Чем дальше, тем больше казались сном и его фантастическая удачливость, и славная победа над Верхоной.
Жаль, конечно, что он употребил на нее все свое везение. Но, по крайней мере, оно ушло на доброе дело.
«Бывали у меня славные времена, — рассказывал он таким же опустившимся бродягам в ночлежке. — Да, я был важной персоной».
Между прочим, не так уж много бродяг могли заявить, что спасли Галактику.
«Я сползаю к полнейшему невезению, — думал он. — Сколько это может длиться? Двадцать лет? Пятьдесят? Нужно все учитывать в перспективе».
Но пришел день, и его навестила делегация с Верхоны.
Несмотря на их неожиданное и пугающее явление, Гершель выразил уважение Верхоне в их умении играть. И согласился их выслушать.
Им известно, сообщили пришельцы, что от Флипа он слышал про них ужасные вещи. Это клевета. На самом деле они лишь обыкновенные торговцы. Да, правда, в отличие от Флипа они торгуют с неразвитыми планетами. Но аборигены с удовольствием покупают их товары.
Во всяком случае, что было, то прошло. А потому у них есть предложение.
Дело в том, сказали ему, что Верхоне позарез необходим очень невезучий индивидуум.
Сама планета была слишком холодной и напоминала свалку. Гершеля мучили респираторные заболевания, да и полы в посольстве были ужасно скользкими. Однако все это намного превосходило условия жизни в ночлежке.
На Флипе, увидев его снова в своем мире, ужаснулись, но дипломатический протокол не позволял отказать аккредитованному послу Верхоны.
В первую же неделю пребывания Гершеля на Флипе ранее потухший вулкан неподалеку от столицы разразился небольшим извержением, накрыв город облаком пепла.
— Что нам нужно сделать, чтобы вы уехали домой? — спрашивали его флипяне, кашляя, чихая и раскачивая ушными стебельками. — Деньги?
— Я только теряю их.
— Любовь замечательной женщины?
— Это я теряю тоже.
— Тогда что?
— Восстановить мое везение.
— Невозможно, — ответили ему.
— Значит, я остаюсь, — заявил Гершель.
Пара землетрясений, цунами, несколько банкротств крупных банков, и к Гершелю снова явилась делегация.
Особая программа исследований, сообщили ему, дала возможное решение проблемы.
— Мы не способны вернуть вам везение, — сообщили ему, — но, полагаем, сможем избавить вас от неприятностей. По крайней мере, от большинства из них.
— Согласен, — прошамкал Гершель, превозмогая боль после потери трех зубов, выбитых при случайном падении днем раньше. — Предлагайте.
Итак Гершель вернулся на Землю, где находился в пограничном состоянии между совершенным невезением и обычным везением.
— Значит так, — заявил он однажды, оглядывая скромно обставленную гостиную в своем скромном домике с тремя спальнями, приобретенном на скромную зарплату менеджера среднего звена. — Я абсолютно счастлив.
— Конечно, — согласилась его новая жена.
— Я испытал взлеты и падения. Но это…
— Лучше?
— Это лучше, — ответил он. — Для меня.
Чужак назвался представителем Крако.
— Мы новички в этой части Галактики, — разъяснил он. — Но намерены стать первыми.
Чужак сидел, распластавшись на заднем сиденье припаркованной машины. Гершель вырулил на дорогу. Чужак перетек на переднее сиденье, оставляя за собой тонкую сверкающую пленку.
— Знаете, мы искали очень среднего человека. Типичного представителя усреднения. А в вашей жизни ничего особого не происходит: ни взлетов, ни падений. Знакомая картина?
Гершель затормозил.
— Проваливай, — зарычал он на чужака. — И немедленно!
Перевел с английского Михаил ЧЕРНЯЕВ
© Andrew Weiner. The Man Who Was Lucky. 1988. Печатается с разрешения автора.
ВИДЕОДРОМ
Когда рождается сказка
Американский режиссер Терри Гиллиам, славу которому когда-то принесло участие в британском сатирическом телешоу «Летающий цирк Монти Пайтона», не снимал новых фильмов целых семь лет. Точнее, снимать он пытался, но по разным причинам его проекты терпели неудачу. И вот благодаря поклонникам умного кино из Miramax Films (они дали путевку в жизнь самому Квентину Тарантино) Гиллиам все-таки сделал новую ленту — сказку «Братья Гримм»…
Ждали ее не без опасений. Логика простая: чем дольше работает тот или иной популярный режиссер, тем выше вероятность, что очередной его фильм окажется заурядной поделкой, от которой, как говорится, ни уму, ни сердцу… «Проколы» случаются почти со всеми — даже великих не минует чаша сия. Вспомним хотя бы «Планету обезьян» Тима Бартона — картину, явно недостойную таланта создателя «Бэтмена» и «Крупной рыбы».
Выяснилось, однако, что Терри Гиллиам держит марку всегда! И его ранние кинокапустники времен «Монти Пайтона», и социальные и технологические антиутопии («Бразилия», «12 обезьян»), и бытовые драмы с оттенком фантасмагории («Король-рыбак», «Страх и ненависть в Лас-Вегасе»), и новейшие «Братья Гримм» — все это, без сомнения, произведения искусства. Иначе говоря, работа штучная, других таких нет.
И в то же самое время авторское своеобразие в картинах Гиллиама органично сочетается с глубочайшей «включенностью» в мировую культуру. Скажете, парадокс? О нет! Это только халтурщик от искусства старательно делает вид, будто никаких предшественников у него не было, — и в очередной раз «открывает Америку». Подлинный художник не стесняется признаться, что опирается на плечи тех, кто работал до него, — просто ему хватает таланта сказать свое слово…
Эта затянувшаяся преамбула понадобилась мне для того, чтобы читателям было понятнее, с какой меркой стоит подходить к фильму «Братья Гримм». Молодые Якоб и Вильгельм Гримм (их играют Хит Леджер и Мэтт Деймон) стали героями этой картины. Они колесят по немецким деревушкам и промышляют тем, что за оговоренную сумму избавляют крестьян от ведьм и троллей. Конечно, все это только спектакль,
