ненужной мне отравляющей эмоции? Ведь если говорить откровенно, то ВСЯ моя жизнь напичкана, пронизана этой дрянью разного толка — минута за минутой… да что там — секунда за секундой в полном смысле слова наполнена ими. Ревность, жалость, страх, гнев, раздражение, недовольство, обида, бешенство, недоумение, оскорбление, злость, зависть, опасение, беспокойство, презрение, отвращение, стыд, настороженность, апатия, лень, грусть, разочарование, жадность, жалость к себе, мстительность… зловонная каша, в которой ничто живое выжить не может… а может я преувеличиваю?.. может оно не так уж все и плохо… а ведь мы уже почти перестали считать многое из этого списка именно негативными эмоциями. Вот если человек взорвался и наорал на кого-то, или вилкой швырнул — ну тут да, он еще иногда может признать, что вел себя отвратительно. А вот если он испытал легкое недовольство, то упрется и будет стоять до последнего, что собственно тут и не было никакой негативной эмоции, да я и сама так всегда делаю… а как жить… ведь и обсудить что-либо совершенно невозможно, поскольку немедленно возникает отчуждение, настороженность, после чего рассудок уже не может мыслить ясно… неужели все так плохо… или это на меня слишком большое впечатление произвели рассказы Дэни? Я помню, что когда он говорил о том, насколько красив Лобсанг, несмотря на свой немолодой возраст, я вспомнила о наших русских стариках и старухах! Ведь боже ж ты мой… это ведь какое убожество… это ведь воплощенная тупость, маразм, ненависть, доведшие человека до стадии полного разложения, да и человека ли… где тут остался человек? Вот маленькая девочка, она прыгает с мячиком во дворе, она мила и грациозна, но через 40 лет она превратится в обремененное безнадежными болезнями мешковатое, мерзкое, вонючее тело со стеклянными глазами, брюзжащее на своих внуков, думающее лишь о том, где бы отловить очередную сплетню. А что я — вот именно я — что я делаю такого, чего не делали эти старики, сидящие на лавочке у подъезда? Я еще не видела ни одного человека, который сказал бы — «ну да, я тоже превращусь вот в такого старика». Все как один говорят хором — «нет, ну я-то буду совсем другим»… и разумеется, при этом они культивируют в себе все ту же отраву, и в конце концов все превращаются в одно и то же. Брррр… страшно представить себя вот такой старухой. Надо что-то делать, НАДО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ! Ведь уже в тридцать, в двадцать пять люди начинают массово стареть, стремительно обрастать жиром, имуществом, родственниками, приятелями, страхами, заботами, бесконечными заботами… этот бессмысленный бег в никуда, и все вместе мы загниваем и умираем еще при жизни. Между юностью и старостью проходит от силы десять лет, и нет никакого толка даже в этом коротком промежутке, потому что все время человека похищено его обязанностями — он ходит в детсад, в школу, в институт, на работу и с работы домой в семью… и ладно если бы он просто ходил туда потому, что его туда тянет! Мы всю свою жизнь «жертвуем» собой ради своих и чужих глупостей. Не хочется маму огорчать, не хочется, чтобы бабушка обиделась… да и нехорошо это, и не надо… а потом мы заставляем жертвовать собой наших детей и внуков, и так крутится ужасающее колесо судьбы человека… Сансара…
Вот уже минут пять я стою и в упор смотрю на этого человека… снова получилось отвлечься и забыть о беспокойствах, да и он не подает никаких признаков неудовольствия — сидит на диване и смотрит перед собой, погрузившись в свои мысли, а мне приятно смотреть на него… интересно, а если попытаться с ним заговорить, что получится? Будет жаль, если я себе все нафантазировала, и сейчас, когда он откроет рот, ореол загадочной притягательности исчезнет, и передо мной появится самый обычный богатый индус или тупой турист.
— Ты не похож на индуса.
Он повернул голову в мою сторону. Нет, пусть лучше не открывает рот, ей богу, такой глубокий взгляд — помечтаю еще немного. Я сделала искусственную улыбку и собралась выдавить из себя обычное слащавое «бай-бай».
— Я не индус.
Ага… голос не разочаровал. Сморкаться, срыгивать, чесать яйца и совать руки в еду он тоже вроде не собирается.
— Откуда же ты? (Ну что я задаю такие тупые вопросы… меня саму раздражает, когда каждый встречный первым делом кричит «Hello», а потом «Where are you from») Судя по твоему английскому, ты из Австралии или Новой Зеландии?
— Я убежденный космополит.
Так… слово «космополит» уже кое о чем говорит — такие слова на дороге не валяются, и первый встречный таких слов в своем кармане не держит… попробуем в лоб…
— Мне нравится атмосфера, которая словно витает вокруг тебя, если бы я была настроена поэтически, я бы сказала, что ты прямо светишься чем-то сильным, мягким. О чем ты думаешь?
Движением руки он пригласил меня сесть на диван напротив. Пока садилась, обратила внимание на его кисти рук — не ухоженные, но и не грубые, на вид приятные. Жест рукой был изящен, но не вычурен. Он определенно не улыбался, но и не был серьезен — вообще я бы могла сказать, что его лицо ничего определенного не выражало, и тем не менее складывалось совершенно определенное ощущение чего-то улыбающегося, светлого… улыбка Кьяры… Такое впечатление, что его лицо как-то так по-особенному устроено что ли, что даже без явной мимики оно выражает вполне определенное состояние, настроение.
Все это я ему и выложила. Кажется, он смотрит на меня с интересом… а может снова показалось? Опять-таки, такое лицо… оно и интерес будто бы постоянно выражает, скорее даже не интерес к чему-то определенному, а интерес вообще, какое-то предвкушение, да, так будет точнее — оно выражает состояние предвкушения.
— О чем ты думаешь? Как тебя зовут? Меня зовут Майя.
— Я сейчас ни о чем не думаю.
— Что же ты делаешь?
— Что ты имеешь в виду под словом «делаешь», наверное — опять же мысли?:)
— …Да… наверное да.
— Обычный человек мыслит всегда, постоянно, непрерывно. Он словно ходит, ходит, потом садится на стул отдохнуть, а ноги продолжают двигаться сами собой без остановки. Когда я сажусь на диван, мои ноги перестают двигаться.
— То есть ты останавливаешь свой внутренний диалог? Я несколько раз пыталась, но у меня ничего не получается, я не могу даже минуту не думать ни о чем. Да что там минуту… — Рассмеялась, чтобы сбросить слабое напряжение. Рядом с ним совсем не хочется быть напряженной. — Я много читала о том, что если остановить внутренний диалог, то начинает происходить что-то особенное… слышал ли ты такое имя «Кастанеда»?
Он кивнул.
Ага, значит — свой человек. Тааак…
— Что происходит у тебя, когда ты прекращаешь внутренний диалог?
— Этот вопрос не так прост, Майя. Когда ты говоришь о внутреннем диалоге, то что именно ты имеешь в виду?
— ?? То есть? Это и имею в виду — внутренний диалог.
Он кивнул, и я поняла, что его кивок означает нечто иное, нежели согласие.
— Судя по тому, что ты говоришь, можно уверенно сказать, что тебе незнакома тишина ума, потому что когда человек начинает работу по прекращению непрерывного внутреннего диалога, то обнаруживает, что нет какого-то единого диалога, а есть несколько слоев, совершенно разных по своим свойствам, и требуются существенно разные усилия, чтобы остановить слепой механизм прокручивания этих слоев.
Я внимательно слушала, не говоря ни слова, и он продолжил.
— Самый первый слой — мы называем его «громкий внутренний диалог», или «громкие мысли». Это явно проговариваемые про себя, логически завершенные фразы или полуфразы. От их завершения мы ждем каких-то результатов, мы строим на них дальнейшие умозаключения. Поскольку эти мысли имеют причину, цель и смысл, то их с одной стороны технически легко остановить в самом начале или на середине и таким образом прекратить, а с другой стороны имеется сложность, заключающаяся в том, что смысл этот представляет для нас известную ценность, и может быть жалко «терять» его, даже если этот смысл убогий, ведь каким бы убогим он ни был — это все-таки впечатления, и если ты не поработала до этого с желанием механических ментальных впечатлений, то будет непросто справляться с чувством потери.
Остановился, замолчал, внимательно, и в то же время легко смотрит мне в лицо. Что он там ищет?
