5.
До города было очень далеко, но в ярком свете полуденного солнца он был виден достаточно отчетливо. В центре его возвышалось массивное здание правильной пирамидальной формы, которое Маггот сначала принял за гору, но, приглядевшись, рассмотрел уступы или террасы, опоясывавшие ее со всех сторон. Рядом с центральной пирамидой высились здания поменьше. Сквозь густую листву местами проглядывала какая-то непрерывная линия, опоясывавшая город, и Маг-гот понял, что это – городская стена. Голубовато-белые стены домов, видневшиеся то там, то сям в промежутках между деревьями, создавали впечатление довольно обширного поселения.
Маггот почесал затылок и с интересом принюхался.
Клан троллей, к которому принадлежала и его мать, и он сам, обитал в пещерах, протянувшихся под землей на многие мили. Покинув мать, Маггот спустился в долины и некоторое жил там с людьми племени Шингласса, строившими только самые примитивные жилища – длинные и узкие сараи из согнутых дугой прутьев, которые покрывались сплетенными из травы циновками или древесной корой. Окон в них не было, поэтому изнутри такие дома напоминали пещеры, и Маггот чувствовал себя в них очень и очень уютно.
Когда Маггот познакомился с Браном, они вместе отправились в одно из отдаленных поселений Империи в северной части гор. Поселок был выстроен из камня и походил своей архитектурой на окружающие скалы, но там Магготу не понравилось: в поселке их схватили, избили и посадили в каменный амбар. Амбар тоже был похож на пещеру, но об этом эпизоде своей жизни Маггот вспоминать не любил.
Вот и сейчас он едва не повернул, чтобы убраться отсюда куда-нибудь подальше, но так и не сделал этого, а продолжал стоять, как завороженный глядя на долину внизу. Если бы его тело ныло и болело чуть меньше, Магготу, быть может, и хватило бы сил подчиниться тому, что подсказывал ему инстинкт. А инстинкт говорил: в городе что-то не ладно. Присмотревшись как следует, Маггот понял, в чем дело. Здесь не было заметно ни движения, ни дыма от очагов, ни других признаков людей. Но не успел он об этом подумать, как у подножия большой пирамиды вспыхнуло и погасло голубое сияние, а секунду спустя на дальнем конце города промелькнул ответный сигнал.
В душе Маггота шевельнулось нехорошее предчувствие, но он сказал себе, что если обшарит дома на окраине города, то, возможно, найдет какое-то оружие – нож или даже новый лук. Кроме того, не исключено, что здесь отыщется и кое-что съестное… Последнее соображение решило дело, и Маггот, забыв о своих опасениях, начал спускаться в долину.
К этому времени солнце стояло уже довольно низко, и на долину легли длинные тени, отбрасываемые горными пиками и хребтом, ограничивавшим ее с запада. Небо полыхало всеми оттенками пурпурного и золотого, но Магготу некогда было любоваться закатным великолепием дня. Тропа, по которой он двигался, вывела его на длинный и прямой, словно вытянутый палец, отрог горной цепи. По одну сторону от которого текла, извиваясь, неторопливая река, по другую – лежал город. Отрог был много ниже самого хребта, но город просматривался с него хуже – теперь его почти полностью заслоняли кроны гигантских тополей, стволы которых, достигавшие у комля десяти– пятнадцати футов в диаметре, напоминали подпирающие небо громадные колонны.
Вскоре Маггот отыскал тропу. Правда, ее протоптали олени, но все же она была и вела в нужную сторону – петляя между деревьями, спускалась к самой городской окраине. То и дело на тропе попадались кучки оленьих «орешков», но все они были холодными, следовательно, никакой дичи впереди не обнаружить. Однако дальше – на узком уступе, огибавшем крутую вертикальную стену – Маггот нашел и свежие следы. Сумерки сгустились уже настолько, что рассмотреть их было трудно: ему пришлось опуститься на четвереньки. Только теперь Маггот увидел, что некоторые отпечатки были шириной в ладонь. Это был след большерогого оленя, справиться с которым голыми руками невозможно, но потом среди отпечатков больших копыт Маггот разглядел и следы поменьше – шириной всего в три пальца. Судя по всему, это был белохвостый олень, который тоже прошел по тропе недавно. Эта добыча была ему по плечу, и Маггот, пытливо оглядевшись по сторонам, вытащил из колчана стрелу и зажал в руке наподобие ножа на случай, если ему посчастливится столкнуться с одним из этих на редкость вкусных животных. Впрочем, сейчас он съел бы и жабу.
Но не успел он выпрямиться, как вечернюю тишину прорезал пронзительный, нечеловеческий вопль, эхо которого заметалось между деревьями, словно вспугнутая птица. Маггот так и застыл, припав к земле. Вопль донесся со стороны города – постепенно он перешел в громоподобный рык, завершившийся низкой, раскатистой нотой. Это было какое-то огромное чудовище, и он сразу подумал о том, каким жалким оружием была стиснутая в кулаке стрела.
Но вот рычание стихло, и над долиной повисла еще более глубокая тишина. Маггот пристально всматривался в ту сторону, откуда донесся этот пугающий рев, но сгустившаяся темнота оказалась непроницаемой даже для его привыкших к сумеречному освещению глаз. Он ничего не видел, но продолжал напряженно вглядываться в провалы между купами деревьев, где смутно белели стены покинутых домов. Несколько раз ему казалось, будто он видит вдали какие-то огоньки, но это были либо светлячки, либо обман зрения. Слух тоже ничем ему не помог – Маггот даже затаил дыхание, но не мог различить ни шороха. Казалось, в эти секунды замерли даже обычные ночные звуки.
Так, в напряженном ожидании, прошло несколько минут. Потом где-то в листве прокричала ночная птица: «Уип-урр-уилл, уип-урр-уилл, уип-урр-уилл…»
Маггот перевел дыхание и выпрямился. И в то же мгновение на склоне позади него послышался какой-то короткий скрежет, словно под чьей-то ногой осыпались камни, потом что-то с силой ударило его в спину, и затылок взорвался ослепительной болью. Колчан со стрелами съехал вверх, толкнул Маггота куда- то ниже уха, и он, сорвавшись с уступа, кубарем покатился в поросший кустарником овраг. Овраг был довольно глубок – футов пятнадцать или двадцать, но колючие ветки кустарников, впивавшиеся в ничем не защищенную кожу, все же замедлили его падение. На несколько мгновений Маггот и вовсе застрял в кустах, зависнув вниз головой, но сумел быстро высвободить ноги и, в последний раз перекувырнувшись в воздухе, упал на четвереньки на покатое дно оврага. Тотчас перекатившись на спину, он увидел высоко на уступе, с которого упал, горящие золотисто-зеленым огнем глаза хищной кошки.
Кугуар. Должно быть, он решил поквитаться с Магготом за шутку, которую тот сыграл с одним из его родичей. Несомненно, хищник тоже шел по следам оленей, пока не наткнулся на другую добычу.
Одним прыжком Маггот вскочил на ноги и с вызовом погрозил зверю кулаком. Стрелу он потерял и собирался уже достать из колчана новую, но передумал. Вместо этого он пристально уставился прямо в горящие глаза зверя, стараясь не моргать. Бывало, что таким способом ему удавалось остановить нападавшего зверя, но на сей раз кугуар был слишком рассержен – или слишком голоден.
Большая кошка спрыгнула с уступа и стремительно заскользила вниз по склону; ее гибкое тело мелькало в сплетении ветвей. Дно оврага, на котором стоял Маггот, было чуть наклонным, и он шагнул назад, нащупывая ногой опору. На этот маневр у него оставались какие-то доли секунды. В следующий миг кугуар прыгнул – размытое бурое пятно ринулось прямо на Маггота.
Маггот успел вытянуть вперед руки, чтобы схватить противника за горло, но толчок был слишком силен. Он не устоял на ногах, и они вместе покатились по дну оврага, пока не достигли относительно ровной площадки. Здесь они ненадолго расцепились, и тут же кугуар прыгнул снова, норовя вцепиться Магготу в горло. Но и Маггот не дремал. Он прыгнул навстречу и столкнулся с хищником в воздухе. Одной рукой Маггот захватил короткий, жесткий мех на морде кугуара и, отбив второй рукой взмах мощной лапы, ткнул пальцем в золотисто-зеленый глаз. Кугуар зарычал и так резко тряхнул головой, что палец Маггота не успел причинить зверю сколько-нибудь серьезный вред. Но когда кугуар попытался повиснуть на нем, чтобы пустить в ход задние лапы с острыми когтями, одним ударом которых он мог распороть человеку живот, Маггот отшвырнул зверя и сам отпрыгнул назад.
Таким образом он получил передышку, но небольшую. Противников разделяло теперь несколько футов, но это были очень короткие футы – кугуар мог покрыть их одним хорошим прыжком. Положение осложнялось тем, что даже на таком небольшом расстоянии припавший к земле зверь казался лишь темным пятном на фоне камней и измятых кустов. На небо вышла луна, но она еще скрывалась за черными кронами деревьев, и ее серебристый свет не проникал в овраг, на дне которого по-прежнему царил густой мрак. Все преимущества оставались, таким образом, на стороне зверя, и Маггот не мог быть уверен в исходе
