спокойнее, чем кто-либо другой. Ральф испытал мучительный приступ зависти.
Далеко впереди, примерно в десяти минутах ходьбы, Ральф хорошо видел очень знакомое приземистое здание, соперничающее с утренним солнцем яркой белизной — Малый мировой аквариум. Сегодня, как и вообще по четвергам, детей туда пускали бесплатно.
Ральф прихлопнул комара, потом опустил взгляд на пропеченные солнцем плиты тротуара и постарался не наступать на стыки — хотя теперь это вряд ли что-нибудь значит.
Звук жестянки, с долгим грохотом выкатившейся на мостовую, привлек его внимание, и он увидел, что брат остановился у перекрестка в ожидании зеленого света. Наклонившись вперед и уперев руки в колени, Алекс изучал через окошко газетного автомата первую страницу свежего выпуска.
Ральф подошел и, не обращая внимания на заголовки статей про войну, взглянул на фотографию.
— Это вибрационно-энергетическая пушка, — указал Алекс на газетный снимок.
— Ага, — согласился Ральф. — Класса «Шива-2».
Алекс ткнул пальцем в пластиковое окошечко:
— А это бомбер-беспилотник Джи-7.
— Великоват он для Джи-7, — засомневался Ральф. — Думаю, это Джи-11.
Он изобразил ладошкой полет аппарата, сопровождая движение звуком падающей бомбы.
В этот момент в отражении на пластике окошка Ральф увидел зеленый свет.
— Пойдем, — сказал он.
Два рада огоньков, утопленных в асфальте мостовой, замигали янтарными вспышками, обозначая пешеходный переход. Это было очень похоже на огни взлетной полосы на аэродроме, и Алекс, расправив руки, словно крыло самолета, гудя, жужжа и обгоняя брата, побежал по улице.
Когда Ральф прошел через вращающиеся двери Малого аквариума, его охватило знакомое ощущение — будто он вдруг перенесся в открытый космос. После яркого летнего солнца за дверью его ждала темнота, он вглядывался в нее широко открытыми глазами, и по мере того как глаза привыкали к полумраку, мир тьмы постепенно открывался мальчику. Внезапная прохлада после жары заставила кожу покрыться мурашками, ведь он, конечно, был одет по-летнему, в тонкую рубашку и шорты. Ральф вдыхал резкий запах большого свежевымытого общественного здания и слышал тихое жужжание кондиционеров, похожее на звук далеких моторов.
После того как мальчики прошли через рамки металлоискателей и химических детекторов, они промчались мимо киоска сувениров и бросились в зал игровых автоматов. Все игры были бесплатными — и это хорошо, обучающие тоже — и это плохо. Но любимая игра Ральфа «Меткий стрелок» — самая замечательная, и то, что у нее нет прорези для монет — настоящее чудо!
Зал был набит битком: притопала толпа скаутов, и они совершенно по-свински прибрали к рукам все игровые автоматы, а возле «Меткого стрелка» вообще выстроилась здоровенная очередь.
— Вот гады! — Ральф резко повернулся и двинулся из игрового зала, Алекс пошел за ним. — Мы вернемся позже, когда это стадо уберется отсюда.
— Да ну их, — сказал Алекс, — мне уже больше не нравится «Стрелок».
— Как хочешь.
Алекс указал через главное фойе на надпись «Простейшие» над одним из трех туннелей-павильонов Аквариума:
— Пойдем туда, там здоровско!
— Точно. Пойдем.
Они прошли в арку павильона, обогнули перегородку, отделяющую более светлое фойе от затемненного зала, и оказались в большом, широком выставочном туннеле. Его потолок, изогнутые стены и даже большая часть пола были прозрачными, за ними — бескрайние водные глубины и какие-то камешки- ракушки, призванные изображать морское дно.
Иллюзия была совершенной. Как-то Ральф ходил в этот музей с классом на «закулисную» экскурсию, где рассказывали, что все экспонаты в этом зале представляют собой трехмерные голографические проекции. Основой служил крошечный аквариум с загадочными подземными водами и таким же таинственным фазоконтрастным микроскопом в середине. Но Ральфу было все равно. Стены зала изобиловали животными: пресноводными одноклеточными организмами.
Парамеция размером с акулу, размеренно шевеля ресничками, летела через всю стену, затем проплыла над головами мальчиков и нырнула ко дну. Глядя вниз сквозь пол, Алекс и Ральф увидели огромное существо, завтракающее чем-то непонятным. Ральф улыбнулся: казалось, эта громада могла зараз проглотить его братца.
Мальчики часто бывали в этом зоомузее-аквариуме. Алекс бегал по коридору, показывал пальцем на разных одноклеточных и выкрикивал их названия. На мгновение он остановился:
— Смотри, это амеба, и она что-то ест. — Тут другое существо привлекло его внимание: — Это сактория, она втягивает щупальца! — И он запрыгал дальше по коридору, указывая представителей фауны:
— Дилептус. Литонотус. Эвплотец. Логофиллум.
Алекс снова замер у стекла, его взгляд приковала не слишком большая парамеция, которая медленно и спокойно курсировала туда-сюда почти на уровне глаз.
— Вот этот парамеций мне больше всех нравится, — сказал Алекс.
— Смотри, какой чудесный.
Парамеция скользила вдоль стены, ее реснички двигались плавными и красивыми волнами, и Алекс следовал за ней, бесшумно ступая резиновыми подошвами теннисных туфель, а кончик его носа, слегка потёкшего от волнения, чертил дорожку на стекле.
— Ага, — сказал Ральф, проходя мимо, — просто классный.
— Я назову его Парри, — Алекс оторвался от стекла. — Привет, Парри!
— Он тебя не слышит, — объяснил Ральф. — Он просто малюсенькая точечка в банке с водой. Он такой маленький, что ты даже не увидишь его.
— Я знаю, — сказал Алекс, но казалось, сам он в это не верит.
Ральф окончательно заскучал, хотя и был очарован существом, похожим на огромную живую каплю серебра.
— Пойдем обратно к автоматам, — он схватил Алекса за запястье и потащил его к выходу. Алекс знал, что протестовать бесполезно.
Когда ребята пришли в игрозал, отряд скаутов уже исчез. Возле самых хороших игрушек по-прежнему толпились в ожидании дети, но очереди были недлинными. Ральф, все еще держа брата за руку, встал в очередь к «Стрелку».
Ральф часто играл в эту игру: пилотируя свой корабль-разведчик в океанских глубинах, он разыскивал монстров — гигантских парамеций — и уничтожал их. Парамеции были настоящими, и игрок поражал их настоящим лазером. А если попадал в самый центр ядра клетки, существо взрывалось.
Очередь двигалась медленно, но все же двигалась. У каждого игрока было три минуты на охоту, а за каждую убитую парамецию давались дополнительные пятнадцать секунд — но не более десяти минут всего. Однако мало кому удавалось продержаться в игре достаточно долго, и примерно через каждые четыре минуты место за пультом занимал очередной счастливый мальчуган. Девчонки «Стрелком» не очень-то интересовались.
Через несколько минут ожидания Алекс отступил в сторонку от плотной кучки ребят и заявил:
— Я хочу пойти к Парри.
— Ты пропустишь свою очередь, — ответил Ральф.
— Ну и что? — заупрямился Алекс. — Я все равно не хочу играть в эту дурацкую игру.
— А мне не нравится, что ты куда-то пойдешь один.
— Ха! Ты прям как мама говоришь! — поддел брат.
— Ну да, — потупился Ральф, — мама сказала, чтобы я за тобой присматривал.
— Ничего подобного! — возмутился Алекс, и его звонкий голос рассерженно задрожал. — Мне уже
