уничтожению проростков информационных башен.
Владимир Леонидович кинул листок на стол.
— Ты хочешь сказать… — медленно начал я и умолк.
— Ну-ну, продолжай, — подбодрил меня Владимир Леонидович. Он снова сел и сложил руки на груди.
— Нет… — я покачал головой. — Нет! — я протестующе взмахнул перед собой рукой. — Я не верю!
— Чему? — удивленно поднял брови Владимир Леонидович, в результате чего лицо его приобрело выражение крайней наивности.
Казалось, обидеть такого человека ничего не стоит. Но это было серьезное заблуждение.
— Ты обвиняешь меня в том, что я завожу к вам в страну споры информационных башен?
— Не кипятись, — усмехнулся Владимир Леонидович. — В этом-то я тебя как раз обвинять не собираюсь. Споры, оказавшиеся вне зоны информационного поля, за два-три месяца полностью теряют всхожесть. Я думаю, что ты можешь являться тем самым катализатором, который пробуждает их к жизни.
— Я?… Каким образом?
— Пока не знаю. Но факты, дружище, это такая штука, с которой трудно спорить. Вот, например, — Владимир Леонидович двумя пальцами взял за уголок лежавший на столе лист бумаги. — Смотри, апрель позапрошлого года. Ты ездил в Сызрань… Напомни, что ты там делал?
— Проблема защелачивания почв, — ответил я.
— Верно, — улыбнувшись, кивнул Ворный. — Ты там был с компанией наших экологов. Единственный представитель МЭФа, прибывший из-за кордона. А спустя восемнадцать дней после того, как ты покинул Сызрань, там проводилась спецоперация по уничтожению информационных башен. Двадцать три штуки выкорчевали.
— По-твоему, это моя работа?
— Не исключено.
— Ну так арестуй меня! — я в сердцах хлопнул ладонью по столу. — Какого черта…
— Успокойся, Петр Леонидович. Не думай, ты не какой-нибудь уникум. У нас целый список таких же, как ты, колесящих по всей стране послов доброй воли, за которыми тянется след из проростков информационных башен.
— И что вы собираетесь предпринять?
— Для начала попытаемся понять, как это происходит. Поскольку сам человек, даже нашпигованный уинами, не является источником информационного поля, значит у него при себе должно быть некое устройство, генерирующее узконаправленный, очень короткий импульс. Будь иначе, мы бы его засекли.
— Хочешь обыскать мои вещи? — я сделал приглашающий жест в сторону саквояжа, который даже не начал разбирать.
— Ну что ты, — укоризненно нахмурился Ворный. — Мы ведь доверяем друг другу. — Он сделал паузу, как будто хотел удостовериться, что я не стану возражать. — Так ведь, дружище?
— Так, — кивнул я.
А про себя подумал: что он от меня хочет? Почему не говорит напрямую?
— Что ты сам обо всем этом думаешь?
— Ничего, — качнул головой я.
— Ну что ж, — Владимир Леонидович вроде как с сожалением развел руками. — Ладно, давай свое расписание.
Я молча подтолкнул ему папку с программой визита. Майор Ворный раскрыл папку, двумя руками взял лист бумаги с красивой виньеткой.
— Ага… Значит, на этот раз у нас в плане реликтовые болота Облонского края, — Владимир Леонидович глянул на меня поверх листа. — У тебя копия есть?
— Нет.
— Тогда я для себя сделаю. Договорились?
Не дожидаясь моего ответа — да и не нужен он ему был, — Владимир Леонидович сунул папку себе под мышку.
— Ну, будь здоров, Петр Леонидович, — Ворный встал и протянул мне руку. — Завтра вечерком я к тебе заскочу, если ты не против. Лады?
— Лады, — я приподнялся и пожал майору руку.
Владимир Леонидович заговорщицки подмигнул и быстрой походкой направился к двери.
— Да, и вот еще что, — обернулся он с порога. — Ты с этими типами из «Зеленого мира» будь поосторожнее.
— В каком смысле, — не понял я.
— Да это я так, на всякий случай, — Владимир Леонидович улыбнулся, махнул рукой и вышел за дверь.
Тихонько чмокнул магнитный дверной замок.
Я достал из кармана часы. Сухо щелкнула открывшаяся крышка. Маленькая стрелка с завитушками вокруг острого конца подбиралась к восьми. Делать было совершенно нечего. Поэтому можно просто лечь спать. И попытаться обо всем забыть.
Утро среды выдалось пасмурным. По серому небу плыли тяжелые, пропитанные влагой тучи, из которых в любой момент мог хлынуть дождь. Но проснулся я, как ни странно, в отличном настроении.
Заказав завтрак в номер, я принял душ, после которого окончательно воспрял духом.
Мне еще в ванной начало мерещиться, будто по стене скользят странные, ни на что не похожие, но при этом до боли знакомые тени. Потом, причесываясь у зеркала, я стал различать тихие голоса. Шепот у себя за спиной. Переговаривались двое. Один, насколько я мог понять, на что-то подбивал другого. Другой же пытался его отговорить. К тому времени, когда я сел за стол, мне стало окончательно ясно: эти двое замышляют убийство. И убить они намерены меня. Чем уж я им так досадил — вопрос отдельный. Но спор их, как выяснилось, касался метода, каковым планировалось меня умертвить.
Зловещие тени скользили по полу, стенам и потолку, становясь все более реальными. Я еще не мог их опознать, хотя они уже начинали приобретать объем.
Дождь, ударивший в оконное стекло, отозвался в ушах грохотом орудийной пальбы.
Вспучился лежавший на полу ковер — кто-то большой и толстый полз под ним, нацелившись на мои ноги.
Ждать продолжения не стоило. Возможно, кому-то и было бы интересно, чем все закончится, но я таких представлений видел множество и точно знал, что ничем хорошим это обернуться не может. Поэтому я кинул в рот одну из таблеток, оставленных майором Ворным, и запил ее минеральной водой.
Не прошло и трех минут, как накат сгинул, так и не успев развернуться по полной. Словно ночной кошмар после пробуждения.
Собственно, уже за это стоило сказать Владимиру Леонидовичу спасибо. Обычно по утру накаты не бывают сильными. Для того чтобы сбить их, достаточно одной-двух рюмок коньяку. Но сегодня мне хотелось, чтобы во время встречи с заместителем секретаря думского комитета по экологии голова была свежей, а сознание ясным.
Русские любят проводить неофициальные встречи, как они выражаются, «на нейтральной территории». Сей эвфемизм означает, что встреча должна состояться в баре или ресторане. Уточняя время и место встречи с заместителем секретаря думского комитета по экологии господином Купейко Вениамином Муровичем, я пригласил его в небольшой ресторан с восточной кухней «Шаш-Баш», расположенный неподалеку от станции метро «Смоленская». Донесшееся в ответ из трубки недовольное ворчание господина Купейко я расценил как согласие и за десять минут до назначенного времени уже сидел за столиком.
Господин Купейко прибыл с опозданием в сорок две минуты. Он появился в сопровождении телохранителя — черный, отутюженный костюм, широкие солнцезащитные очки, выпирающая под мышкой кобура и скобка микрофона на ухе. Думец уселся за стол напротив меня, кивнул невыразительно и, даже не извинившись за опоздание, уткнулся в меню. Для российского чиновника это нормально. Я уже привык к
