как надо писать, чтобы это было интересно читать. Было (действительно) заключено пари с женой Аркадия Натановича, что мы сумеем написать повесть, точнее – сумеем начать ее и закончить, – так все и началось.
«Страна багровых туч» после мыканий по редакциям оказалась в Детгизе, в Москве, где ее редактировал Исаак Маркович Кассель после одобрительных отзывов И. Ефремова (который тогда уже был Ефремовым) и Кирилла Андреева, который сейчас забыт, а тогда был среди знатоков и покровителей фантастики фигурой номер один. Иван Антонович в те времена очень хорошо к нам относился и всегда был за нас. В Ленинграде нас поддерживали Дмитревский, работавший в «Неве» и Брандис – в то время чуть ли не единственный спец по научной фантастике. Правда, Дмитревский так и не опубликовал нас ни разу, а Брандис все время упрекал Стругацких, что у них «машины заслоняют людей», однако же оба они были к нам неизменно доброжелательны и никогда не забывали упомянуть о нас в тогдашних статьях своих и обзорах…
Сопротивления особого я не припоминаю. Ситуация напоминала сегодняшнюю: журналы печатали фантастику охотно, хотя и не все журналы, а в издательства было не пробиться… Помнится, что нас тогда раздражало, было абсолютное равнодушие литкритики. После большой компании по поводу «Туманности Андромеды» литкритики, видимо, решили, что связываться с фантастикой – все равно, что живую свинью палить: вони и визгу много, а толку никакого. Мы тогда написали несколько раздраженных статей по этому поводу – все доказывали, что фантастика всячески достойна внимания литературоведов. Однако эти статьи напечатать не удалось…»
Но это уже – другие люди,
другое время и книги,
другая Антология.
В 1934 году в издательстве «Биомедгиз» вышла удивительная монография В.К. Грегори «Эволюция лица от рыбы до человека». На прелестной вклейке, как ветка диковинного дерева, простиралась кривая с изображениями странных морд, приведших в итоге к человеческому лицу -
тупая девонская акула,
бессмысленная ганоидная рыба,
нижнекаменноугольный эогиринус,
пермская сеймурия, весьма лукавая на вид,
триасовый иктидопсис,
меловой опоссум,
лемуровидный примат пропитекус,
современная обезьяна Старого света,
питекантроп, обезьяночеловек с Явы, замечательно описанный в повести Н.Н. Плавильщикова, и, наконец,
римский атлет – привлекательный малый с несколько ироничным выражением на поджатых губах.
Наверное, он догадывался, что под него подкапываются.
Наверное, он догадывался, что в СССР (по крайней мере, в советской фантастике) вот-вот выведут Нового человека, лик которого воссияет над всем этим звериным рядом. Наверное, он догадывался, что партийные вожди гигантской империи всерьез озабочены выведением такого человека. Догадывался, догадывался, что скоро не он, а Новый человек замкнет долгую и не прямую ветвь эволюции!
«Где вы видели прогресс без шока, без горечи, без унижения? Без тех, кто уходит далеко вперед, и тех кто остается позади?… Шесть НТР, две технологические контрреволюции, два кризиса… Поневоле начнешь эволюционировать…» (А. и Б. Стругацкие).
Эволюция, к счастью, не зависела от партийных вождей.
Лик человеческий, истинное человеческое лицо формировалось, к счастью, не А. Ждановым и не М. Сусловым, и даже не теми фантастами, которые мечтали о самоскидывающихся штанах…
Эх, Булгаков, если бы ты что-нибудь понимал!
София – Новосибирск
1986–1994
