составляет полтора-два года. Дальше кривая рентабельности падает… — дама рванулась, внутри кабины что-то захрустело и дробно просыпалось между сиденьями. — Бизнес в этот момент выгодней продать, чем сохранить. — Она высунулась из кабины. — А вы наш кредитчик?
— М-м-м… — неопределенно ответил Хома. — А что будет с кредитчиками?
— На вас это не отразится, — дама снова наклонилась, и ее бюст исчез внутри кабины. — Тендер выиграл Мировой Российский, теперь ваши счета будет вести он. Но офисное имущество передано ему без описи! И пока есть момент…
— Кстати, если уж у нас зашла речь о деньгах, — аккуратно начал Богдамир. — Я слышал, будто сегодня произошло ограбление века…
— Ах, вы про инкассаторов? — вздохнула дама. — Да-да, ужасно.
— Говорят, пропало много бумажных денег…
— Их все равно вывозили по распределению. А вот ребят жалко. Никита и Роджер… Или Никола и Роберт?
— Вы не были с ними близко знакомы? — участливо спросил Богдамир.
— Не так уж и близко… — сказала дама. — Да и они геями были, добрая им память. Но на корпоративных вечеринках за одним столом сидели бывало.
— Из начальства в здании никого не осталось? — спросил Богдамир.
— Начальства полгода нет, а здание вот-вот отключат. Смотрите!
Богдамир обернулся. Грузовики один за другим тихо стартовали и уходили в низкое хлорное небо. А здание — огромная пирамида — все еще стояло. Но по его контурам ползла та характерная рябь, какая бывает, если здание выстроено из силовых полей, а конфигуратор обесточивают. Верхушка пирамиды задрожала, а грани зашевелились и начали разъезжаться, словно были сложены из листов фанеры, а вовсе не из силового поля. Тут уже не осталось никаких сомнений — если начались сбои в позиционировании перекрытий, значит, здание отключено. И действительно, в следующую секунду огромная зеркальная пирамида вспыхнула и исчезла. На миг стали видны горы ненужных предметов и мусора, зависшие кучами в воздухе, словно на гигантской этажерке — в тех местах, где только что были этажи. Но мощная гравитация крупной планеты не дала им долго висеть — в следующую секунду груда мусора рухнула, подняв кучу пыли и хлорных брызг. К счастью, Богдамир и дама стояли далеко.
— Вот и все, — произнесла дама облегченно. — Банк лопнул… Знаете что? Возьмите степлер! Он у меня не помещается.
Богдамир решил навестить второй банк срочно — пока и тот не лопнул. Главный офис Северо- Восточного Вселенского Российского банка находился за Туманностью Андромеды. Хома водил пальцем по стертым выпуклостям и впадинам звездного глобуса для слепых, проклиная дурацкую моду строить банки в самых дальних концах Вселенной. Известно, что финансисты — самые жадные существа в мире, и в эпоху полного перехода на электронно-сетевые расчеты они предпочитали экономить на арендной плате, вынося свои шикарные офисы туда, где земля стоила сущие копейки. Этот банк был, пожалуй, рекордсменом по жадности — он располагался в таком далеком месте чужой галактики, где цена места под офисную застройку была отрицательной: правительство доплачивало за освоение таких дальних мест. Кеша деловито полистал навигационную карту и быстро нашел удобный маршрут.
Дорога оказалась хорошей: до Андромеды шла скоростная правительственная магистраль, далее значился ориентир-маяк на маленьком астероиде, он назывался Мужской монастырь Фиана и Иофана физической близости небесных сфер и был помечен в атласе как памятник старинного зодчества, охраняемый государством. Кеша, нацепив обзорные 3D-очки, радостно сообщил, что видит кислородный купол подворья и бородатого мужика, который порет во дворе логарифмической линейкой своих послушников-дипломников. Разумеется, это были Кешины фантазии — такие мелочи нельзя различить из далекого космоса. За монастырем был поворот на новую трассу, просторную и хорошо размеченную гипервешками. Она привела прямо к банку, выстроенному на уютной планете с хорошей кислородной атмосферой.
Гостей встречал совершенно круглый человек. Круглым в нем было все, и даже улыбка разрезала его лицо идеальным полукругом. Квадратными, пожалуй, были только зубы — белые и одинаковые, как листки, выдранные из блокнота, что наводило на мысль о генетическом модицифировании.
— Адольф Стейк, — протянул улыбающийся человек круглую ладошку. — Генеральный директор по управлению направлениями.
— Старший следователь майор Хома Богдамир.
— Как? Тот самый? — господин Стейк удивленно склонил голову.
— Однофамилец, — соврал Богдамир. — Со мной служебный пингвин.
— Кеша, — щелкнул клювом Кеша, протягивая для рукопожатия крыло.
— Очень! Очень рад! — произнес господин Стейк совершенно счастливым голосом, обеими ладошками сжимая Кешино крыло. — Пройдемте, прошу вас! Пройдемте в переговорную, все уже накрыто!
Стейк потер мизинцем переносицу и громко чихнул в раструб электронного турникета. Технология идентификации личности по чиханию немного уступала новомодной технологии по шмыганью носом, но была куда надежнее идентификации сотрудников по кашлю.
Они шли по коридорам — мимо гигантских комнат, сверкающих девушками и терминалами, мимо суетливых роботов, перебегающих дорогу с листами старомодных бумаг и новомодных кристаллограмот, мимо офисных поилок-кормилок, источающих ароматы кофе и соевого попкорна, мимо игральных автоматов и призывно мигающих разноцветными лампочками санузлов, на лифте и снова сквозь анфилады комнат мимо санузлов и поилок. Адольф Стейк не бежал, а словно катился впереди, и Богдамир с его размашистой походкой едва за ним поспевал.
На столе переговорной комнаты лежала самая настоящая скатерть, а на ней стояла ваза с самым настоящим печеньем. Кеша сразу на него накинулся, забравшись на стол перепончатыми ногами.
— Простите… — пробормотал Богдамир, стаскивая Кешу.
— Нет-нет! — воскликнул Стейк. — Восхитительно! Замечательно! Ваш пингвин — это поистине…
— К делу, — сухо оборвал Богдамир. — Вопрос первый: почему вы такой радостный?
— Я? — растерялся господин Стейк. Его рот и глаза стали идеально круглыми.
— Вы. У вашего банка пропал миллиард долларов. Почему вы не в трауре?
Но господин Адольф уже пришел в себя и широко улыбался.
— Во-первых, профессия современного банковского работника, — веско начал он, — требует определенного внешнего вида, образа речи и мыслей. Мы обязаны носить улыбку — таков наш повседневный труд. Во-вторых, буду с вами честен: пропажа балансной наличности — огромная удача для нашего банка!
— Не понимаю, — Богдамир навел на него свои черные очки, а Кеша даже прекратил клевать печенье и замер с печенюшкой, торчащей из уголка клюва. — Вы везли свои деньги через полкосмоса в инкассаторском броневике. Они пропали. В чем повод для радости?
Стейк поднял свои круглые ладошки, покрутил ими в воздухе и снова опустил вдоль туловища.
— Я почту за честь совершить с вами небольшое путешествие в мир финансовых технологий! Современная финансовая система не использует деньги. С середины двадцать первого века мы пользуемся исключительно антиденьгами. Все мы живем в кредит. Недвижимость, движимость, энергия, продукты питания, одежда, связь, вода, воздух — все это мы получаем гораздо раньше, чем сумеем оплатить. Но наши взаимные кредиты настолько высоки, что оплатить их полностью мы уже не сумеем никогда. Более того — это никому не нужно! Более того — это крайне нежелательно для экономики! Ситуация, когда все должники, когда каждое лицо, физическое или юридическое, состоит у всего мира в огромном неоплатном долгу — это крайне благоприятно для развития и процветания общества!
— Почему? — Богдамир недоуменно поднял брови.
— Долги тонизируют и заставляют работать. Представьте такой пример: я обещаю вам платить килограмм золота каждый день…
— Зачем мне золото? — удивился Богдамир.
— Золото — это традиционный пример. Итак, я обещаю вам ежедневно килограмм золота, чтобы вы
