— О! Наш милый полковник! — заулыбался Джеймс. — Он уже раздает предписания? Крайне любопытно! Давайте.
Яблонский машинально подал ему бумаги.
— Так это вы начальник склада? А где предыдущий?
— Ищут, — мельком заметил Купер, погружаясь в чтение. — Одну ногу уже нашли…
— А давно ли вы заняли должность? — спросил поручик, снедаемый смутным подозрением.
Джеймс поднял на него один глаз.
— Кто знает? Вы не представляете, поручик, как медленно здесь тянется время!
Он аккуратно сложил бумаги и протянул их Яблонскому.
— К сожалению, ничем не могу помогать.
— То есть как это ничем?! — опешил поручик. — Я пришел за оружием!
— Это очень приятно с вашей стороны — навестить старого друга, — тепло улыбнулся Купер. — Передайте полковнику моего горячего привета! Но попросите его больше не присылать правительственные распоряжения на бланке торгово-закупочной артели!
— Как вы смеете?! — взбеленился Яблонский. — Полковник был на приеме у муравьиной царицы и получил разрешение на выдачу оружия!
— Да-да, — покивал Джеймс Купер. — Мне это известно. Я был у Ее Величества сразу после полковника. Весьма воздушное создание! А какая тонкая ценительница французских духов! Одним словом, мы пришли к выводу, что будущее муравьиной цивилизации отнюдь не в междоусобных конфликтах, а в широкой космической экспансии, для которой нам и пригодится оружие…
— Ах ты, торгаш вонючий! — заорал поручик, багровея. — Большевистский шпион! Да я тебя сейчас по закону военного времени… Взво-од! Слушай мою команду!
— А вот это зря, — поскучнел Джеймс Купер, дергая незаметную рукоятку под столом.
В то же мгновение все шесть дверей, выходящие в коридор, распахнулись, и из них, пружинно щелкая жвалами, высыпали дюжие муравьи-солдаты. Взвод поручика Яблонского был вынужден в беспорядке отступить.
— Не дури, Купер! — кричал Яблонский из дальнего конца коридора. — Война уже идет, и без оружия ее не остановить! Сам прибежишь, когда прижмет, гадюка семибатюшная! Буржуй недорезанный!
Джеймс Купер со вздохом закрыл окошечко.
— Ужасно нервная работа, — сказал он. — И зачем я согласился?
— Не жалеешь ты себя, Джеймс Рональдыч, — сокрушенно покачал головой расконвоированный красноармеец Петухов, взятый Купером в помощники. Он сидел в дальнем углу помещения на мешке с крупой и допивал из котелка мутный пайковый нектар. — Хуже нет — с офицерней лаяться! Невежливый народ. Помяни мое слово — опять с бумажками прибежит!
— А пускай прибегает, — безмятежно улыбнулся Джеймс, вновь заправляя салфетку за воротник. — Никакого оружия тут давно нет.
— Уж это как водится, — Петухов одобрительно вытер губы рукавом. — Не век же ему на складе париться…
— …Поначалу, конечно, голодали, — прапорщик Шабалин переложил гарпун на другое плечо и взялся за рукоять груженых жучиной носилок, помогая Егору и Яшке. — Да ведь человек — скотина приспособляемая, кое-как научились подбирать крохи с хозяйского стола…
Он оторвал свисающий с носилок шматок розовой мякоти и бросил пробегавшему мимо шестиногому стражнику. Тот, жадно щелкнув челюстями, поймал мясо на лету и, благодарно похлопав прапорщика усиками, запылил вдоль строя дальше.
— С муравьями общий язык найти не труднее, чем с константинопольским туркой, — продолжал Шабалин. — Ты его не трогаешь, и он тебя терпит.
— А по виду — так собачье племя, — проворчал Яшка, глядя вслед стражнику. — И замашки у всех одинаковые. Лишь бы людей за ноги кусать!
— Есть и другие, — усмехнулся Шабалин. — У них классовая структура такая, что товарищу Энгельсу и не снилась. Одни солдатами рождаются, другие пролетариями, а третьи — готовыми министрами. И никаких революций…
— Ну да, рассказывай, — буркнул Яшка. — Агитацию разводишь, вашбродь. Будет и на их улице праздник! Придет время — скинут и министров, и царя к ногтю…
— У них царица, — пропыхтел Егор, едва поспевая за носилками. После приключения с жуком Яшка совсем забыл про больную ногу и пер, как лошадь.
— Ты-то откуда знаешь? — сердито покосился он на Егора.
— Читал. Все муравьи — дети одной царицы.
— Совершенно верно, — кивнул Шабалин. — Между прочим, у нее двор почище, чем у английской королевы.
— А ты и у королевы бывал? — съязвил Яшка. — Чего ж теперь в каторжниках ходишь?
— Судьба играет офицером, — прапорщик перехватил носилки поудобнее. — По морде я засветил одному из штабных. Есть у нас такая сволочь — полковник Лернер…
— Ну? — удивился Яшка. — Вот это по-нашему! А чего не поделили? Из-за бабы, поди?
— Скорее, по политическим мотивам, — Шабалин философски сплюнул в пыль. — Он, гад, пайками спекулировал в голодное время, а я узнал. Ну, слово за слово, хотел на дуэль его вызвать, да патроны кончились…
— Бывает, — согласился Яшка. — У нас как-то один взводный проворовался, так мы его тоже на дуэль вызвали. Возле стенки, в шесть стволов. Патроны, правда, тогда еще были…
Он сердито боднул в спину шедшего впереди Кулипаныча.
— Ну, чего ползешь, как неживой? Вон уже родную яму видно. Жрать охота — сил нет! Шагай веселей!
Но колонна продолжала сбавлять шаг, пока не остановилась совсем, отчего-то не решаясь спуститься в воронку, служившую домом и тюрьмой.
— Что-то там стряслось, — озабоченно сказал Шабалин. — Пойду гляну.
Носилки поставили на землю, и прапорщик торопливым шагом ушел вперед. Навстречу ему по колонне катился испуганный шум голосов.
— Братцы! Да что же это?! — крикнули впереди.
Строй рассыпался. Каторжники, побросав ношу, столпились у края воронки. Неожиданно стало тихо. Егор пытался протолкаться в передние ряды, но плотно сомкнувшиеся перед ним спины застыли в оцепенении.
— Чего там? Чего? — напрасно допытывался он, подпрыгивая и заглядывая через головы.
— Порезали всех… — Егор едва узнал выбравшегося из толпы навстречу ему Блошку.
Лицо весельчака и балагура вытянулось и постарело, озорные морщинки вокруг глаз превратились в землистые трещины.
— И людей, и муравьев — в месиво… — подбородок его мелко задрожал, Блошка медленно опустился на землю и схватился руками за голову. — А у меня брательник там, во втором бараке…
— Кто порезал-то? — Егор заработал локтями, протискиваясь к брустверу.
На плечо его легла коричневая ладонь Кулипаныча.
— Не ходи, малец, нечего там смотреть. Камня на камне не осталось…
Толпа раздалась, пропуская дозорных муравьев, которые успели обследовать воронку. Они возвращались, перепачканные кровью по самое брюхо. Двое из них тащили труп необычайно крупного муравья с проломленной в нескольких местах головой. Остальные беспокойно суетились вокруг, возбужденно обхлопывая его усиками.
— А муравей-то не наш, — сказали в толпе. — Бойцовый солдат.
— Гарпунами забили…
— Видать, до последнего держались…
— Это как же понимать, братцы?!
— Похоже, война…
