Поэтому принята Хартия — свод законов, ограничивающих кардиальные изменения в вирте. На защите Хартии стоят Хранители. Главный герой, агент Винтерпола Логвин, один из них. Кроме выслеживания наркодилеров, основная его цель — найти Заратустру, террориста, планирующего взорвать вирт.
На первый взгляд, роман представляется подражанием некоторым романам С.Лукьяненко. И в самом деле — легко заметны ссылки на возможный вариант развития человечества в качестве космических перевозчиков, а методы работы Хранителей напоминают деятельность Дозоров.
Но при внимательном прочтении оказывается не все так просто и банально. Логвин оказывается не человеком, а инопланетным метаморфом с иной этикой. К тому же он обладает способностями трансформироваться в любых живых существ. Его задача не просто сохранить виртуальную реальность Земли, но сберечь мир своей цивилизации — даймонов. Ведь наша привычная явь — виртуальный мир его расы…
Словом, этот растянутый без малого на триста страниц детектив с элементами эротики — компьютерный вариант эзотерической притчи «Сон бабочки и Чжуан-цзы».
Вячеслав Яшин
Виталии Забирко
Галактический хищник
Виталий Забирко — автор сегодня несколько подзабытый, при том, что он был участником ВТО МПФ и на рубеже 1980—1990-х довольно активно печатался. Тем приятнее оказалась новая встреча с талантливым автором, прекрасно владеющим русским литературным языком.
Помимо заглавного романа в сборник вошли повесть «Пиршество цивилизации» и рассказ явно экспериментального характера «Близнецы». Наибольший интерес вызывают крупные вещи книги.
Сюжет «Пиршества цивилизации» — судьба тихой аграрной планеты, менее чем за поколение развращенной и погубленной контактом с корыстной техногенной цивилизацией землян — обыгрывался фантастами не раз. Но этот недостаток с лихвой компенсирует отточенный стиль писателя: читатель, захваченный книгой, следит уже не за «распаковыванием» в процессе повествования НФ-идеи, а за трагическими судьбами персонажей.
Композиционно роман «Галактический хищник» представляет собой три самостоятельные части, объединенные главным героем. Но вместо космических баталий и галактических меченосцев Забирко предлагает нам представителя гражданской профессии — энтомолога. И если в первой части преобладают приключения тела, то далее автор ставит перед читателем непростые вопросы. В чем заключается ценность достижений цивилизации — и можно ли постичь их посредством прямого копирования? К чему приводит восхищенное — вплоть до обожествления — подражание чужой культуре? И простая до ужаса мысль: в чем смысл человеческой жизни, если можно получить ответы на все без исключения вопросы — да хотя бы просто знать о такой возможности?..
Разумеется, рецензент не относит себя к племени идеалистов и прекрасно знает, что хоть сколь- нибудь удовлетворительного ответа на эти вопросы не существует, поскольку вопросы эти — из категории вечных. А значит, нам суждено вечно ставить их перед собой — и вечно же на них отвечать. И в этом непрекращающемся поиске умный собеседник — фигура далеко не лишняя.
Максим Александров
Кингсли Эмис
Лесовик
Сэр Кингсли Эмис — один из самых уважаемых нефантастических литераторов в мире фантастики. Во многом, конечно, благодаря его культовой монографии о фантастике «Новые карты Ада». Впрочем, знаменитый писатель, как известно, и сам не брезговал сочинением фантастических романов; некоторые из них считаются классикой современной британской НФ. А вот что касается «Лесовика» (в оригинале — «Зеленый Человек»), впервые вышедшего в 1968 году, то впечатление он оставляет странное и немного обескураживающее: будто серьезный и занятой человек решил поиграть в некую игру, ровно посередине охладел к процессу, но из упрямства довел дело до финала.
Роман начинается как «история с привидениями»: гостиница где-то в Центральной Англии, ее хозяин и его немногочисленное семейство, старинное предание о зловещем чернокнижнике докторе Андерхилле и созданном им чудовище — Лесовике. Читатель настраивается на повествование в «лавкрафтовском стиле» о проклятых домах и проклятых семьях. Однако настоящего произведения «хоррора» у английского прозаика так и не получилось. Книга кажется странно вялой, лишенной внутренней энергии, она распадается на ряд эпизодов, из которых одни запоминаются лучше, другие хуже. Алкоголизм главного героя Мориса Оллингтона; его болезненные ведения; описание странной фигурки, при помощи которой Андерхилл вызывал лесного монстра; издевательски-ироничная беседа Мориса с якобы богом… В хорошем «хорроре», как и в хорошем детективе, все моменты повествования четко сцеплены друг с другом, они работают на центральный мотив книги — столкновение с необъяснимым, с тем, что вызывает страх. К сожалению, у Эмиса этого нет. Его герой с почти «комиксной» легкостью расправляется с Лесовиком.
И лесное чудовище, и вся история доктора Андерхилл а оказывается не сердцевиной сюжета, не «мотором», а просто странным довеском, необязательным украшением книги. Описания явлений Лесовика можно легко вынуть из романа и превратить его во вполне реалистическое произведение. Вероятно, проблема в том, что сам Эмис так и не поверил, что можно всерьез написать «книгу ужасов»…
Глеб Елисеев
Александр Зорич
Завтра война
Героической фэнтези и космической опере не свойственна внутренняя ирония. То есть, конечно же, автор имеет право заставить своих персонажей иронизировать; никто не скажет худого слова, если ирония будет относиться ко всему вторичному миру, в котором происходит действие. Но если он начинает демонстративно хихикать над собственными героями — все пропало. Читатель упомянутых жанров слишком ценит, чтобы все было «взаправду». Александр Зорич отлично усвоил это правило на собственном опыте: дебютная попытка написать space opera окончилась бесславно. Это понятно: трудно читателю полюбить книгу, на протяжении которой автор без конца афиширует позицию: «Ну, вы же понимаете, я это несерьезно. Ни один умный, образованный человек серьезно про войнушку в космосе писать не станет…» Урок не прошел даром. «Завтра война» — космоопера очень высокого качества, один из лучших русскоязычных образцов жанра. Отлично продумана «стратегическая сторона»: Зорич разворачивает масштабное полотно ойкумены, раскинувшейся по Вселенной. По всей книге разлит «аромат аутентизма», отработан профжаргон военных и с хорошим драйвом передана динамика батальных сцен. Выпукло вылеплены характеры, а фигура энтузиаста военно-конструкторской мысли Эстерсона прописана со всяческими «вкусными» психологическими завитушками, это настоящая находка Зорича. Конечно, в паре
