Валерик молчал и только растерянно двигал челюстью, стараясь осмыслить.
– То есть… – выдавил он наконец. – Я не понял, его что, сегодня не будет у Пашки?
– Ты совсем тупой! – взорвалась Даша. – Сказано тебе: рак желудка, на «скорой» увезли. Он сутки под капельницами лежал, ему пить вообще нельзя.
– Жалко Демина, – вздохнул Валерик. – Пил он, конечно, по-черному.
– Нечего было спаивать.
– Да кто его спаивал? – возмутился Валерик. – Он сам бухал с восьмого класса, забыла?
Даша ничего не ответила и пошла дальше. Они шли молча, справа и слева тянулись заиндевелые пакеты с мясом. Есть не хотелось совершенно.
– Подожди, – сказал вдруг Валерик. – Эквадорский тапир.
– Кто это?
– Не знаю. Но не рыба и не птица. Кажется, дикая свинья. Дикая, значит, не жирная.
– Ты ел?
– Нет еще. Даша вздохнула.
– Бери уже, что хочешь. Он дорогой?
– Да они все в одну цену. Копейки.
В квартире Пашки орал дисплей – слышно было еще на лестнице. Кажется, там показывали футбол. Кухонный стол Пашка тащить поленился: посреди комнаты стояла тумба, накрытая пленкой, на ней – тарелка с хлебом, миска с салатом, огурчики и букет хризантем. Белые хризантемы наверняка Сонька ему подарила, она их обожает. Пашка, Игорь и Сонька сидели вокруг тумбы голодные, но уже успели поднять пару рюмок. Наглазники были торжественно вручены, хотя Даше показалось, что именинник отнесся к ним без особого восторга. Еще раз подняли тост за именинника, затем Даша и Валерик выпили штрафную, закусили какой-то непонятной колбасой, и Даша отправилась с Сонькой на кухню готовить праздничный ужин, потому что оторвать Валерика от дисплея невозможно, если там футбол.
Резать мясо оказалось совсем не женским занятием, особенно с Дашиным маникюром. Мясо было не то чтоб совсем замороженное, но такое: нажмешь – льдинки похрустывают и кровь течет. Пальцы отчаянно мерзли, Даша с Сонькой тихо, по-женски, матерились.
Наконец к ним из комнаты выполз сам именинник, уже изрядно набравшийся, опустился на пол перед плитой и принялся с лязгом рыться в духовке, вынимая старые сковородки. Он ставил их на пол, а они все не кончались. Откуда у Пашки столько сковородок?
– С-сука, – твердил он хмуро, – вот с-с-сука. Даша решила, что у них там кто-то гол забил не туда.
– Человечиной вздумал полакомиться, людоед, – продолжал Пашка. – Мяса кругом мало? Убивать таких надо сразу! Просто стрелять.
– Ты чего это? – удивилась Сонька.
– А чего, нет что ли? – обернулся Пашка. – В центре Москвы! Посреди XXI века! Людоед натуральный!
– Это там Валерик опять бредит? – нахмурилась Даша.
– А чего Валерик, если в новостях показывают, – огрызнулся Пашка.
Даша и Сонька переглянулись.
– Чего за людоед-то, рассказывай!
– Мужик, людоед, – с отвращением забубнил Пашка, продолжая разбирать духовку. – Завтра будет жрать человечину на Чистых прудах, в центре Москвы.
– Людей? Живых? – Сонька взвизгнула и опрокинула доску с нарезанным мясом. Кровавые ломти легли на пол с глухими шлепками.
Все кинулись их поднимать и мыть под краном. Пашка бурчал, мол, нечего намывать, обжарятся.
– Слушай… – Сонька наконец пришла в себя. – Ты скажи, он кого будет есть, людоед этот? Объясни по-человечески!
Пашка нехотя поднялся с корточек и поставил тазик на стол.
– Людоед, – объяснил он уныло. – Как его… Не важно, короче. Придумал, что теперь будет жрать людей. Сам будет жрать и других кормить. Откроет типа ресторан. Завтра.
– Ресторан?! – ахнули Даша с Сонькой.
– Ну! В центре Москвы. Первый в мире ресторан человечины. Заходи, кто хочешь, и жри человечину. Объясняет, что это теперь правильно. Типа полезно. И вообще красиво.
– Он что, больной? – тихо спросила Сонька.
– Да уж не здоровый, – сухо отозвался Пашка. – Журналисты носятся. Иностранцы обсуждают. Милиции вообще наплевать, похоже. Народ молчит. Вот ведь гниль… – Пашку перекосило от отвращения.
– Такого не может быть, – твердо сказала Сонька. – Так не бывает.
– Спорим? – Пашка вытянул руку. – Он будет жрать человечину. И его никто не остановит, спорим? Поехали завтра на Чистые пруды, вон и Валерик поедет.
– Тоже жрать человечину? – ахнула Сонька.
– Нет, – серьезно ответил Пашка и сжал кулаки. – Просто в глаза посмотреть этому зверю… В XXI веке!
Даша вымыла руки и вытерла грязноватым полотенцем. О маникюре оставалось забыть.
– Надо выпить, – подытожила Сонька, тряхнув белыми кудрями.
– Идите в комнату, пока они там всё не выпили, – буркнул Пашка. – Я сейчас приду, вот мясо в духовку поставлю.
Дверь в комнату была прикрыта, и с дисплея доносилась какая-то музыка, а не футбол. В комнате пахло перегаром и шла драка.
Тумба валялась на полу, салат из миски рассыпался по ковру, кругом валялись разбитые рюмки.
Игорь с перекошенным лицом душил Валерика, а тот колотил его головой о дощатый пол. Оба катались по полу и шипели.
– Доктор! – шипел Игорь, сжимая горло нависающего над ним пунцового Валерика. – Доктор, говорю!
– Экономист! – шипел Валерик, раз за разом приподнимая Игоря за воротник и глухо опуская затылком на ковер. – Доктор экономики. Понял? Понял?
Даша и Сонька бросились их разнимать, но ничего не вышло, Даша только ноготь сломала. Было ужасно больно и хотелось двинуть их табуреткой по башке. Обоих. Но тут на шум прибежал Пашка, и втроем удалось их растащить.
– Вы чего творите, упыри? – рявкнул Пашка, наваливаясь на Игоря.
Валерика держали Даша с Сонькой. Пашка дотянулся до пульта, и орущий дисплей разом погас.
– Валера тупой, – задыхаясь, выдавил Игорь в наступившей тишине. – Я ему говорю: доктор.
– За тупого ответит, – пообещал Валерик в пространство деревянным голосом и принялся шарить руками по своей рубашке, словно искал травматик, что остался в кармане куртки. – Баран неграмотный!
– Тихо! – снова рявкнул Пашка. – Вы чего сцепились-то?
– За людоеда поспорили, – хмуро объяснил Игорь.
– А чего спорить? – удивился Пашка. – Убивать их надо. А вы друг друга лупите.
– Пашка! – встрял Валерик, уже успокоившись. – Вот ты сам ему скажи! За что Боровиков нобелевку свою получил? Он же доктор-экономист!
– Козел! Экономистам нобелевку вообще не дают! – вскинулся Игорь.
– Тебя не спросили, урод! – гаркнул Валерик. – Пашка, скажи ему!
– Да я помню, что ли… – Пашка призадумался. – Кажется, он врач какой-то.
– Врач! – Игорь оттолкнул Пашку и вскочил, тыкая пальцем в лицо Валерику. – Я тебе сказал, врач!
– Руки убери! – заорал Валерик. – Руки убери, кому сказал! Еле удалось снова их растащить.
– Больные прямо, – бурчала Сонька. – Кто вообще этот Боровиков-то?
