– У нас сегодня тушенка, сдобренная специями, с лапшой и свежими овощами.
– Восхитительно, – попробовав, откликнулся Мигель.
Лапшу, подумал он, нести легче, чем картофель. Допив воду из фляг, они наполнили их кипяченой водой.
– Время для костра? – поинтересовался Мигель, когда они вымыли посуду.
– Не будем рисковать – нас могут обнаружить. Давай спать, а завтра выйдем пораньше.
Он едва сдержал свое разочарование. Они не занимались любовью с тех пор, как поцапались. Прошлой ночью Дасти заснула, едва прикоснувшись к подушке, и Мигель не решился беспокоить ее.
– Я бы хоть обнял тебя перед сном, – без затей признался он.
В ответ Дасти лишь улыбнулась, подошла к своей постели и расстегнула молнию спальника. Мигель нахмурился, решив, что его предложение отвергнуто. Она расстегнула и его спальник.
– Они одной модели, – объяснила Дасти, распахивая оба спальных мешка. Положив один на другой, она соединила их молнией. Не успела она сделать это, как он заключил ее в свои объятия и запечатлел на ее губах долгий поцелуй. Она с готовностью ответила. Когда они наконец начали хватать воздух ртами, Дасти хрипло предложила:
– Давай разденемся и заберемся в постель.
Мигель не заставил себя ждать. Несмотря на их торопливость, на холодном воздухе их успело здорово прохватить, и они дрожали как цуцики, но дрожь тел быстро перешла в страстное содрогание.
Он намеревался взять ее медленно, показать ей своими ласками, как сильно он ее любит. Но необычность обстановки распалила его. Расцвеченное звездами небо в рамке темных стен каньона… бледное, серебристое отражение луны на светлых волосах… журчание ручья… шелест ветерка в верхушках деревьев… одинокий вскрик ночной птицы… треск цикад… благоухание природы, сливающееся с ароматом ее тела.
Он чувствовал себя первобытным человеком, отнесенным к истокам времени, когда единственной заботой было выжить – найти пищу, укрытие, одежду и продолжить свой род. И здесь не место протяженным во времени, нежным любовным утехам, которым они предавались в его спальне. Здесь он требовал себе женщину, не домогался любви, а брал, наполняя свои руки ее обильными грудями, отыскивая женскую теплоту, скрытую между ее ног… и брал, и брал все, что она могла дать.
И Дасти давала с не уступающей ему яростью. Она погружала свои ногти в его спину и покусывала его плечи. Когда он обхватил ладонями ее ягодицы, она обвила ногами его талию и встретила его выпад своим собственным, требуя его, радостно принимая его, втягивая его все глубже в себя. Ее руки на его бедрах подталкивали его к мощному ритмичному движению, разжигавшему их чувства и лишавшему разума. Их восприятие сузилось до ощущения слияния раскачивающихся тел, пока смятение чувств не взорвалось катаклизмом экстаза.
Не в силах говорить, Мигель лишь постанывал, Дасти вторила ему, их тела успокаивались, наслаждение медленно отливало, оставляя после себя затухающие содрогания, похожие на те, что сопровождают пик землетрясения.
– Не надо, не двигайся, – прошептала она, чувствуя, как он шевельнулся.
– Не волнуйся, – едва вымолвил он, – я и не могу двигаться.
Он почувствовал, как она задрожала от смеха, и лишь затем услышал его. Он молился о пощаде, охваченный еще не отступившим полностью наслаждением. И он тоже засмеялся, и, все еще слитые воедино, они перекатывались с боку на бок.
– Я ведь не сделал тебе больно, а? – спросил он, восстановив дыхание, зная, что его выпады граничили с жестокостью.
– Если это было болью, – отозвалась она, – тогда я мазохистка. – Извиваясь, Дасти сползла чуть ниже и поцеловала его в грудь. – Я люблю вас, Мигель Сантьяго, – объявила она и ощутила успокаивающееся биение его сердца.
– И я люблю вас, Дасти Роуз.
Но еще долго после того, как она уснула, он таращился в звездное небо. Как мог его скромный домишко конкурировать с великолепием этих каньонов!
13
На следующий вечер Мигель впервые поставил под сомнение опыт Дасти. Осматривая еще одну замусоренную стоянку, они нашли компас той же модели, что и у ее отца, засунутый в упаковку из-под супового концентрата.
– Такие продаются в любом спортивном магазине, – отрезала она, когда Мигель предложил вернуться и вызвать Парковую службу. – То, что у него был такой компас, еще не значит, что этот принадлежал ему.
– Как он оказался в пакете из фольги?
– Для сохранности. – Она зашагала дальше по тропе, прекратив дискуссию.
– Каких еще доказательств тебе надо? – настаивал Мигель, догоняя ее. – Так мы скоро наткнемся на их лагерь, и нас схватят, если ты будешь упорствовать.
– Я взяла с собой бинокль, и мы увидим их первыми.
– Большая от него польза в твоем рюкзаке!
– Ты согласился слушаться меня в походе, – напомнила она. – Если хочешь повернуть назад, давай!
Они сердито уставились друг на друга.
