мотивам: работать в поле, заседать в совете директоров, разогнать скуку, спасти распадающийся брак.) В ее глазах Квасп сам по себе не был ни плохим, ни хорошим — и она отклонила все мои предложения отключить экранирование, потому что в этом случае я слишком легко слез бы с ее крючка. Но я сделал ее уродом по личным и эгоистичным причинам, отделил даже от других ариев — исключительно для того, чтобы подарить себе определенный комфорт. «Ты хотел родить одиночку, синглетона? Почему бы тебе не пускать пулю в голову всякий раз, когда ты принимаешь неверное решение?»
Когда она пропала, мы боялись, что ее похитили на улице. Но потом нашли в ее комнате конверт с локаторным маячком, который она извлекла из тела, и запиской: «Не ищите меня. Я никогда не вернусь».
Я услышал шорох шин тяжелой машины, давящих грязь на раскисшей грунтовой дороге слева, и сжался, прячась в кустах. Когда грузовик остановился, негромко лязгнув металлом, от баржи отделилась дистанционно управляемая моторная лодка. Мой виртуальный помощник перехватил обмен данными — пароль и отклик, — но они не позволили бы решить главную задачу: выдать себя за владельца баржи.
Из кабины грузовика выбрались двое. Одним был Джейк Холдер; я не мог разглядеть его лица при свете звезд, но я сидел в нескольких метрах от него в забегаловках и барах Батон-Ружа, и мой помощник знал его соматическую подпись: электромагнитное излучение нервной системы и имплантантов, отклики емкости и индуктивности его тела на небольшие изменения в окружающих полях, слабый гамма-спектр радиоизотопов — как естественных, так и попавших в тело в течение жизни.
Его спутника я не знал, но общее представление вскоре получил.
— Тысяча сейчас, — сказал Холдер. — И еще тысяча, когда вернешься. — Он указал на лодку.
Второй выказал подозрительность:
— Откуда мне знать, что оно будет таким, как ты сказал?
— Не называй ее «оно», — предупредил Холдер. — Она не предмет. Она моя Лилит, моя Ло-ли-та, мой соблазнительный заводной суккуб. — Меня на несколько секунд охватила надежда: я представил, как клиент усмехнется, услышав этот рекламный тон, и опомнится — бордели в Батон-Руже открыто рекламировали секс с машинами, которыми управляли опытные «кукловоды», причем за малую толику названной цены. Как бы он ни воображал секс с настоящим арием, он не мог знать наверняка, что Холдер не управляет телом на барже, и тем же способом. И он вполне может выложить две тысячи за работу Холдера-кукловода.
— Ладно. Но если она не настоящая…
Мой помощник уловил, что деньги перешли из рук в руки, и смоделировал ситуацию достаточно хорошо, чтобы знать, как я на нее отреагирую. «Теперь действуй», — прошептал он мне в ухо. Я подчинился, не размышляя — полтора года назад я выдрессировал себя на мгновенное подчинение его командам, вытерпев всю боль и тошноту, вызванную современной химией. Помощник не мог управлять моими конечностями — такая сложная хирургия оказалась мне не по карману, — однако он накладывал подсказки движений на поле моего зрения, эту систему я разработал, переделав старую программу для обучения хореографии. Я вышел из кустов прямо к лодке.
— Кто это? — вопросил взбешенный клиент.
— Не хочешь трахнуть сперва его, Джейк? — обратился я к Холдеру. — Я его подержу. — Есть вещи, которыми я не доверяю управлять помощнику; он задает границы, но лучше позволить мне немного импровизировать, а потом обрабатывать мои действия как еще один компонент окружающей среды.
— Я этого козла никогда в жизни не видел, — ледяным тоном процедил Холдер после секунды ошеломленного молчания. Однако пауза чуть затянулась, что вызвало у клиента подозрение, и когда Холдер потянулся к оружию, клиент попятился, а потом развернулся и побежал.
Холдер медленно направился ко мне, держа в вытянутой руке оружие.
— Ты что задумал? Ты ищешь ее? Угадал? — Его имплантанты составляли карту моего тела — в активном режиме, поскольку не было нужды делать это тайно, — но я часами сидел у него на хвосте в Батон-Руже, и мой помощник знал его тело не хуже архитектурного плана. Теперь, на фоне тускло освещенного звездами силуэта Холдера, он наложил полную схему, обнажив его до мозга, нервов и имплантантов. В моторной зоне коры замерцал рой голубых светлячков, предвещая странное пожатие плечами без очевидной связи с лежащим на спусковом крючке пальцем; прежде чем они достигли интенсивности, которая подаст имплантанту сигнал на выстрел, помощник скомандовал: «Пригнись».
Выстрел оказался бесшумным, но, выпрямившись, я ощутил запах пороховых газов. Я перестал думать и начал двигаться. Когда Холдер бросился вперед, направляя На меня оружие, я скользнул в сторону, схватил его правую руку и нанес несколько резких ударов по имплантанту на шее. Он был фетишистом, поэтому выбрал объемную модель, намеренно видимую сквозь кожу. Такие имплантанты не имеют жестких краев и довольно гибкие — пусть он и мазохист, но не до такой же степени, — однако если достаточно сильно сдавить даже самую мягкую биосовместимую пену, она станет напоминать кусочек древесины. Вколачивая эту древесину в мышцы его шеи, я вывернул ему вверх предплечье. Он выронил оружие, я нашарил ствол ногой и пинком отправил в кусты.
На ультразвуковой картинке я видел, как вокруг его имплантанта собирается кровь. Я немного подождал, пока ее давление не повысилось, потом ударил снова, и набухшая шишка лопнула, как огромный нарыв. Холдер рухнул на колени, вопя от боли. Я вытащил из заднего кармана нож и приставил к его горлу.
Потом я заставил Холдера снять ремень и связал ему руки за спиной. Подвел его к лодке и, когда мы в нее уселись, предложил дать суденышку все необходимые инструкции. Он угрюмо повиновался. Я же не испытывал никаких эмоций; часть моего сознания все еще настаивала на том, что финансовая операция, на которой я его подловил, была мистификацией и на барже нет ничего такого, чего нельзя найти в Батон- Руже.
Баржа оказалась старой, деревянной, пропахшей консервантом для древесины и неистребимой плесенью. В окна кабины были вставлены листы пластика, но сквозь них я ничего не разглядел. Пока мы пересекали палубу, я интимно прижимал к себе Холдера, надеясь, что если тут имеется система охраны, то она не рискнет прошить пулей нас обоих.
Возле двери кабины он пробормотал:
— Не обращайтесь с ней грубо.
У меня похолодела кровь, и я прижал руку ко рту, подавляя непроизвольное всхлипывание.
Я пинком распахнул дверь, но ничего не разглядел в темноте.
— Свет! — крикнул я.
Вспыхнули две лампочки — на потолке и возле кровати. Элен лежала обнаженная, прикованная цепями у запястий и лодыжек. Она подняла взгляд, увидела меня и тоненько, жутко завыла.
Я прижал нож к горлу Холдера:
— Сними эти штуковины!
— Кандалы?
— Да!
— Не могу. Они без замка. Заварены.
— Где у тебя инструменты?
— Несколько гаечных ключей в грузовике, — ответил он, помедлив. — Все остальное в городе.
Я обвел взглядом кабину, подтолкнул его в угол и велел стоять лицом к стене. Потом опустился на колени возле кровати.
— Ш-ш-ш… Мы вытащим тебя отсюда. — Элен молчала. Я коснулся ее щеки ладонью, она не вздрогнула, но с изумлением уставилась на меня. — Мы тебя вытащим. — Деревянные столбики кровати оказались толще моей руки, а звенья цепи — с мой большой палец. Голыми руками здесь ничего не сделать.
Выражение лица Элен изменилось: я был настоящим, не галлюцинацией.
— Я думала, вы уже перестали верить в меня, — глухо проговорила она. — Разбудили одну из резервных копий. Начали все сначала.
— Я никогда не перестану верить в тебя.
— Ты уверен? — Она всмотрелась в мое лицо. — Думаешь, это грань возможного? И что хуже быть не может?
