скандального портрета — статной женщиной, чье радужное кружево было приколото к плечам. Золотистый шелк платья едва прикрывал молочные выпуклости грудей, но под массивным ожерельем из опалов было мало что видно. Ее темные волосы, уложенные в высокую прическу, были заколоты гребнями с драгоценными камнями, а на искусно накрашенном лице резко выделялись кроваво-красные губы. Дириндал представляла ей Авилу. Рядом с этим богатством и красотой барышня действительно выглядит бедной родственницей, подумал Темар с некоторым удовлетворением. Но оно оказалось недолговечным. Если Авила вплелась в паутину сплетен и взаимной поддержки, общую для женщин всех возрастов, то именно она вернется в Кель Ар'Айен с триумфом. Чем тогда Темар поразит Гуиналь?
Музыка закончилась веселой трелью, и со всех сторон вновь слышался приглушенный разговор. Барышни, собравшись в группки, захихикали, косясь на Темара, и, обнаружив это, Д'Алсеннен вызывающе поднял подбородок.
Одна барышня, более смелая, чем ее подружки, подошла ближе и, поймав взгляд юноши, присела в низком реверансе, шелестя вишневым платьем по циновкам.
— Музыканты прекрасно играют, вы не согласны, эсквайр?
— О да, очень хорошо, — улыбнулся он с надеждой.
— Вы предпочитаете традиционный стиль или более рациональных композиторов? — простодушно спросила девушка, но в ее глазах за веером из фривольных красно-лиловых перьев таилось лукавство.
— Я ничего не знаю ни о том, ни о другом стиле, барышня, поэтому не могу судить. — Какую бы игру она ни затевала, Темар не собирался в нее играть.
Казалось, девушка разочарована, но она с нарочитой беззаботностью тряхнула головой.
— Не важно. — Так и не ответив на поклон Темара, она вернулась к своим подругам.
Увидев легкую насмешку на лицах девушек, эсквайр стиснул зубы. У него нет времени на уроки музыки. Слишком много нужно сделать за эти пять дней. Нет ли знакомых лиц в этом зале? Не знает ли он тут кого- нибудь, кто помог бы ему сравниться в успехах с Авилой?
Когда он осматривал галерею, кучка барышень в дальнем углу на миг расступилась, и Темар с изумлением увидел знакомое лицо. Он даже не сразу вспомнил эту маленькую девушку-мага из Бремилейна: Аллин, так ее зовут. Юноша нахмурился. Толстушка прижималась спиной к стене, а барышни надвигались на нее со злобными лицами. Темар испугался, что девушка-маг вот-вот заплачет, лицо ее было алым, а руки комкали перед откровенно немодного платья. Он пробрался через заполненный зал и подошел, не привлекая чрезмерного внимания.
— Мы удивились, встретив тебя здесь, — сладко говорила одна девушка.
— Ты же не думала, что тебя не заметят в этом платье? — подхватила другая, не давая себе труда подсластить злобу.
— Не знаю, как у вас в Лескаре, — начала третья и, судя по презрению в голосе, явно не желала знать, — но здесь не принято, чтобы маги лезли в дела Имен.
— Мой отец очень надеется, что Д'Олбриот разъяснил это вашим людям, — добавила та, что критиковала платье Аллин.
— Ни одному Дому не пришло бы в голову вмешиваться в дела Хадрумала, — внесла свою лепту первая.
— Госпожа маг, — с нескрываемой радостью произнес Темар, — как приятно снова вас встретить.
Он низко поклонился, и Аллин присела в резком реверансе.
— Эсквайр Д'Алсеннен. — Ее голос звучал тверже, чем он ожидал, и Темар понял, что вовсе не смущение, а гнев румянит ее круглое лицо.
— Еще один не знает, когда он нежелателен, — пробормотала девушка из-за веера канареечного цвета. Внезапное затишье в общем разговоре позволило ясно услышать ее слова.
Темар наклонил к ней голову.
— Вы, вероятно, барышня Ден Таснет? — Покрытый эмалью серебряный трилистник цвел на ее веснушчатой груди, двойник того, что носил гнусный Файрон. — Узнаю стиль вашего Дома.
— Будь осторожней со своим веером, барышня, — посоветовала Аллин. — Ты же не хочешь, чтобы краска испачкала платье?
Удовлетворенный смущением юных дам, хоть он и не знал почему, Темар решил уйти прежде, чем кто-то обронит насмешку, против которой у него не будет защиты.
— Аллин, а не выйти ли нам на воздух?
— Спасибо, эсквайр. Здесь совершенно нечем дышать.
Аллин взяла его под руку, и Темар проводил девушку на ближайшую террасу, оказавшуюся западной, поэтому здесь было мало тени, но солнце уже не так припекало.
Аллин обмахнулась рукой.
— Ну почему я всегда так краснею! — зло промолвила она.
На это Темару нечего было сказать.
— Не позволяй им смущать тебя.
— Я не позволяю, — огрызнулась Аллин.
Эсквайр оглядел террасу.
— Что ты имела в виду, когда говорила о веере той девушки? — спросил он после неловкой паузы.
Аллин закусила губу.
— Ты знаешь, как барышни носятся с этими перьями и стараются достать самые лучшие, чтобы составить веера со скрытыми посланиями в цветах?
Темар не знал, но все равно кивнул.
— Так вот, ни одна не захочет признаться, что она покрасила старые перья, дабы получить нужные оттенки, а не купила новые у самых дорогих торговцев, — с презрением объяснила Аллин.
Надо будет обязательно узнать, нет ли в Кель Ар'Айене птиц с подходящими хвостами, решил Темар.
— Понятно. А все-таки что привело тебя сюда?
— Я здесь с Велиндрой, — уже мягче ответила девушка. — Она вон там.
Проследив за ее жестом, эсквайр увидел Велиндру. Стройная и элегантная в лазурном шелковом платье без всяких украшений, она разговаривала с Авилой и вдовой Тор Безимар.
— Что она здесь делает?
Он скорее думал вслух, чем спрашивал, но Аллин ответила:
— Мы хотим узнать, что думают другие Имена о связях Д'Олбриота с Верховным магом. — Она вздохнула. — Полагаю, ты слышал.
— Это были просто глупые девчонки, — заметил Темар.
Аллин покачала головой.
— Они повторяют то, что слышат у себя дома. И судя по их речам, общение сьера с Хадрумалом не делает ему пока никакой чести.
— А на что похож Хадрумал? — полюбопытствовал Темар.
— На Тормейл. Тоже считает себя пупом земли и взирает на всех свысока, — хлестко припечатала Аллин.
Не зная, что на это ответить, юноша стал разглядывать, прищурясь, птицу, сидевшую на балюстраде далекого пруда. Музыка, смех и оживленный разговор неслись из галереи на террасу, и Темар вдруг почувствовал себя очень одиноким.
— Вероятно, я несправедлива, — нарушила затянувшееся молчание Аллин. — Я устала от новых мест и новых людей и очень скучаю по дому и своей семье.
Эсквайр взглянул на нее.
— Я тоже.
Аллин слегка улыбнулась.
— И для нас обоих нет возврата. Магический дар отделил меня от моих корней так же бесповоротно, как поколения отрезали тебя от твоих.
На террасе вновь повисло тяжелое молчание, а внутри дома заиграла новая веселая мелодия.
