— Знаю, — просигналил Библиотекарь, чья аура демонстрировала уныние. — Теоны всегда были лучшими рассеивателями в эфире, чем мы.
Хранитель продемонстрировал согласие:
— Боюсь, что так. После заявления о мошенничестве они станут сильнее, чем когда-либо. — Он перетек к лабораторному столу и взял цилиндр. — Я был настолько разъярен, что не смог завершить сканирование.
— Скоро конец, — просигналил Библиотекарь. — Если хотите, можете просканировать его сейчас.
— Спасибо.
Почти смешно. Стал разглядывать плату и обнаружил контакт с холодной пайкой — дурацкой холодной пайкой. Элементарщина. Я все исправил за пятнадцать минут.
Схема и после этого не заработала. Когда я включил плату, та испустила дикий набор электромагнитных полей. Все компьютерные и видеомониторы сразу свихнулись.
Но трагикомедия в том, что отклонитель поля отклонил и меня от решения. Я кое-что пересчитал (понять не могу, почему в NASA не отыскали выход) и обнаружил, что если переберусь в спасательную шлюпку, то смогу в ней маневрировать, находясь перед «Капсулой времени». Окружающее корабль поле Ричардсона должно экранировать и шлюпку. Я просто мог дать полную тягу и вырваться из объятий черной дыры. Теперь я заставляю себя не думать об этом — ведь я угробил миллиарды лет упущенных возможностей.
Теперь-то я могу спастись, но лететь мне некуда. И что толку от такого спасения?
Скоро станет совсем тихо — как в горной долине после снегопада. Я выключу двигатели, теперь уже очень скоро. И тогда «Капсула времени» наберет скорость, соскользнет за горизонт событий, где время практически останавливается, а затем упадет в черную дыру. Интересно, как долго поле Ричардсона будет меня защищать, прежде чем кораблик раздавят или разорвут приливные силы? Быть может, вечно — что бы это ни означало.
Теперь, приняв позитивное решение, я чувствую себя немного лучше. Странно, но до сих пор я не считал самоубийство позитивным решением.
У меня еще сохранилось достаточно научного любопытства, и я пытаюсь представить, как будет выглядеть прохождение через горизонт событий. Впрочем, это слабое и рудиментарное любопытство, поскольку поделиться наблюдениями будет не с кем. «Нет человека, что был бы сам по себе, как остров», — сказал кто-то. Кажется, Джон Донн. Я едва не рассмеялся. Откуда он это знал? Как он вообще мог это знать?
Забавно — когда умру я, умрет и Вселенная. Она меня не переживет. Как ни странно, меня это утешает.
Мне хочется умереть с каким-нибудь символом человечества. Наверное, с музыкой. Какая музыка больше всего подходит для смерти Вселенной? «Девятая симфония» Бетховена? «Незаконченная симфония» Шуберта? Что ж, если она не закончена сейчас, то не будет закончена никогда. Пожалуй, выберу «Девятую».
Только что поел. Последний завтрак.
Пишу это под музыку Бетховена. Наверное, это моя последняя запись. Возможно,
Мне осталось лишь нажать выключатель. Потом могу сидеть и наблюдать в телескоп, как умирает Млечный Путь. Другие галактики к тому времени станут настолько далекими, что окажутся за пределом разрешения телескопа. Я уже мысленно вижу, как в поле тяготения черной дыры звезды синеют, приобретая сочный и приятный оттенок, затем постепенно бледнеют, переходя в невидимый ультрафиолет.
Но возможно, что мостики Эйнштейна-Розена существуют, и я, проходя сквозь черную дыру, попаду в червоточину и вернусь обратно во времени. И смогу выйти в физическом пространстве, полном звезд, галактик и теплых живых душ. А поскольку все корабли NASA, включая мой, оснащены наборами SETI для первого контакта, я даже смогу с этими душами общаться.
Чушь все это. Я обманываю себя. Исходом наверняка станет смерть. И пусть она будет быстрой.
Моя семья, друзья — все они прожили отпущенный природой срок. И у меня нет причины оплакивать их. Я могу оплакивать только себя — и отказываюсь больше этим заниматься.
Моя рука уже на выключателе. Мне будет не хватать голоса двигателей.
— Итак, это все, — просигналил Хранитель.
— Все.
— Жаль. Если бы у нас имелось тело, дневник приобрел бы больший вес.
Библиотекарь просигналил согласие.
— Но до сих пор не могу понять, как у нас оказался лишь пустой корабль.
— У меня есть теория, — вспыхнул на миг Библиотекарь, демонстрируя чрезвычайную скромность.
— В самом деле? — Хранитель подал Библиотекарю знак приблизиться. — Пойдем. Мы вместе поедим в моей студии.
— Это честь для меня. Спасибо.
— А потом ты расскажешь о своей теории. — Хранитель излучал ауру глубокой задумчивости. — А поскольку ты главный специалист по инопланетянину, то вместе мы, возможно, сумеем отыскать в документе нечто такое, что докажет существование этого существа.
— Нет! — Конрад отдернул руку от выключателя. — Таким путем человечество умереть не должно. — Он ударил кулаком по панели. — Последний, покидающий Вселенную, гасит за собой свет. — Он покачал головой. — Нет.
Он не понял, что заставило его изменить решение. Возможно, инстинкт самосохранения. Возможно, тоска по дому. Разумеется, Земли уже нет, но все же он мог закончить свои дни в родной Солнечной системе — если сумеет вырваться.
Он открыл соединительный люк, ведущий к левой спасательной шлюпке. Испытывая удовольствие уже от одной мысли о том, что покидает «Капсулу», он схватил дневник и пролез в люк. Затем, поддавшись
