все так пышно и затейливо, как сливочный торт с коньячной пропиткой. Но на самом деле каждый из девяти текстов несет в себе очень серьезную начинку.
«Каждую фразу этой повести я, не скупясь, оплатил опытом своей жизни, и работа над ней заняла почти полгода. «Ничего святого» я считаю лучшей своей повестью», — пишет Александр Зорич.
Когда-нибудь, наверное, он увидит и сам стержень.
Дмитрий Володихин
Андрей Жвалевский
Мастер сглаза
Андрей Жвалевский приобрел известность благодаря серии пародийных сказок о Порри Гаттере, написанных в соавторстве с Игорем Мытько. В редакционной аннотации к его «сольному» роману сказано, что в книге «представлен редкий для русской литературы жанр — brain-fiction». В качестве примера подобной диковинки приводятся «Мертвая зона» и «Воспламеняющая взглядом» Стивена Кинга. Однако более близкое знакомство с текстом позволяет найти и другие аналогии, причем в нашей литературе. Например, давняя повесть А.Житинского «Снюсь». Если кто-то не знает, brain-fiction — это литература о людях, обладающих экстрасенсорными способностями.
Герой романа Жвалевского — кстати, тоже Андрей — наделен довольно редким даром. Как нетрудно догадаться из названия, он мастер сглаза. Стоит ему о чем-нибудь подумать в красках, как все произойдет с точностью до наоборот. Дар этот редок по той простой причине, что такие неудачники подолгу не живут — гибнут от вызванных ими же самими неприятностей. Однако герою этого романа повезло: он встретился с группой людей, которые всерьез взялись за него. Их трое. Гарик обладает способностью читать мысли. Маша — компенсатор. Так называется человек, способный сдерживать силу чужого сглаза. И наконец, самый главный из них — Николай Николаевич. Он ничем сверхъестественным, на первый взгляд, не владеет. Но это только на первый взгляд… Они берутся тренировать Андрея, учить его извлекать пользу для себя и окружающих из своего сомнительного дара…
Если есть патологические неудачники, то нетрудно представить себе и столь же феерических везунчиков. С таким вот везунчиком, способным перекроить мир на свой лад и окруженным целой группой помощников, и предстоит сразиться Андрею и его друзьям.
Впрочем, все несколько сложнее, чем вульгарное противостояние «хороших» и «плохих» парней, но понятно это становится только на самых последних страницах.
Андрей Щербак-Жуков
Владимир Синельников
Смерть на острие иглы
Представьте себе, что однажды к вам в дверь постучит пони, весьма неплохо говорящий по-русски и страдающий манией величия. Конёк-горбунок с замашками Шрека потащит вас через весь Веер миров в поисках якобы украденной статуэтки. В пути к вам прибьется начинающая Бабка-Ёшка, призрак двойника и целый сонм ваших предков. Задание вы будете выполнять для Кощея Бессмертного, а зовут вас Иваном.
Новый роман Владимира Синельникова основан на славянском материале. Начало выдержано в жанре городской фэнтези и читается на одном дыхании. К сожалению, автор быстро сбивается на самую низкопробную «фантастику пути», когда герой идет неизвестно куда, неизвестно зачем, причем ни малейшей мотивации в его похождениях не наблюдается. Зачем автору нужен некий мифический (и весьма окольный) Путь, догадаться можно. Но для чего персонажу топать по кругу, когда даже конек вскорости сообразил о месте назначения? Вот это неведомо не только читателю, но, похоже, и самому автору.
Впрочем, герой об этом даже не задумывается, его полностью захватил Путь. Здесь его поджидают знакомые с детства сказочные персонажи: царь Салтан, Змей Горыныч, Хозяйка озера, Оракул, Карлик, Кощей Бессмертный… Сочный язык повествования соседствует с неубедительно прописанным внутренним миром героя. Кто он? Чем живет? Автор настолько сосредоточился на описываемой «среде», что попросту позабыл о герое. Проходя свой Путь, Иван не очень-то и меняется. В этом контексте он чем-то напоминает туриста, приехавшего в чужую страну и наблюдающего за окружающим его колоритом извне, просто не желая ни понимать, ни участвовать в местной жизни.
Квесты в романе вторичны и полностью заимствованы из сказок, а развязка прозрачна.
В финале Иван в компании своего верного пони сидит на распутье. Угадайте-ка, что означает сия метафора? Правильно: продолжение истории не за горами. Подобные книги никогда не ограничивались одним томом.
Дэн Шорин
Люциус Шепард
Мушка
Внешний вид Шепарда полностью соответствует стилю его произведений. Сам он похож на заматеревшего байкера с татуировками и серьгой в ухе, таковы и его персонажи — крутые парни и девушки, ищущие острых ощущений. Его книги изобилуют мастерски прописанными сценами всевозможных разборок и эротическими эпизодами. Это чтение не для слабых нервами. Но это и не криминальное чтиво. Герои Шепарда психологически убедительны, его сюжеты лихо закручены, а реальность чередуется с иллюзией в лучших традициях Филипа Дика. Каждый текст — безумный коктейль с неповторимой рецептурой. Специально для Шепарда критики придумали термин «северо-западный нуар».
Писатель балансирует между реалистической литературой и фантастикой. В романе «Валентика» есть фантастические допущения, «Кольт полковника Резерфорда» при всем своем безумии не выходит за рамки реализма, а «Мушка» — мистический триллер, да еще и с лихим детективным сюжетом.
Трое полицейских расстреливают невиновного, приняв мобильный телефон в его руке за пистолет. На них заводят дело, но потом оправдывают. И сразу после этого начинаются странности: у Дэмпси в глазу появляется мушка, небольшое белое пятнышко… Второй полицейский кончает жизнь самоубийством, а третий — Пинеро, — спровоцировавший стрельбу, вступает в конфликт с Дэмпси. Последний затевает собственное расследование и узнает, что Пинеро и потерпевший были знакомы; более того, они принадлежали к разным общинам, практикующим культ вуду. Свидетели таинственно умирают, происходят странные события, однако находятся люди, желающие помочь бедолаге-полицейскому, сквозь глаз которого смотрит древнее вудуистское божество. Дэмпси придется предотвратить приход жестокого бога, способного изменить этот мир. Но для этого герой должен сразиться с Пинеро в «параллельном» Нью-Йорке, празднующем приход Черного Солнца…
Андрей Щербак-Жуков
Уильям Гибсон
