Сериал Д.Брина о вселенной Пяти Галактик был начат еще в 1980 году романом «Прыжок в Солнце». Но эта книга оказалась лишь своеобразным прологом к последующим произведениям. Истинным началом цикла стал роман «Звездный прилив», где была рассказана история земного корабля «Стремительный», обнаружившего некий секрет древней цивилизации и тем невольно спровоцировавшего межгалактический кризис.
Если романы первой трилогии («Прыжок в Солнце», «Звездный прилив» и «Война за возвышение») вращались вокруг традиции «возвышения» — помощи со стороны разумных существ в обретении разума животными видами, которые приблизились к порогу разумности, то в основе второй трилогии — проблема взаимодействия между инопланетными расами. Этим озабочены как обитающие на планете Джидждо общины беглецов из галактической цивилизации, появившиеся в романах «Риф яркости» и «Берег бесконечности», так и целые «порядки жизни» (кислородо-дышащие, водорододыщащие, разумные машины и др.), действующие в романе «Небесные просторы».
В этой формально заключительной книге проявились как сильные стороны таланта Брина, так и его слабости. Да, фантаст виртуозно усложнил картину созданной им вселенной, введя в нее иные уровни реальности и группы новых разумных существ, в том числе и могучих, почти божественных «трансцендентов». Тем самым автор преобразовал итоговую книгу из космооперы в «оперу космогоническую». Однако это переусложнение и возникновение огромного количества новых сюжетных линий привело к тому, что целый ряд заявленных в предыдущих книгах ходов так и не был реализован. Внешне вторая трилогия закончена: одиссея «Стремительного» завершилась, экипаж, состоящий из людей и «возвышенных» ими дельфинов, вернулся на Землю. И все же финал производит впечатление открытого — уж слишком много героев и событий оставлены автором за феерическими картинами катастроф, сопровождающих очередной кризис галактический цивилизации.
Глеб Елисеев
Максим Голицын
Глядящие из темноты
Имя Максима Голицына известно любителям фантастики. Наиболее информированные даже знают, что за ним скрывается писатель, критик и поэт Мария Галина. Тем не менее ЭКСМО предпочло держаться проверенного «мужского» брэнда…
По форме «Глядящие из темноты» — science fantasy. Земляне уже несколько веков шастают по Галактике, используя подпространственные туннели. Находят множество цивилизаций — исключительно гуманоидных и непременно отсталых. Все оттенки спектра от каннибализма до феодализма. Их изучают, но ни в коем случае не вмешиваются. Знакомая картина. И когда двое землян-исследователей, изображая послов заморской страны Терры, прибывают в графство Солер, читателю уже все ясно. Сейчас нам такое профессорство заквасят…
Однако типичное, точно с гобеленов сошедшее Средневековье вскоре начинает задавать одну загадку за другой. Происходящее не только не вписывается в исторические и культурологические реалии, но вообще выламывается из материалистической парадигмы. Жестокие чудеса льются, как из ведра, расшатывая мировосприятие землян. Суеверия туземцев вдруг оборачиваются правдой — хотя и совсем неожиданной.
Динамичный сюжет романа отнюдь не препятствует разговору об очень глубоких вещах — не столько даже этических, сколько онтологических. Где начинается и где кончается свобода воли? Какой пустотой обернется бессмертие и могущество? Как остаться собой, если всё вокруг — лишь тщательно наведенная галлюцинация?
В тексте немало намеренных аллюзий по поводу творчества Стругацких. Не сказать, что автор специально полемизирует с братьями — скорее, пытается взглянуть на все это по-своему, под иным углом.
В итоге получается весьма интересно и часто неожиданно. Уж скучать читателю явно не придется, хотя речь идет о предметах более чем серьезных: «о несчастных и счастливых, о добре и зле, о лютой ненависти и святой любви…» Ну, и как там дальше поется.
Виталий Каплан
Андрей Хуснутдинов
Данайцы: Фантастические повести
«Легкой славы ему не предсказать. Он сложен, склонен к эпатажу, сюрреалистичен. Из-за этого он как бы попадает между двух стульев — коммерческим изданиям фантастики он не нужен, а «общелитературные» журналы не любят фантастического образа мысли», — такими словами в начале 90-х Кир Булычёв напутствовал первую публикацию молодого автора из Ташкента.
Площадка на стыке фантастики и мэйнстрима — странное место. В советское время ее успешно освоил Г.Гор, для которого «странная» фантастика оказалась единственным дозволенным способом самореализации. Здесь авторы используют образы, сюжеты и другие элементы фантастической поэтики для решения художественных задач, самому жанру чуждых и обретающих смысл лишь в поле «большой литературы». В результате фантастика изменяется, обогащается, развивается… Для фантастики такие авторы важнее, чем для мэйнстрима.
В заглавной повести сборника поначалу кажется, что сюжет давно знаком: космический полет оборачивается картонными декорациями и сопутствующим унижением экипажа. Но автор уходит от стандартных путей развития темы: полет все-таки происходит, хотя вместо системы жизнеобеспечения в трюме — тюки барахла да несколько трупов в придачу. Полет может закончиться во сне, но продолжается наяву — при том, что граница между сном и явью в тексте размыта. Бредовый сон завтра легко может оказаться реальностью.
Светлые мечты и пафосные обещания для героев оборачиваются противоположностью — грязным подвалом, физическими и душевными муками, зрелищами истязания людей, попавших в «ближний круг» участников эксперимента. Вместо космического пантеона — «подвалы совести». Вдобавок — усложненный стиль: Хуснутдинов словно бы вгрызается и просачивается в глубины языка, чтобы выяснить, каким образом осуществляется управление восприятием действительности. Как вообще возможно в языке насилие и подчинение, возвеличивание и унижение, как они связаны с его механизмами и между собой.
Сергей Некрасов
Олег Овчинников
Семь грехов
«Семь грехов» Олега Овчинникова вышли в серии «Правила боя». Этот факт сыграл коварную роль в
