его нужно будить каждые полчаса для проверки состояния. Больной согласился, поскольку ухаживать за ним некому.
– Что? – помня, что она в больнице, Дасти не прокричала это слово, а свирепо прошипела. – Он, что же, подумал, что, вернувшись в Моаб, она сразу отправится к Уэйну, не заехав к нему? Что она не позаботится о нем? Или он не хочет этого?
– Где он? Когда его разбудят в следующий раз?
Доктор перевел взгляд на Джека. Он был одного возраста с ее отцом, но низенький и полненький.
– Вы близкие родственники? – поинтересовался он.
– Она его жена, – не моргнув глазом, солгал Джек, – но они немного повздорили, поэтому он мог и не упомянуть ее.
– Не упомянул. В истории болезни ближайшим родственником записана его мать из штата Аризона. – Доктор присматривался к Дасти, а она уставилась на него, борясь с желанием вырвать из его пальцев медицинскую карточку и узнать наконец, какая дверь отделяет ее от любимого человека. Уж не решил ли Мигель, что она ему ни к чему?
– Пожалуйста, – прошептала она.
Доктор сверился со своими часами и снисходительно усмехнулся.
– Милые ссорятся, только тешатся, – со знающим видом сказал он Джеку. – Может, он будет спать спокойнее, увидев вас. Можете побыть с ним пять минут, юная леди, но помните… – погрозил он пальцем, – никакого волнения, У нас была свободна только одноместная палата, так что можете поцеловать его и помириться с ним, но не больше. – И он подвел их к двери палаты Мигеля.
Она остановилась в дверях, свирепо взглянув на идущего за ней доктора.
– Я оставлю вас одних, – пообещал он. – Но хочу сначала убедиться, что он узнал вас.
Они подошли к кровати. Теперь его голову украшала большая белоснежная повязка, резко выделяющаяся на фоне его черных волос и смуглой кожи. Лицо казалось вытянутым, изможденным. Сон, похоже, не освежал его.
– Мигель! – Его веки дрогнули, в открывшихся глазах проглянула боль. Но он моментально узнал ее, выдохнул ее имя и потянулся к ее руке. Она скорее почувствовала, чем увидела, что доктор оставил их. – Подождите! – позвала она. – Ему больно. Нельзя ли что-нибудь сделать?
Доктор покачал головой:
– Слишком рискованно. Мы должны быть уверены, что его мозг функционирует нормально, а наркотики затуманят его. – Он вышел и притворил за собой дверь.
– Я забираю тебя отсюда, – решительно произнесла Дасти. – Мы можем остановиться у Уэйна, и я буду будить тебя каждые полчаса.
– Тебе необходимо отдохнуть, – возразил Мигель.
– Положись на меня, говорил ты! – парировала она. – Так вот, теперь ты положись на меня. Я тебе говорила, что я не тепличный цветок, нуждающийся в утешении и защите. Я поставлю будильник и как- нибудь переживу одну суматошную ночь. Как иначе я научусь полагаться на тебя, если ты не желаешь полагаться на меня? Он широко раскрыл глаза и присвистнул.
– Уж не означает ли это, мой прекрасный подорожник, что ты выйдешь за меня замуж и нарожаешь мне детей?
Дасти опустилась на стул рядом с кроватью и долго смотрела на переплетенные пальцы их рук.
– Мы будем учить наших детей путешествовать на джипе и с рюкзаками за спиной, когда они подрастут?
– Ну… – заколебался он, и она взглянула ему прямо в глаза. – Ты не считаешь, что сначала должна обучить их отца? – Проблеск его обычной дразнящей улыбки стер боль с его лица – Начиная, скажем, с долгого медового месяца с рюкзаками за плечами в этом прекрасном краю, но только без мазуриков и «пушек»?
Дасти забыла, что находится в больнице и что у Мигеля раскалывается голова.
– Да! – крикнула она и упала в его ждущие объятия.
Примечания
1
Коктейль, украшенный ромашкой (исп.). – Здесь и далее прим. пер.
2
Легкая закуска (исп.)
3
Пирожки, сдобренные перцем (исп.)
4
Сорта мексиканского пива (исп.)
5
Мексиканская водка из кактуса.
6
Да, мама, Дасти Роуз мне очень даже не безразлична (исп.)
