Что же касается самого Борташа, то приговор в отношении него привели в исполнение еще затемно.
Яшка был доволен. Единственное, что не давало ему покоя, так это паровоз, улетевший в разгар сражения с борташевцами. Свой он был или вражеский, но подвергать риску оружие, оставшееся на орбите без присмотра, Косенкову не хотелось. Правда, теперь в его распоряжении вместо двух паровозов было целых шесть, однако людей на них не хватало, а опытных машинистов и вовсе не было. Неожиданно выручил Мустафа. Облазив и обстукав каждый паровоз сверху донизу, он сообразил, что они легко способны двигаться и маневрировать в состыкованном положении, изрядно экономя при этом горючее, за каковое открытие Мустафе была объявлена благодарность перед строем и обещан орден Красного Знамени по возвращении на Гигант.
Егор, отлучившийся из деревни спозаранок, все награждения пропустил и едва не опоздал к отлету. Яшка поощрил его в личном порядке, вручив за мужество в боях с бандитами именной наган, который тут же отобрал за самовольную отлучку.
Еле отвязавшись от Яшки, Егор получил нагоняй и от Мустафы.
— Где тебя черти носят? — напустился на него майор Каримов. — Тут каждая пара рук на счету!
Вместо ответа Егор вынул из кармана и протянул ему стреляную гильзу.
— Что ты на это скажешь, командир?
Мустафа повертел гильзу в пальцах, и густая бровь его недоуменно приподнялась.
— Где ты это взял?
— Там, на пустыре, в кустах.
— Это же от «Калаша»! Пять-сорок пять! Егор забрал гильзу и спрятал в карман.
— Вот и я о том же…
Благодаря инженерному гению майора Каримова и мастерству машиниста Сидорчука старт красной армады прошел в штатном режиме, и спустя полчаса она уже вышла на расчетную орбиту. До стыковки со станцией «Мир» оставались считанные минуты.
Яшка с нескрываемой гордостью бродил вдоль гармошки состыкованных паровозов из конца в конец, любовно дыша на полированные поверхности и по-хозяйски протирая их рукавом.
— Простор-то какой! — кричал он через все шлюзовые переходы.
— Тут ежели плакат повесить, так на нем можно аршинными буквами написать «Да здравствуют Советы рабочих, крестьянских, солдатских, матросских и аборигенских депутатов!» — и еще место останется.
— Яш, зайди-ка сюда, — из командной рубки главного паровоза выглянул озабоченный Сидорчук.
— Иду! — Косенков, нарочито громко топая и по-журавлиному перешагивая через комингсы, приблизился к рубке. — Вспотеешь, пока дойдешь! — радостно сообщил он. — Ну, чего тут у вас?
— Ничего, — проворчал Сидорчук.
— Мы вышли в точку встречи со станцией, — пояснил Мустафа.
— Молодцы! — Яшка одернул гимнастерку. — А ну, покажьте!
— Смотри сам, Яков Филимоныч.
Косенков шагнул в рубку, и улыбка медленно сползла с его лица. Навигационные экраны паровоза были пусты.
Станция пропала.
— Черт! — поручик Яблонский бросил колоду. — Тройка, семерка, туз! Если вам снова повезет, я всерьез буду считать, что вы в сговоре с пиковой старухой… — он снял китель, сверкнувший золотом погон и воротником, засаленным до свинцового блеска. — Идет за кольцо и сапоги!
— Прошу извинения, — Купер брезгливо пощупал ветхую ткань. — Только за сапоги.
— Однако, братец, ты поразительно скуп для миллионщика! — поручик с укоризной протянул Джеймсу перетасованную колоду. — Сними.
— Какой там миллионщик! — вздохнул Купер, выбирая карту. — Все в прошлом… Вот разве что ваши друзья дадут благоприятной цены за груз…
— Можешь не сомневаться! — заверил Яблонский, пожирая глазами карту в руках Джеймса. — В золоте будешь купаться! Нектар и амброзию вкушать! Кстати, что это я все на «ты», а брудершафта не пили! — он живо наполнил бокалы. — Давай за дружбу!
— С удовольствием, — вздохнул Джеймс, предусмотрительно отодвинув карту на край стола. — Так у вас и золото есть?
— Есть, есть, — поручик с сожалением проводил карту глазами. — Все есть, были бы патроны… — он залпом осушил свой бокал, забыв о брудершафте.
Купер не настаивал. Прихлебывая ароматный ликер, он внимательно присматривался к своему новому знакомому. Поручик казался странноватым, но вполне разумным молодым человеком, к счастью, начисто лишенным деловой хватки. Выходя в эфир с борта станции, Джеймс не мог и надеяться, что будет так скоро услышан и взят на буксир космическим кораблем, прилетевшим не со зловещего Красного Гиганта, а с вполне цивилизованной планеты, расположенной где-то неподалеку.
— Тут главное что? — продолжал Яблонский, занюхав воротником кителя. — Главное — доставить всё в целости и сохранности.
— Могут предполагаться препятствия? — удивился Джеймс.
— А черт его знает! Как масть ляжет… — поручик снова взял карты. — Сам понимаешь, в эмиграции живем. Зачем с властями ссориться, когда патронов нет? Другое дело — с пулеметом! — он ласково погладил маслянистый кожух стоящего у ног «максима». — Может, и отобьемся…
— Что значит — может? — встревожился Купер. — Вы не имеете разрешения властей?
— Да какое там разрешение! — Яблонский махнул рукой. — Сколько лет живем и разрешения не спрашиваем. Ты не волнуйся, прошмыгнем незаметно, разгрузимся в тихом месте — они и знать не будут.
— Но как вы объясните появление товара на планете? Не будут ли вам задавать неудобных вопросов?
— Вопросов?! — поручик вдруг расхохотался. — Нет, эти не будут. На редкость неразговорчивый народ.
Утирая выступившие слезы, он снова потянулся было к бутыли, но тут из узкого отверстия аварийного люка появилась и замерла, словно охотничий трофей на стене, огромная, заросшая рыжей шерстью голова.
— Ну, чего тебе, Родионов? — Яблонский повернулся к люку.
— Так что, вашбродь, там это… — голова неопределенно боднула воздух, кося бизоньим глазом на Джеймса Купера. — Никак, погоня…
Трудно описать радость командира красной эскадры Яшки Косенкова, когда сквозь тугую тьму, заполнявшую навигационные экраны головного паровоза, проклюнулась вдруг едва заметная светлая черточка, не больше риски на сапожной линейке.
— Они? — еще не веря счастью, осторожно спросил он приникшего к экрану Мустафу.
— Судя по дрейфу амплитуды сигнала… — задумчиво протянул космонавт.
— Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, — лихорадочно шептал Яшка, растеряв последние запасы атеизма. — Капли в рот не возьму, свечу в три пуда Николе-угоднику…
— Они! — уверенно заключил майор Каримов.
— Ну, сукины дети! — Яшка хватил кулаком в переборку так, что корпус паровоза отозвался колокольным благовестом. — Я же вам покажу, как на рабоче-крестьянскую собственность посягать! Жми, товарищ майор, на всю кочегарку! Догонишь — перед строем расцелую!
Мустафа по-кошачьи фыркнул в отросшие за время полета усы. Соединенные усилия двигателей двух паровозов и без Яшкиных поцелуев обеспечивали изрядное преимущество в скорости. Станция- беглянка вместе с прилепившимся к ней сигарообразным снарядом похитителей все яснее проступала на
