нас слушают.
Снова топкий участок, я орудую слегой, выискивая безопасный путь. Кое-где приходится идти по колено в мутной жиже. Потом мы утыкаемся в громадный пруд. Обход на карте есть, на местности же он — сплошные кусты. Приказываю Билли прикрывать меня, сам отстегиваю складное мачете и начинаю рубить. Через несколько минут глохну — все звуки перекрывает мое запаленное дыхание. Одна радость, что Билли не ушами прислушивается. Но от бесшумного во всех смыслах монстра это не спасет. А вдруг он сейчас тихонечко подкрадывается?…
Ну почему я боюсь его?! С моим-то плазменным ружьем, которое танк остановит! Наверное, дело в инородности существа. Чужое оно, чужое. Ой, не местное. Знать бы, откуда свалилось. Свалилось. Хм…
Выбираюсь из зарослей и снова — по кочкам. Это финишная прямая, на горизонте видна куча бревен. Остров, база торфокопателей. Там устроим привал и оттуда начнем охоту.
Назад только по воздуху!
И никаких следов девочки. Хоть бы обертку от конфеты! Но Сара, во-первых, была не из тех, кто мусорит на природе, а во-вторых, эту обертку давно бы сдуло выхлопом разных горе-спасателей. Чертова техника. Я обожаю машины, но из головы не идет мысль — еще лет сто назад по болоту прошли бы цепью местные дядьки, с гораздо большей результативностью. С воздуха не увидишь мелких деталей, которые опытному селянину могут рассказать многое. Тут веточка обломана, там, глядишь, след какой-то…
Я останавливаюсь.
— Билли. Обрати внимание.
Дряхлый, гнилой пень. На нем красным маркером нарисованы три стрелки. Одна показывает назад, примерно туда, где мы обходили пруд. Другая — на остров с развалинами. Третья в сторону.
В ту сторону, где мы засекли монстра.
Беспомощно оглядываюсь на заросли, сквозь которые прорубался. Я выбрал оптимальный путь, расширив узкое место. Девочка могла просочиться низом, пригнувшись. Бежать назад, искать следы? Затоптал ведь.
Билли осматривает пень, едва не обнюхивает его. Потом выводит карту и дает максимальное увеличение. Солнце мешает смотреть.
— Сделай тень, командир.
Я поворачиваюсь спиной к солнцу. Билли набрасывает карту мне на грудь и впивается в нее глазами.
— Не-а, — говорит он наконец. — Не то разрешение. Пень есть, стрелок не видно.
— Нашли что-то? — интересуется лейтенант.
— Когда делали карту болота?
— Ей ровно неделя.
— Изменения не вносились? Тогда посмотри вот это место… — я диктую координаты. — Тут пень стоит. Мне нужен его срез как можно крупнее и четче.
— Сейчас попрошу экспертный отдел, у них графика хорошая. А чего там, на пне?
— Отпечаток ботинка Нейла Армстронга, — говорит Билли. — Маленький шаг одного человека.
— Ну покажите… — канючит лейтенант.
— Работай, белый парень, солнце еще высоко! — мстительно советует Билли.
Мы стоим и молча глядим друг на друга черными светофильтрами масок. Мы почему-то больше не боимся ни болота, ни страшного дерьма с зубами.
— Могла бы оставить автограф, — замечает Билли.
— Стрелки не для спасателей нарисованы. Плевала она на них. Ты что, забыл Сару? Гениальную девочку с «зеленой рукой», которую даже родители считали малость чокнутой? Лес, болото — ее, как говорится, «тайная комната». Она оставляет знаки только для себя. Черт, ну почему я не подошел ближе ни к одному из пней, что нам попадались?! Их было-то штуки три-четыре. Наверняка на каждом разметка…
Билли неопределенно мычит и смотрит по той стрелке, что ведет к логову монстра. Направление указано совершенно точно.
— Ну, пень, — говорит лейтенант.
— Давай сюда картинку!
Я приказываю так жестко, что лейтенант, которому очень хочется сказать: «Только в обмен на вашу», мигом пересылает мне изображение.
Ну, пень. Без знаков. Я сравниваю картинку с реальностью и вижу: срез нашего пня слегка отчищен, словно наспех обметен рукавом.
— Теперь гляди, что здесь.
Навожу объектив кома на пень. В наушниках дружный вздох — вокруг лейтенанта небось весь участок толпится.
— Не могла автограф оставить, мать ее! — в сердцах рычит лейтенант.
Билли понимающе хмыкает.
— Левая стрелка упирается в локацию существа, которое мы засекли, — объясняю я.
— Итак, — резюмирует лейтенант. — Что у нас есть? Не позднее семи дней назад кто-то разрисовал пень маркером. Что это доказывает? Ничего. Что я могу сделать? Исключить из числа подозреваемых спасателей и Сэйера. Думаю, пяти минут хватит. Отдыхайте пока.
— Образец почерка Сары найдите, — советует Билли. — Это всего лишь стрелки, конечно, но вдруг?…
— У нынешних детей нет почерка, — бросает лейтенант. — Но я попробую.
— Почерк, он и в Африке почерк, — бормочет Билли сконфуженно.
Тут я с ним согласен. У детей больше нет повода вырабатывать почерк, их всего лишь обучают на всякий случай писать от руки. Но дети по-прежнему рисуют маркерами и что-то калякают на бумажных поздравительных открытках к Рождеству. Умеют расписываться. Так что зацепка есть. Хотя… это всего лишь стрелки, конечно.
Билли ходит вокруг пня.
Я стою и борюсь с желанием попросить его перестать.
Билли садится на пень. Просто садится задом. Разваливает пень до основания, падает на спину и лежит, задрав длинные ноги.
Черт знает, какой реакции он ждет от меня, но я молчу. Потом выключаю на коме пятую линию — так, чтобы он видел. Билли повторяет мое движение.
— Честное слово, — лепечет он, — понятия не имею, чего я натворил и зачем! Вот честное слово, Ванья, хлоп мою железку!
— Уничтожил материальное, вещественное доказательство, вот чего. Сделал картинку непригодной к представлению в суде. Без этого пня она всего лишь картинка. Вставай, придурок.
По идее, надо бы мне впасть в бешенство. Но как-то лениво. Ну, толкнула Билли на пень задницей то ли воля Вселенского Разума, то ли избыточная дурь в голове. Что мне теперь, объявить ему дисциплинарное взыскание? Кстати, это мысль!
— Поднимайся, дубина, — говорю. — И молчи о том, что сделал. Объявляю тебе дисциплинарное взыскание — сгоняешь мою «тэшку» на мойку. Осознал? Все, я втыкаю пятую кнопку обратно.
Билли встает, отряхивается, глядит на пень, сокрушенно мотает головой. Но я не чувствую, что ему очень уж стыдно.
Мы иногда вытворяем необъяснимое. С тех пор как надели на шеи камушки — случается с нами такое. Редко, но метко. Мы совершаем поступки, нас самих поражающие. И всегда это вроде предвидения.
Помню, Билли драку на пустом месте затеял. Первый и единственный раз в жизни. Парня, которого он нокаутировал, в больнице сунули под томограф и опухоль нашли. Которая через годик без диагностики уже неизлечимая была бы.
Или вот еще — машину Билли взломал. Топал вечером по городу, почти не пьяный, в темном переулке вскрыл чей-то «форд» и голыми руками подключил срезанный автопилот. Тут я, конечно, привираю, не совсем голыми, у таких, как мы, всегда отвертка в кармане. А назавтра в этом «форде» бежит
