— Подопытного, — догадался Дайсон. — Понятно. Значит, без снотворного. Как же он заставлял вас заснуть?
— Внушение. Воздействие с помощью электрических импульсов на отдел мозга, управляющий погружением в сон.
— Зачем? — поинтересовался Дайсон. На самом деле ему было все равно, зачем и почему проводил доктор Туберт свои медицинские эксперименты. Но пусть женщина говорит, пусть говорит все, что хочет, а он улучит момент и в нужное время задаст будто невзначай нужный вопрос.
— Сол исследовал состояние глубокого сна, подсознательные реакции… Когда спишь, организм как бы погружен сам в себя. Если сон не глубокий, то человек способен воспринимать внешние раздражители. Достаточно громко хлопнуть в ладоши или крикнуть — он проснется. Вы сами, наверное, много раз просыпались, когда кто-нибудь кричал за окном или машина проезжала.
— Конечно, мисс. Потому я и поражаюсь тому, что вы не слышали выстрела, произведенного…
— А в состоянии глубокого стимулированного сна внешние раздражители не воспринимаются. Сон замещает реальность. Если не подать мозгу сигнал определенной кодировки, можно проспать много часов. В конце концов просыпаешься, конечно, но состояние при этом очень неприятное. И если разбудить раньше срока — тоже, как будто тонешь, а тебя тащат за волосы…
— Спасибо, — вежливо произнес Дайсон. — Пожалуй, я не буду сейчас больше мучить вас вопросами, мисс Бакли.
— Тем более, что это не имеет никакого смысла, — сказал Фредерик и, подав сестре руку, помог ей подняться на ноги. — Вы знаете, где можно найти Элис, верно?
— Конечно, — кивнул инспектор.
— Ты действительно ничего не помнишь? — спросил Фред, усадив сестру рядом с собой в машину.
— Элис поморщилась, ей трудно было говорить, голова была не просто тяжелой, она с трудом удерживалась на плечах, вот-вот скатится и будет лежать на земле, подобно гнилому арбузу, и глаза ее будут смотреть… куда?
— Я не могу… — пробормотала Элис. — Пожалуйста, не нужно домой. Отвези меня куда-нибудь… В «Караван».
— Мы собирались туда с…
— Пусть будет так, будто ничего не случилось! Пожалуйста…
— Хорошо, — пожал плечами Фред и вывел машину со стоянки. Будто ничего не случилось. Насколько он понял из утреннего звонка Сола, тот собирался объявить сегодня о том, что он и Элис поженятся. Может, назначил бы день свадьбы. Теперь… Будто ничего не случилось?
До ресторанчика, расположенного у въезда в город, доехали быстро — на авеню Линкольна закончились дорожные работы, движение наконец возобновилось, не пришлось ехать в объезд. Заняли столик в углу, Фред сделал заказ.
— Этот детектив, — сказал он, когда официант отошел от столика, — считает, что Сола убила ты.
— Он не может так считать!
— Пожалуйста, не кричи. Он не может считать иначе, — Фред наклонился через стол и взял ладони Элис в свои. Господи, подумал он, какие у нее холодные руки… — Запертая изнутри комната. Только ты и Сол. То, что ты спала, — аргумент для любого медика, но не для офицера полиции.
— Это невозможно!
— Что мы знаем о Соле? — перебил Фред сестру. — Я вижу, ты в состоянии рассуждать, давай переберем варианты. Все равно этим будет заниматься старший инспектор Дайсон.
Официант принес на подносе тарелки с салатом, мясо с картофелем-фри и крепкий кофе для Фреда, минеральную воду для Элис. Фред с утра не ел и набросился на еду.
— Сол намекал в последнем разговоре, — проговорил он с полным ртом, — что объявит о вашей свадьбе. Это так? Он сделал тебе предложение и ты согласилась?
— Господи… — пробормотала Элис. — Сол сказал… Нет, он не делал мне предложения. Но был такой вечер… Вчера…
Верхний свет они погасили, а ночник остался гореть и подсвечивал их сбоку, отчего Солу казалось, что все происходит впервые, не так, как обычно. Элис сама предложила ему: «Поедем к тебе». Она бывала у него много раз, но всегда по делу и никогда сама не предлагала остаться на ночь.
Показывая, где стоят шампуни и где висят полотенца, Сол так нервничал, будто все у них было впервые, все только начиналось, как в тот зимний вечер, когда они долго говорили о сущности разума и решили, что прийти к согласию по этой важной проблеме мужчина и женщина могут только в одном случае: если они любят друг друга и готовы друг друга понять, несмотря на разницу в ментальности.
Он разделся, лег и, ожидая Элис, представлял, как она стоит под горячей струей, подняв руки, вода стекает по ее спине и груди, глаза у Элис закрыты, ее самоощущение странным образом передается ему, и по его коже катятся капли, будто горячие шарики… Сол отогнал видение и заставил себя вернуться к проблеме, которую они вчетвером обсуждали за ужином в «Караване».
«Мы пока не доказали, что речь идет именно о симбиозе, — заявил Алекс Волков, накладывая себе в тарелку порцию салата. — Симбионты зависят от физического состояния друг друга. Если акула ранена, рыба-прилипала погибает первой. В нашем же случае мы не представляем физической природы галактоида. Она может быть любой, верно? Значит, симбиоз — сильное предположение, и не более того. Скорее, можно говорить об обмене информацией…»
«Странно, Алекс, — прервал Волкова Фред, — что вы именно сегодня вернулись к этой проблеме. Мы все согласны с тем, что общий смысл существования живых организмов, — тем более разумных, — общая их зависимость от внешних природных явлений, это и есть одна из форм симбиоза».
«Да, — упрямо сказал Алекс, — но меня смущает… Если один из симбионтов погибает по какой-либо причине, другой погибает тоже, верно?»
«По идее — да», — согласился Сол, а Фред лишь пожал плечами.
«Представим себе, — продолжал Алекс, — что завтра начнется ядерная война и человечество прекратит существование».
«Маловероятно, — заметил Фред. — Сейчас не то время…»
«То или не то — не нам судить, — взволнованно сказал Алекс. — Теоретически может произойти все. Так что же — весь мировой разум погибнет вместе с разумом человеческим? В условиях симбиоза это непременно произойдет».
«Вот вы о чем, — сказал Фред и продолжил, подождав, пока официант поменяет тарелки: — Нет, не думаю, что галактоид погибнет, он слишком сложно организован, чтобы так фатально реагировать на потерю какого-то элемента. Человек же не умирает, если ему отрубить палец…»
«А если погибает печень…»
«Не нужно спорить, — вмешался Сол. — Вы приводите аналогии, а они всегда либо недостаточны, либо избыточны. Думаю, что, если какой-то из элементов отключается от системы, организм восстанавливает свою целостность, подключив другой элемент».
«Если такой элемент существует! — воскликнул Алекс. — А если его просто нет?»
«Вы имеете в виду — на Земле? — осведомился Фред. — Если бы нам с вами не повезло, то разумными сейчас были бы макаки, или лошади, или дельфины, или — почему нет? — медведи, которые спят по три-четыре месяца кряду, вот где простаивает надежный канал!»
«Я к тому и веду! — сказал Алекс. — Мы слишком много времени уделяем фиксации снов и слишком мало — исследованиям возможности переключения каналов. Вы можете дать гарантию, что канал уже не переключился по какой-нибудь не понятной нам причине? И не говорите мне, что это маловероятно, поскольку за миллионы лет не произошло ничего подобного! Вот о чем я думаю, и вот что, по-моему, нужно проверить в эксперименте!»
«Ни в коем случае! — решительно произнес Фред и положил ладонь на тонкую руку Элис. — Надеюсь,
