— Ты любишь креветки на гриле? Они выглядят точно бабочки, которые сейчас улетят. — И она брала шпажку и отправляла в рот креветку. — А как насчет этих тарталеток со шпинатом? Какие чудесные крекеры! Что там на них?
Вдруг Иден замерла и похолодела. Джереми немедленно повернулся к ней.
— Иден?
— Извини, я…
— Дверь! — приказал он, крепко взяв ее под руку. — По-моему, нам нужен свежий воздух.
Все еще держа крекер, Иден направилась мимо гигантского стола к распахнутой двери.
— Перед нами два лестничных пролета. Сейчас мы на первом, — прошептала она.
Вместе они благополучно спустились вниз, на газон, подальше от толпы гостей. Когда их уже никто не мог видеть, Джереми наклонился к ней.
— Что случилось? — спросил он.
— Ничего. — Иден сморщила нос. — Это всего лишь моя глупость.
Он наклонил голову и искоса смотрел на нее своими удивительными миндалевидными глазами. Обычно все заканчивалось просто. Он прижимался щекой к ее щеке. Шептал что-нибудь на ухо. Или прижимал на секунду свой рот к ее и будто невзначай дарил поцелуй.
— Что так огорчило тебя? — наконец повторил он вопрос.
— Я… я… только… эта закуска. — Иден еще держала крекер в пальцах. — Я стояла далеко и не могла определить, что лежит на крекере. А когда взяла его, оказалось, это яйцо. У меня аллергия на яйца. И съесть нельзя, и выбросить невозможно, а положить назад невоспитанно. Плохие манеры у твоей помощницы.
— Ты не разглядела закуски? — Джереми ухмыльнулся. — По-моему, они великолепны. Иден, ты удивляешь и восхищаешь меня. Я привел женщину, чтобы она была моими глазами, а она видит не больше, чем я.
Так приятно снова слышать его смех. Раскатистые басовые ноты. Иден тоже засмеялась, хотя прекрасно помнила, что нельзя выходить из роли. Она обыкновенная служащая, и не больше.
— Не смейся надо мной, — наконец сквозь смех выговорила она. — Я потратила долгие годы, учась вести себя в обществе. И теперь споткнулась на этом яйце.
— Ох, но я могу разрешить твою проблему. У меня нет аллергии. — Он подался вперед, поднес ее пальцы к своему рту и губами взял маленький квадратик. — Вот и все, — объявил Джереми.
Огромным усилием ей удалось подавить стон.
— Милый волшебный трюк, — проговорила она. — Почему я сама не додумалась покормить тебя?
Какой теплый смех. И какая у него очаровательная улыбка.
— Я рад помочь моей ласковой Золушке. — Он отвесил насмешливый поклон. — Что дальше? Снова поднимемся наверх?
— Я, правда скучала по тебе, — неожиданно призналась Иден. — Скучала по твоему смеху.
— Я уже все объяснил.
— Я знаю. И ты прав. — Она вздохнула, словно прощалась. — Не в этом проблема. Я обязана проводить время с тобой, чтобы решить задачу. Прийти из пункта А в пункт Б. Я твоя служащая.
— Это только часть правды. — Джереми хрипло засмеялся. — Иден, ты чуть больше чем моя служащая.
— Наверное, это правда. Мы оба знаем, что в юности я потеряла от тебя голову. Но мы уже не дети. И я не рыдаю над погибшим щенком. Однако меня все еще влечет к тебе. Но я выполняю свою работу и не обращаю внимания на влечение.
Больше она не могла сказать ни слова.
— А я не делаю хорошо свою работу и обращаю внимание на влечение к тебе. Факт в том, что у меня поднимается температура, когда ты входишь в комнату, — поспешно начал Джереми. — Я хочу знать, что скрывается под твоими мягкими шелковыми одежками. Мечтаю прикоснуться к тебе и осязать то, что недоступно зрению.
У Иден сердце билось невероятно сильно. Но она взяла себя в руки, вздернула подбородок и начала:
— Да, но мы оба признали, что это просто физическое влечение. Вполне естественное чувство, если учесть, сколько времени мы проводим вместе. Давай останемся деловыми партнерами и друзьями. Такая договоренность тебя устроит? Мы еще немного поработаем, а потом вернемся к этой теме.
Джереми многозначительно улыбнулся:
— Ты уверена, что слышала все, что я сказал? Ты понимаешь, какие неминуемые трудности ждут эту договоренность?
— Да, — торжественно произнесла Иден, — ты хочешь спать со мной. Но ты себе не позволяешь.
— Настоящий учительский тон, — простонал он. — Какая холодная констатация факта.
— Я и есть учительница, — нарочито небрежно согласилась она и пожала плечами.
— Ты желаешь, чтобы я согласился быть другом?
— И деловым партнером. Позволь мне вернуться к моему прежнему положению. Я старательная служащая. И все.
Джереми уставился в небо.
— Кто мог предположить, что у меня появится совесть? — Он хрипло засмеялся.
— Мы друзья? — спросила она.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень настойчивая?
— У меня большой опыт. Ведь я воспитывала целую кучу детворы.
— Ладно. — Джереми кивнул. — Друзья. Кстати, я тоже по тебе скучал.
— Это потому, что мы не ездили вместе на велосипеде.
Джереми посмотрел на нее. Не по велосипеду он скучал. А по тому, чем мечтал заниматься с ней.
— Ладно. Я не буду тебя дразнить, — пообещала Иден.
— Ты всегда дразнишь, — опять засмеялся он. Потом подошел к ней и взял за руку. — Ты интересовалась, будут ли танцы? Будут.
Джереми танцевал превосходно. У Иден же почти не было опыта. Но она знала, что не упадет, пока он держит ее в руках. Это рай. Временный рай, поправила она себя.
Они снова друзья, хотя она испытывала нечто большее, чем дружба. Но ей не хотелось об этом думать.
И не буду, решила она. Осталось потерпеть всего несколько недель.
— Это мальчик, — объявил Барри на следующий день, едва переступив порог.
Джереми почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он действительно отец ребенка!
— Где?! Кто?! — воскликнул он, стараясь не смотреть на Иден. Лучше скрыть возбуждение, охватившее его, за обычным холодным выражением лица.
— Я пока не знаю, — объяснил Барри. — Бывшая служащая банка спермы увидела одно из посланий, которые я отправлял. Она вспомнила вас и сообщила, что почти не сомневается — это ваш ребенок. Если потребуется, она готова предоставить дополнительную информацию.
Джереми никак не мог успокоиться. Паника охватила его.
— Хорошо. Займемся этим, — наконец бросил он и посмотрел на Иден. — Прогресс своего рода. — Ему даже удалось улыбнуться.
— Я рада, — сказала она.
И как теперь быть? Вот-вот появится живой, реальный ребенок со своим прошлым и будущим. И со своими мечтами, которые легко могут разлететься вдребезги.
А зрение все хуже. Мир становился все темнее. И ответов на вопросы не было. Джереми не сомневался в несправедливости судьбы — ведь порой за грехи отцов расплачиваются дети. А иногда бывает так: ты всю жизнь надеешься не быть похожим на своего отца, но, в конце концов превращаешься в его копию, человека, чья беззаботность и эгоизм продолжают наказывать других.
Единственный светлый момент во всей этой ситуации — он все-таки не соблазнил Иден.
