— Люди должны знать о том, что им мешает.
— Осторожнее. Здесь ступени. Это и есть колодец Эриду?
Гайя справилась с картой, и они осторожно вступили в темное помещение.
Плескалась вода. Где-то совсем рядом. Колодец, наверное, готовили к реконструкции: часть стиалитовой стены срезали, сквозь отверстие тянуло влажной плесенью. Никто не назовет каналы Экополиса грязными, но вода в колодцах все же застаивается. В темноте Гайя плохо видела спутника, но только жесткая дисциплина, выработанная годами службы, удерживала ее от вызова сотрудников Нацбеза. Она остро чувствовала присутствие урода.
Минут через пять они достигли коллектора.
Гайя — вскрикнула, непроизвольно прижав руки к груди.
На темном угловом выступе в сумеречном свете пыльного фонаря примостилась больная крыса. Может, не справилась с течением, и ее затащило в трубы из Остального мира. Черненькие бусинки глаз тускло мерцали, передние лапки обвисли, загорбок топорщился. Задвижка стиалитового люка над нею поблескивала, будто выходом пользовались совсем недавно.
— Ты бывала в гараже Тэтлера?
— Наверное. Кто помнит такое?
— Ты бы узнала гараж?
— Не думаю. Люк зазвенел.
Гай бесцеремонно столкнул пискнувшую крысу в воду и всей спиной нажал на люк. Автоматика тут не предусматривалась. Люк откинулся.
Они оказались в водном гараже.
Знакомый диван. Подиум гинфа. Бронзовая фигура, вплавленная в стену.
— Но это же мой гараж!
— Наверное, раньше он принадлежал Тэтлеру.
— Считаешь, нам повезло?
Нет, Гай так не считал.
Все, что находилось когда-то в гараже Тэтлера, конечно, выбросили, а то и уничтожили при ремонтных работах. Карта оказалась точной. Блуждания под Нижними набережными результатов не принесли.
— Куда их отправят?
Гай не решился произнести — нас. Он все еще не видел связи между собой и гаммельнским дудочником. Но Гайя поняла.
— Скорее всего, в Ацеру. Он помнил эти побережья.
Пасмурные пески до горизонта, заиленные отмели. Водоросли, выбрасываемые течениями и приливом, съедаются сразу. По растоптанным дорогам безостановочно движутся плохо организованные колонны в сторону ближайшего Языка. Перенаселенные поселки. Хмурое, больное население. Вряд ли к высланным из Экополиса отнесутся там хорошо.
'Но кто мы?'
Молодой человек, появившийся на подиуме, любил задавать патетические вопросы.
Впрочем, отвечал ему сам Шварцшильд — один из столпов биоэтики. Когда-то Гай у него учился. 'Новое человечество'.
'Внешне уроды совсем такие же, как мы, — продолжал сомневаться молодой человек. — Две руки, две ноги, неплохое обоняние, слух…'
'…и расшатанный геном, и наследственные болезни, — ободрил молодого человека Шварцшильд. — Уроды всего лишь часть биосферы. А мы — Новое человечество. Положение уродов не должно нас волновать. Старший брат болен'.
Оказывается, непонятливые в Экополисе еще встречались.
'Это же мы с вами — ступень к новой форме разума, — польстил Шварцшильд сомневающемуся молодому человеку. — Носителем разума на Земле всегда был только человек. Поэтому мы и говорили: Человек разумный. Да, конечно, все мы — порождение биосферы. Но мы наконец нашли способ встать над природой, мы больше не зависим от ее капризов. Хотите знать разницу? Уроды заняты добыванием пищи, а мы — строим будущее. Уроды зависят от капризов природы, а нам это не мешает. А то, что нам мешает, мы просто отбрасываем'.
'Миллиард против семи, — доброжелательно напомнил Шварцшильд. — Голосуйте за Референдум, — напомнил он, обращаясь уже не только к молодому человеку, но ко всем, кто в данный момент следил за подиумами гинфов. — Иначе вас сметет последняя волна уродов. Привыкайте, привыкайте, привыкайте к мысли, что мы — другие. Привыкайте, привыкайте, привыкайте к мысли, что мы — совсем другие. С нас начинается другой мир. Пропуском в этот другой мир является совершенная генкарта. Слышали, наверное, что эмбриональные нервные клетки от разных видов могут быть совместимы, что клетки человеческого мозга, например, можно переносить в мозг крысиного эмбриона?'
'И такие крысы будут жить?'
'Разумеется'.
'И мыслить, как люди?'
'Вряд ли. Не увлекайтесь. Речь ведь идет о химерном мозге. Наше мышление в основе своей чуждо крысам. В этом проблема. Скажем так, наши идеи не кажутся им привлекательными'.
'Поэтому крысы и ушли из Экополиса?'
'Не думаю, — улыбнулся Шварцшильд. Он был на удивление доброжелателен, но время от времени в зеленых глазах вспыхивали резкие огоньки. — Просто мы уже другие. Мы питаемся генетически модифицированными продуктами, а крысы их не едят. Мы умеем переносить из клетки в клетку искусственно сформированные хромосомы, а крысы обходятся естественным течением событий. Это их пугает. Они инстинктивно чувствуют огромную опасность. Мы научились упаковывать тысячи разных ДНК-копий в одно целое с необходимыми для функционирования регуляторными элементами, вот чему мы научились! Гены по нашему указанию кодируют соответствующие белки в любом организме. Подчеркиваю, в любом. И такие организмы нормально функционируют. Мы умеем воспроизводить сложную функцию млекопитающего… ну, скажем, в бактериях… Разумеется, это не думающие бактерии, как об этом болтают на набережных, но мы можем назвать их послушными'. 'Послушными?'
'Я имею в виду бактерии, которые сами устанавливают нужный нам ген или даже целую генную структуру'. 'Но…'
'Никаких но, — остановил Шварцшильд пораженного молодого человека. — Я просто стараюсь навести вас на основную мысль. Мы уже не такие, как уроды. Мы не похожи на них. У нас две руки, две ноги, но мы совсем другие. Привыкайте, привыкайте, привыкайте к той мысли, что нам скоро заново придется осваивать всю планету. — И улыбнулся: — Старший брат болен'.
— Ты можешь войти в архив? — спросил Гай.
— Смотря в какой.
— В архив Комитета биобезопасности.
— Интересуешься Тэтлером?
Гай кивнул. Тонкие пальцы Гайи пришли в движение.
— Ничего интересного… Файлы пусты… Архив перенесен в специальное хранилище… Правда, остались пароли для входа в Отдел Z.
— Разве такой существует? Гайя кивнула.
— И ты можешь в него войти?
— Без проблем.
…потолок, стены — синий фон. Стол крепко привинчен к полу. Низкий стульчак.
