Судьба меморандума была предрешена внутренними политическими отношениями в империи, компромиссом между венским двором и дворянством перед угрозой европейского революционного взрыва. Посланный сейму Трансильвании он был отвергнут все теми же привилегированными классами, которые еще раз решили сохранить старую конституцию и традиционные формы правления. Но действия румынского населения также вошли в противоречие с централизаторской и объединительной концепцией империи, которая не могла пойти на принятие решений, способствовавших формированию национальной индивидуальности румын. Перед лицом экспансии демократической революции имперская политика по- прежнему была скована жесткими конституционными рамками провинциальных учреждений, и власти предпочли новшествам соглашение с дворянством, а потребностям времени – феодализм. /400/
Когда этот важный политический документ был отвергнут сеймом, за ним последовал второй (1792), составленный и отправленный от имени двух епископов: Иоанн Боб представлял греко-католическую церковь, а Герасим Адамович – православную. Несмотря на то, что были добавлены исторические аргументы и заметно сокращена национальная составляющая, ограниченная требованиями прав для православных церковных организаций, второй меморандум постигла судьба первого.
Новый меморандум отразил стремление румынских политических лидеров расширить социальную базу национального движения. Авторы этого послания вновь в решительных выражениях выдвинули идею национального конгресса, сформулированную и в первом меморандуме, требуя созыва собрания по типу иллирийского, в котором принимали бы участие не только представители военного, дворянского, духовного и гражданского сословий, но и низших слоев населения. По сравнению с первым меморандумом тональность второго была гораздо радикальнее, отражая эволюцию румынского общества в направлении идеалов демократической революции. Впрочем, после того, как требования первого меморандума были отвергнуты, национальное движение стало приобретать все более заметный протестный характер. Венский двор, столкнувшись с острыми проблемами на внешней арене, был заинтересован в сохранении мира внутри страны, чтобы иметь возможность сконцентрировать силы на решении внешнеполитических задач. Его внимание надолго оказалось прикованным к внешней политике, и высшему духовенству было запрещено заниматься политическими вопросами.
Политическое движение, возникшее вокруг меморандума, впервые объединило в едином осознанном порыве различные социальные слои, заинтересованные в приобретении нового политического статуса. Хотя поставленные цели не были достигнуты, интеллигенция показала свое политическое настроение и силу, а также и то, какое место она занимает в обществе. Работа продолжалась в самых различных сферах, а представленная программа вызвала яростную полемику не только среди представителей привилегированных наций, но и в среде румынского образованного клана. Положения программы распространялись в обществе по вертикали, их совершенствование продолжалось в новых условиях, что впоследствии нашло отражение в политической деятельности революционного поколения 1848 г. /401/
Национальное движение в Валахии и Молдове. После заключения Кучук- Кайнарджийского мира политическая деятельность военного времени, целью которой было добиться определенных прав, продолжилась составлением меморандумов, разработанных внутренней оппозицией, к которой присоединились широкие тайные движения против новых господарей – фанариотов Александра Ипсиланти и Григория III Гики. В обстановке возвращения к фанариотской системе, которой не существовало в период войны, боярство выступало за устранение иностранных правителей. Заговор в Молдавии в 1778 г., направленный против Константина Морузи, перерос в сильное антифанариотское движение, имевшее большое значение для нового курса оппозиции, вышедшей за рамки составления петиций. Начались конкретные действия с целью смены правителей.
Сразу же после 1774 г. наряду с подпольными и оппозиционными действиями возникло множество связанных с надеждами, которые были порождены возникновением «восточного вопроса», проектов политической реорганизации румынских княжеств. Составление петиций отражало в общих чертах развитие событий на международной арене, способствовавших консолидации внутренней оппозиции. Именно этим объясняется тот факт, что между 1802 и 1807 гг. в связи с политикой наполеоновской Франции число таких меморандумов росло, а в последующие годы – вплоть до революции под руководством Тудора Владимиреску – уменьшилось, после чего они опять стали появляться все чаще.
Движение выдвинуло новых выдающихся личностей из среды бояр – таких деятелей культуры, как Михай Кантакузино, Енэкицэ Вэкэреску, которые были основными авторами меморандумов и исторических записок, и таких представителей духовенства, как Кезарие из Рымника, Яков Стамати и Леон Геука. В начале XIX в. к ним присоединились писатели из среды мелкого и среднего боярства, городская интеллигенция – все, кто тесно связывал национальное движение с европейским политическим процессом.
В меморандумах и проектах реформ затрагивались вопросы, касавшиеся характера и смысла исторического развития княжеств (отправной точкой были идеи, сформулированные еще Димитрием Кантемиром): способ реализации намеченных реформ, социально-экономические вопросы, проблемы преобразования государственных учреждений, возможные формы правления. /402/ В этом круге вопросов центральное место занимало обсуждение международного статуса княжеств – центральный пункт румынской политической программы.
Идеи широкого национального движения, охватив теоретически подготовленные слои населения, тесно связанного с просветительством, нашли свое выражение в многочисленных брошюрах и памфлетах, социально-политической и исторической литературе, проникнутой критическим духом. Наиболее популярные жанры многое заимствовали из сочинений XVIII в., что значительно облегчало общение представителей различных слоев населения и усиливало внимание общества к новым идеям. Хотя политическая программа не была обобщена в едином фундаментальном документе, все меморандумы и проекты реформ в целом так или иначе касались ее, подчеркивая главное требование – восстановление независимости путем упразднения турецко-фанариотского господства. В политических меморандумах оттоманское господство и фанариоты обвинялись в упадке княжеств, в них давался всеобъемлющий и критический анализ фанариотской системы. Предлагавшиеся в них решения имели, главным образом, реформистский характер. Они выражали все возраставшую озабоченность проблемами экономического развития, сельского хозяйства, развитием мануфактур, торговли, но при этом подчеркивали необходимость упразднения турецкой монополии. В то же время, поскольку авторы этих документов принадлежали в большинстве своем к боярскому сословию, в них были чрезвычайно слабо отражены социальные вопросы. Особый акцент в этих меморандумах делался на проблемах управления, на его законодательных, юридических и исполнительных аспектах, обсуждались вопросы власти князя, его этнического происхождения, избрания, срока и ограничения круга его полномочий. Новые концепции, получившие распространение в румынских княжествах, были приспособлены к интересам боярства и заключали в себе представления о будущей политической структуре и формах управления государством. Но, несмотря на предлагаемые авторами политических программ формы правления – республика, конституционная или представительская монархия, просвещенный или дворянский абсолютизм, – обсуждение их в обществе способствовало тому, что общественное мнение осваивалось с возможными альтернативами и приходило к мысли о необходимости изменения существующих структур. /403/
Более того, ссылки на международный статус княжеств в целом также выражали общественное мнение, которое высказывалось за восстановление независимости или за сохранение и укрепление автономии. Требование нового политического статуса, выдвинутое румынскими политическими деятелями, совпадало с целями некоторых европейских держав, непосредственно вовлеченных в «восточный вопрос» и заинтересованных в ликвидации османского господства. По мере углубления кризиса фанариотского режима все более явной становится тенденция к сведению основных политических требований в единую систему. Главное место и на этот раз, на закате фанариотского режима, занимало требование восстановления независимости княжеств от Константинополя и возвращения власти местным господарям. В эпоху Реставрации наиболее активные, с политической точки зрения, социальные силы, пользуясь терминологией Просвещения, решительно требовали возвращения к политическому статусу румынских княжеств, которым те обладали до установления османского владычества. Другими словами, они хотели видеть княжества суверенным государством, даже если в условиях господства боярской идеологии оно останется пленником социальных установок прошлого. В эпоху, когда буржуазия еще была слабо развита и крайне неоднородна в
