подробностях разглядел то, чего не положено было видеть рядовым таракам.
Огромный и двуногий, почти достающий макушкой далекий свод, Вихрь неуклонно приближался к Пещерам. В уродливых, оснащенных щупальцами конечностях он держал нечто похожее на стальную бутыль. Именно из этой бутыли и выходил ядовитый туман.
Как всегда, Согомак первым почуял опасность, но, пожалуй, впервые не ощутил желания уходить. И объяснить увиденное товарищам он тоже не мог. Просто не знал подходящих слов и выражений, не знал, следовало ли им вообще что-либо объяснять.
Призрак между тем был уже совсем рядом. Огромное существо стояло на задних конечностях, а в передних держало ту самую смертно-носную бутыль. Видение, которое посещает всех умирающих в их последний миг…
Согомак зажмурился. Значит, и ему сегодня суждено умереть? Возможно, от ядовитого тумана, а может, от сокрушительного и точного удара. Скверная это вещь — прорицать собственную судьбу!
Распахнув глаза, он вновь разглядел ничего не подозревающую Беану. И само собой вернулось желание драться и воевать за себя. Проводник вдруг понял, что не собирается умирать. Более того, после того, что он увидел, смерть представлялась несвоевременной и глупой.
— Беана, он уже здесь! Беги!
Увлекая за собой товарищей, он метнулся вниз по холму.
— Согомак, что с тобой?
Не отвечая, проводник рванул Беану за руку и повлек за собой. Он несся к южной окраине Пещер. Только там они еще могли укрыться от надвигающегося облака. Следом тяжело бежали Кревет и Гунт. Вооруженные опытом похода, они не спрашивали его ни о чем. И хорошо, что не спрашивали. Потому что уже сейчас Согомак понимал: он никогда не расскажет им подробностей. Как понимал и то, что самому ему увиденного уже не забыть…
Джон Варли
УБИТЬ БАРБИ
Тело поступило в морг в 22.46. Особого внимания на него никто не обратил. Была субботняя ночь и трупы копились, как бревна в мельничном пруду. Задерганная санитарка, проходя вдоль ряда обитых нержавейкой столов, приподняла простыню с лица покойника и вытащила поступившую вместе с ним тощую стопочку бумаг. Потом достала из кармана карточку и переписала на нее сведения из отчета следователя и госпитальной справки:
Санитарка обмотала прикрепленную к карточке проволоку вокруг большого пальца на левой ноге трупа, спихнула тело со стола на каталку, перевезла к ячейке 659а и вытянула длинный лоток.
Дверца ячейки захлопнулась, а санитарка, положив бумаги на лоток, так и не заметила, что полицейский следователь, не указал в отчете пол мертвеца.
Лейтенант Анна-Луиза Бах перебралась в свой новый кабинет всего три дня назад, а гора бумаг на столе уже грозила лавиной рухнуть на пол.
Назвать это помещение кабинетом можно было лишь с немалой долей иронии. Тут имелся картотечный шкаф для незавершенных дел, но Бах могла открыть его, только подвергая серьезному риску свою жизнь и конечности. Выдвижные подпружиненные ящики имели дурную привычку неожиданно выскакивать и зажимать ее вместе со стулом в углу. Чтобы добраться до буквы «А», ей приходилось залезать на стул, доступ же к букве «Я» требовал особой процедуры — или усесться на стол, или вытягивать ящик, широко раздвинув ноги.
Зато у кабинета имелась дверь. Правда, открывалась она лишь тогда, когда на стуле перед столом лейтенанта никто не сидел.
Однако жаловаться Бах не собиралась. Ей нравилась эта клетушка. Здесь было в десять раз лучше, чем в дежурке, где она просидела десяток лет локоть к локтю с другими сержантами и капралами.
В приоткрывшейся двери показалась голова Джорге Вейла.
— Привет. Мы тут принимаем ставки на новое дело. Ты сколько поставишь?
— Запиши на меня полмарки, — буркнула Бах, не поднимая головы и продолжая писать отчет. — Ты что, не видишь — я занята.
— А будешь занята еще больше.
Вейл вошел без приглашения и плюхнулся на стул. Бах подняла голову, открыла было рот, но промолчала. У нее имелась власть, чтобы приказать ему убрать ножищи с лотка для завершенных дел, но недоставало опыта эту власть употреблять. Она три года проработала вместе с Джорге. И с какой стати золотая полоска на ее рукаве должна изменить их отношения? Наверное, такими действиями Джорге как раз и намекает, что его не волнует ее повышение — до тех пор, пока она не начала выпендриваться.
Вейл добавил папку на верхушку покосившейся стопы с пометкой «Для немедленного исполнения» и снова откинулся на спинку стула. Бах оценила взглядом высоту стопы, потом взглянула на вмонтированный в стену круглый лючок, ведущий к мусоросжигателю, и задумалась — а не устроить ли ей небольшой несчастный случай? Нужно лишь небрежно задеть стопу папок локтем, и…
— Ты что, даже не собираешься ее открыть? — разочарованно протянул Вейл. — А я ведь не каждый день лично доставляю новое дело.
— Вот и расскажи о нем, раз тебе не терпится.
— Ладно. У нас есть труп, изрядно истыканный ножом. Есть орудие убийства — тот самый нож. Есть тринадцать свидетелей, которые могут описать убийцу, но они нам не очень-то и нужны, потому что убийство произошло перед телекамерой. И у нас есть запись.
