Пожалуй… Ведь и рай кто-то назовет диким местом. Но вот вам синонимы: неиспорченное, девственное, первозданное.
Пожалуй, именно такие ощущения возникли если не у всех, то во всяком случае у большинства.
Первым впечатлением, которое Лорик произвел на десант, была именно нетронутость, ненарушенность данного мира. Это лишь подтверждало тот факт, что людей здесь не существовало: ведь человек начинает искажать землю, едва успев ступить на нее.
И вот это ощущение первозданного спокойствия в первые минуты подействовало на людей настолько, что эти самые несколько минут они лишь осматривались, глубоко вдыхали здешний воздух, качали головами и обменивались не очень информативными звуками наподобие: «Ого!», «Ох ты!», «Вот это да!» и тому подобными.
Это место недаром было выбрано главными штабами еще дома. Поскольку, как уже сказано, Лорик был условно разделен на два полушария, Северное и Южное, и ось вращения планеты была почти перпендикулярна плоскости орбиты, оба полушария являлись равноценными по климату, продолжительности светлого и ночного времени и прочим условиям, какие могли как-то влиять на ход боевых операций. То есть был сохранен основной принцип Правил: справедливость. Климатические зоны обоих полушарий практически не отличались, так что условия, в которых оказались войска мира Урей (север) и противника, мира Сирон, были одинаковыми. И солдаты и офицеры противоборствующих сторон, десантировавшись, увидели одну и ту же картину и одинаково на нее отреагировали. Ведь и Урей, и Сирон – высокоразвитые промышленные миры, очень богатые чудесами техники и, соответственно, давно уже разобравшиеся со своими чудесами природы до полного их исчезновения.
Так вот, места для приземления кораблей и развертывания войск были выбраны в обширных лесных районах и именно в густой их части, поскольку это значительно уменьшало объем маскировочной работы и позволяло скрытно производить передвижения войск. Правда, тут пришлось поломать голову, прежде чем удалось отыскать и как-то увязать воедино с чащобами открытые или почти открытые небольшие пространства, пригодные для посадки транспорта. В двух-трех случаях пришлось даже пойти на некоторые жертвы. А точнее – опускающемуся на поверхность кораблю своевременно включить систему расчистки и укрепления грунта, а попросту говоря – выжечь местечко, куда можно было опуститься, и укрепить его, проплавив в глубину. На приземлившиеся корабли немедленно были наброшены маскировочные полотнища, раскраска коих имитировала картину лесов – изготовлены они были, конечно, еще на базах. К такому примитиву прибегли потому, что силовые купола энергоразведка противника обнаружила бы уже издалека, а полотнища – нет. По той же причине энергомолчания вся энергетика кораблей была заблокирована – в наземных сражениях крейсерам не отводилось никакой активной роли.
И вот люди, покинувшие тесные кубрики кораблей, невольно остановились, обнаружив себя в причудливом пространстве, какое невольно хотелось назвать храмом – с высочайшими колоннами деревьев, никогда и нигде ранее не виданных; с зеленой кровлей, расписанной не фресками, но солнечными бликами, чей рисунок поминутно менялся, потому что по верхам гулял ветерок; с тишиной, которая присуща храмам. Эта тишина не была абсолютной: фоном присутствовали шелест и шорохи листьев, веток, а может быть, и неведомой жизни, какая могла существовать и на деревьях, и в кустарнике, и в траве, что беспрепятственно росла даже в ручейке, который обнаружился совсем близко от посадочного места транспорта номер два. Во всяком случае, в двух местах были замечены представители местного животного мира – один четвероногий, другой, кажется, ше-стиногий; первый размером с поросенка, второй вроде бы удлиненный, рассмотреть его как следует не довелось: он не то чтобы испугался, просто ушел своей дорогой, скрылся в кустах. Похоже, их заинтересовал запах гари, поскольку оба появились близ того корабля, которому пришлось выжигать под собой растительность перед посадкой. Первого удалось без особых усилий поймать, он и не пытался убежать, судя по зубам и ногам, был он травоядным. Возникла даже мысль – испытать его на съедобность, однако начальство тут же приказало выпустить животное и заняться делами, которых тут было выше головы – как обычно на войне.
И войска занялись делами.
Из которых первым являлось обеспечение безопасности предстоящих действий. Пусть пока были замечены лишь мелкие животные, исключительно растительноядные, теория подсказывала, что тут вполне возможно существование и крупных хищников; иначе мелкое зверье при обилии растительного корма неизбежно размножилось бы до того, что ногу было бы некуда поставить. Кроме того, хотя существование на Лорике людей или иных разумных существ ничем не подтверждалось, но мало ли что бывает – а береженого, как известно, бог бережет.
Да, безопасность была основой основ, и поэтому, в первую очередь, приказав войскам вернуться на корабли, а капитанам – провести полную герметизацию, командование приступило к нулевой операции. Для ее осуществления крейсеры выпустили из соответствующих аппаратов нужное количество так называемых нейтрализующих веществ – тех, что встарь именовались отравляющими – и включили систему по имени «Ласковый ветер», то есть попросту достаточно мощные вентиляторы, способные разогнать выпущенную химию по всей площади, несколько превышавшей нужную для развертывания армии. Затем выдержали получасовую паузу, поскольку за это время газ успевал совершенно разложиться и более не представлял опасности – и прозвучало распоряжение перейти к операции номер один.
Именно такой номер носил комплекс работ по оборудованию исходных позиций. Мест расположения живой силы и техники, которую раньше или позже, но распакуют же в конце концов. Войскам надо где-то заниматься, питаться, отдыхать, обслуживать технику, отправлять естественные потребности, укрываться в случае хотя и маловероятных, но теоретически вполне возможных воздушных или огневых налетов противника. Были отданы соответствующие команды, и работа зашумела и забулькала.
По случайности или в силу каких-то других причин, но распаковка не боевой, а вспомогательной техники прошла без сколько-нибудь заметных нарушений. Так что уже в начале второго часа пребывания войск на Лорике были выращены, опробованы и запущены эргогены, то есть те устройства, что обеспечивали армию энергией, черпая ее из окружающего мира путем преобразования вещества в энергию. Работа этих систем всегда связана с определенным риском, поэтому развертывать их полагается в разумном отдалении от местоположения людей. Пока нет энергии, использовать машины невозможно – питать их от корабельных батарей воздерживались, чтобы не засветить места стоянки энергоразведке противника, пока корабли все еще находились на поверхности. Так что расчищать места для установки эр-гогенов приходилось вручную. Как в седой (а скорее, уже лысой) древности, в ход пошли пилы, топоры, лопаты, ломы, а где требовалось – небольшие заряды взрывчатки для корчевки особо упрямых корней. То есть началось то, что в той же древности называлось то лесоповалом, то лесозаготовками, оставаясь по сути все тем же экологическим террором, привычно безнаказанным.
Понятно, от храмовой тишины не осталось и осколков. Лес наполнился визгом пил, стуком топоров, время от времени – резкими хлопками подрывных патронов, а также треском, стоном деревьев, пальбой выжигаемого кустарника, глухими ударами рушащихся стволов. Не раз и не два можно было видеть, как падающему дереву пытались помочь соседи, словно подхватывая его под руки и стремясь удержать в воздухе – но и в их плоть уже вгрызались лазерные резаки, и сами они начинали вздрагивать все сильнее и сильнее, чтобы через считанные минуты обрушиться, ломая свои сучья, рядом с упавшими прежде. Войска, расчищавшие территорию, действовали умело, слаженно и почти без жертв – лишь раз или два были зафиксированы легкие телесные повреждения неловко увернувшегося дровосека. На расчищаемой площади обнаружилось немалое количество трупов местного зверья – но хищников, ни крупных, ни мелких, среди них замечено не было. Да никто особенно и не приглядывался.
Еще дорубались последние деревья, а намеченные под установку эргогенов участки уже укатывались, из транспортных трюмов успели извлечь сырье для создания прочнейшего покрытия, которое схватывалось за считанные минуты. Уже закончена была транспортная просека, и по ней – пока еще при помощи живой силы, хотя и с использованием малых антигравов – плыли детали эргогенов и на глазах превращались именно в такую конструкцию, какая была изображена на обложках соответствующих наставлений. Сырья для эргогенов вокруг валялось столько, что его и не на одну войну хватило бы – пожелай кто-нибудь использовать это же поле боя, когда начавшаяся уже война отшумит свое.
А в отдалении от этой машинерии полным ходом шло и другое действие: переход в третье измерение, но не вверх, а в глубину. Нужны были укрытия, и во всех войнах его предоставляла именно земля. Поэтому первые же мегаватты, выданные энергетиками, пошли на оживление роющих и бурящих