позаботься, чтобы не родилось дитя, наследующее это владение. Я хочу, чтобы только кровь Дэйшей могла претендовать на острова Чейзенов, когда ты умрешь.
— Не следует ли мне остерегаться любой пищи из твоих рук на случай, если ты решишь ускорить приход такого дня? — Кейда призвал себя стоять твердо, хотя ощущал тугое тепло ее грудей сквозь разделявшие их тонкие слои шелка. — И зачем Дэйшам владение Чейзенов, если ты осудила нас всех за осквернение волшебством?
— А разве ты не хочешь лучшего будущего для Чейзенов? — Ее глаза не отрывались от его лица. — Потомство Сиркета не будет запятнано магией. А ты осквернен в результате сознательного выбора. Итрак тоже, пусть она только невинная жертва. Ты можешь позаботиться о незапятнанном правителе для этих земель, а всех соседей избавить от страха, что твои поступки отзовутся недобрым эхом в грядущие годы. Я хочу, чтобы Дэйши освободились от этого бремени.
— А я бы тогда оставил сыну наследство, которое сделало бы его равным с самыми могущественными властителями этих пределов. Ты знаешь, как меня искушать, Джанне, — он все еще отказывался отступить. — Я бы чувствовал более сильную убежденность, если бы ты не препятствовала действиям, которые привязали бы Дэйшей к землям, оскверненным волшебством в прошлом году. Ты не желала для защиты Итрак заключить брак между нею и Сиркетом. — Он взглянул ей в лицо с холодным презрением. — Как я убеждаюсь, твои правила не столь тверды, когда речь идет о нашем улове жемчуга. Вы отчаянно жаждете добраться до чейзенских рифов, угадал? Сперва ты пыталась напустить на меня Рекху, напомнить о детях. А когда это сорвалось, явилась сама, чтобы сыграть жестче. И неудивительно, если сегодня ночью ты проберешься в мои покои, дабы попытаться меня смягчить. Что случилось с рифами Дэйшей? Нашествие морских тварей, пожирающих кораллы и жемчужниц?
— Ты утверждаешь, будто кровь дракона очистит владение, — Джанне застыла с суровым выражением лица. — Драгоценности Дэйшей вы получите, если сумеете обеспечить нашу безопасность, а ты, Кейда, убедишь меня, что способен справиться с чудовищем, и слова твои — не пустое хвастовство.
— Ты все еще полагаешь, будто вправе ставить условия? — Кейда ткнул пальцем ее в грудь. — Я скажу, что ты получишь. Ты получишь столько жемчуга, чтобы скрыть бедствие на рифах Дэйшей в этом, и только в этом, году. Я не стану пренебрегать Итрак из-за тебя или из-за Рекхи и не позволю посягать на острова Чейзенов ни Сиркету, ни кому-нибудь другому из моих детей. Со своей стороны обещаю, что наши лодки не станут разносить по всем владениям слухи об опасном предзнаменовании: неурожае жемчуга в первый год власти Дэйша Сиркета.
Кейда вздохнул, чтобы охладить гнев.
— В обмен я получу камни из сокровищницы Дэйшей, чтобы использовать в своих целях. И не забудь, я точно знаю, что там лежит, и могу перечислить те камни, которые предпочел бы получить. И тогда ты не увидишь дракона, разоряющего острова Дэйшей, и корабли соседей не станут избегать ни ваших, ни наших вод из-за того, что эти земли осквернены волшебством. Что же до будущего, то пусть последствия наших поступков определят его. И мы увидим, кого покарали знамения и события.
— Да, увидим. Кто знает, что явят грядущие звезды? — Джанне развернулась и двинулась к двери, шелк ее наряда сердито шуршал.
— Мы договорились? — резко спросил Кейда. — Жемчуг за самоцветы?
Она остановилась, не оглядываясь.
— И этого разговора не было.
— Я пришлю Дева к Бируту со списком камней, которые мне нужны! — крикнул он ей вслед, пока она распахивала дверь.
Джанне не ответила.
— Вид у нее был не особенно довольный, — Дев вошел с кривой улыбочкой.
— Тихо!
Когда вождь возвращался в гостиную, взгляд его привлекло мельтешение зеленого и алого за окном. Стайка фигоедов сорвалась с орешин на холмах, маячивших за внешней стеной крепости. Кейда прикрыл глаза рукой и увидел орла с желтой полосой на крыльях, прорезающего перепуганную стаю. Тут же появился второй орел, и пташки в ужасе разлетелись кто куда. Первый хищник спикировал, затем плавно взмыл среди ветвей меднолистых деревьев. Затем второй возник словно ниоткуда. Оба орла хлопали могучими крыльями и уносились вверх — каждый с пухлым тельцем в когтях.
Кейда задержал дыхание, когда из зарослей железных деревьев метнулся третий орел. Казалось, этот третий вот-вот врежется в изначальную парочку, но в последний миг он круто отвернул. Один из пары испугался и неловко перевернулся в воздухе, выпустив добычу. Третий проворно кинулся вниз, ухватил безжизненную пташку на лету и скрылся с ней в темно-зеленом сумраке. Ограбленный хищник в расстройстве захлопал крыльями, пронзительным воплем изливая гнев. Этот негодующий и скорбный крик достиг ушей Кейды.
— Что там? — спросил Дев.
— Знамение, — тихо ответил вождь. — В дуге неба, где ищут предвестий для себя. Каковы звезды в этих небесных пределах? — пробормотал он, обращаясь больше к себе, нежели к Деву. — Это Чаша, она пока за горизонтом. Знак совместной пищи и питья, взаимной поддержки и верности.
— И что это означает? — вновь спросил Дев. — Для тебя и для Чейзенов?
— Орел воплощает вождя, — медленно ответил Кейда.
— Значит, ты тот, кого ограбили? Или хитрец, не упустивший своего? — с лукавым любопытством спросил Дев.
— Мой господин? — робкий стук в дверь заставил вздрогнуть властителя и северянина.
— Тасу? — Кейда развернулся. — Было три орла: пара и еще один. Число три всегда могучий знак, это уж наверняка. Обычно он указывает на нечто неожиданное, по словам моего отца. Тебе есть что добавить?
Пожилой служитель приблизился.
— Ты не заметил, кто из птиц самец, а кто самка, мой господин?
— Нет, — задумчиво ответил Кейда, — а это могло иметь значение.
— А те малые пташки? — с ехидством полюбопытствовал Дев. — Они не участники происшедшего?
— Мой отец всегда утверждал, что немало мудрости в случайных словах, — и Кейда воззрился на него. — Возможно, ты и прав, будь ты сто раз невежда-варвар.
— Таков уж я, — ухмыльнулся Дев.
Слушая их, Тасу кашлянул.
— Фигоеды не так уж невинны, мой господин. Они сущее бедствие для кладовых, для житниц, куда пробираются и где гадят на то, что не пожирают. Их легко отпугнуть огнем, — задумчиво заключил старик.
— Ты полагаешь, они означают захватчиков? — спросил Кейда. — А орел с желтой полосой, повергший их в смятение?
— Может, это дракон? — встрял Дев. — Или, если ты первый хищник, то твоя нынешняя жена улетела с твоим обедом?
— От тебя мало толку, — нахмурившись, предостерег вождь.
— Это может быть неким родом предупреждения, — мрачно произнес Тасу. — Такие шумные птицы способны переполошить весь лес. Сегодня ни одному из этих орлов не выпадет в здешнем лесу удачной охоты.
— Возможно, орел и впрямь означает дракона, — вслух рассуждал Кейда. — Тот, по сообщениям с «Туманного Голубя», вверг в тревогу дикарей.
