такое случится, у тебя останется еще и неплохой кораблик. Я уж точно найду, кому его толкнуть.
Винер:
— Я все нужные упражнения делаю. А тебе, думаю, просто хочется, чтобы в твоем баре постоянно был теплым еще один стул.
Айсмен:
— Сейчас со смеху помру! Что ж, и это тоже. Но уж поверь мне: тянуть резиновые ленты полчаса в день — совсем не то, что гравитация, пусть даже искусственная. Именно поэтому я больше никуда не летаю — угробил всю мускульно-скелетную структуру… Облако существует треть возраста Вселенной. И никуда уже не денется. Какой смысл в богатой находке, если ты к тому времени станешь тряпичной куклой? Так что возвращайся, когда будет возможность, и мы все поднимем тост за то, что нам позвонили инопланетяне.
Винер:
— Скоро вернусь, но мне надо оплачивать счета. До связи.
Ядро совершило тысячи оборотов, пока не наступило судьбоносное событие — оно наконец-то слишком приблизилось к Юпитеру. Гигант потянул его к себе. Сотни каменных обломочков, вращающихся вокруг ядра, заколебались на своих орбитах, сформировав спиральное жемчужное ожерелье, но все же потянулись следом за более крупным телом, начавшим описывать завершающую петлю вокруг газового гиганта. Следующий проход был очень близким, почти нырком в глубину атмосферы, и закончился бы гибелью. Но ядро совершило резкий поворот вокруг массивной планеты и, подобно скейтбордисту, потянувшему за тормозную рукоятку, изменило направление. Оно приобрело дополнительную скорость в направлении орбиты Юпитера, но при этом еще и направилось под углом к плоскости эклиптики. В ходе этого маневра произошло два события. Во-первых, ядро увеличило скорость — до величины, почти достаточной, чтобы совсем преодолеть притяжение Солнца. Во-вторых, огромные приливные силы начали терзать наружный слой обломков. Некоторые из них высвободились, а ядро обрело вращение из-за несбалансированного нырка в резкий градиент юпитерианского гравитационного колодца. По мере его удаления от большой планеты все больше каменных обломков вылетало с его экватора, а другие рушились на их место, возмещая утраченное. Некоторые из беглецов падали обратно, вышибая новые обломки. Другие преодолевали слабое притяжение ядра и начинали разлетаться. Но все они летели примерно в одном направлении — к холодным, темным и почти пустым дальним пределам Солнечной системы.
Виктор едва сдерживал возбуждение, когда корабль преодолевал последние метры до поверхности ледяного планетоида, и затаил дыхание, услышав негромкий хруст — посадочные опоры потревожили древний снег. Пока компьютер выполнял процедуру выключения двигателя, он повернулся к панели управления роботами и приготовился к отправке бурильщика.
Уже через несколько минут буровая головка с компьютерным управлением вгрызлась в лед. По мере погружения она нагревала вынутый грунт, испаряя самые летучие газы и используя их для выброса снега через гибкий трубопровод. Твердые фракции выдувались на поверхность, образуя необычную баллистическую метель. Часть этого снега со временем облетит вокруг планетоида и нежно припорошит корабль белыми снежинками. Образовавшееся в результате кольцо рано или поздно станет видимым, но к тому времени заявку Виктора на этот объект уже зарегистрируют.
Часть газа он прогнал через мембраны с избирательной проницаемостью. Ценные дейтерий и гелий-3 были сохранены, а заодно и образцы менее летучих материалов. Виктор жадно разглядывал результаты анализов:
— Хороший материал. Вкусный материал! Немного смолы на поверхности и обычная смесь различной пыли, но пока это почти чистый лед. Легко бурится, но мы, наверное, скоро упремся в более твердый лед. До ядра еще далеко. О, мамочка бы мной гордилась! Ее мальчик будет самым богатым засранцем в системе.
Динамик на панели управления роботами пискнул, подавая сигнал, что бурильная головка только что прошла отметку в сто метров.
Виктор восторженно тряхнул головой:
— Что ты сказал?.. Да, наверное, ты прав, я много ругаюсь. Но ведь ты не против? Уже летал со старателями?.. Нет, я не всегда так разговариваю. Обычно — когда один.
Гидравлический цилиндр в брюхе корабля негромко простонал, компенсируя возросшую нагрузку. Виктор ухмыльнулся:
— О, ты считаешь себя моим напарником? И хочешь стать моим другом, ведь я теперь самый богатый сукин сын, с тех пор как был найден братец этого шарика. Черт, наверное, даже богаче, поскольку тот булыжник был настолько сухой, что по сравнению с ним Сахара покажется болотом… Да, теперь все захотят дружить с Виктором Гендегом! Но ты? Ведь я даже тобой не владею. Я тебя арендовал. Пожалуй, ты не сукин сын, ты — шлюха, разве не так?
Паршивая наштукатуренная дамочка, которую сутенер одалживает любому старателю, положившему на нее глаз. Ты хоть понимаешь, что я, когда вернусь и зарегистрирую заявку, сразу запущу коготки в корабль побольше?
Зашипел регулятор давления в системе жизнеобеспечения — она пополнялась кометным газом.
— Но ты не волнуйся, симпатяшка. Может быть, я сделаю Айсу интересное предложение, а тебя все равно оставлю себе. Может быть, отгрохаю себе дворец, а тебя поставлю на вершине вместо шпиля, буду туда подниматься, смотреть в окна и обозревать свою империю.
Он взглянул на анализатор.
— Гм-м-м, интересный карманчик… Оливин, немного бора и алюминия. Думаю, в этой куче мусора есть всего понемногу. Но к самому ценному мы пока не подобрались.
Виктор открыл ящик и достал похожий на подушку мешочек, а из него — кусок любопытного материала, наполовину каменного, наполовину металлического.
— Компьютер, включить видеожурнал кабины… Привет, малыш, ты знаешь, где ты сейчас? Думаю, я только что нашел твою маму.
И мы не смогли бы это сделать без тебяСвободной рукой он сунул чашку с сифоном в раздатчик воды.
— Теперь у нас есть свежая вода из Эльдорадо. Настало время поднять тост. — Он извлек чашку из раздатчика, надел крышку и открыл клапан. На нем образовалась большая капля, которую он стряхнул.
Капля поплыла к осколку астероида. — Первая дегустация — твоя. —
Когда капля ударилась о камень, Виктор поднес чашку к губам, сделал глоток и слегка поморщился. — Э-э… не помешало бы побольше растворенного кислорода и, может быть, чуток виски. Но теперь все официально, мой маленький друг: мы с Эльдорадо стали единым целым.
Ядро улетело в темные окраины Солнечной системы, в ее замерзшие владения, где доминировал лед, а не камень. Но расстояния между ледяными телами были настолько большими, что пространство могло считаться пустым. Первоначальное ожерелье крошечных лун, сопровождавших ядро к Юпитеру, давно разлетелось.
Тысячи кусочков мусора, вырванные с его поверхности, все еще летели рядом — большинство не крупнее гальки. Ядро уже потеряло большую часть скорости, но и притяжение звезды, причастной к его рождению, тоже почти исчезло. Если бы оно после окончательной встречи с Юпитером приобрело чуть больше кинетической энергии, то улетело бы в межзвездное пространство. Но вместо этого оно медленно пролетело по все более изгибающейся орбите среди рассеянного льда, почти остановилось, а затем развернулось и направилось обратно. Во время этого первого вторжения в облако Оорта длительностью более миллиона лет почти невидимая пленочка инея покрыла ядро и его спутники.
Но после двух тысяч прохождений слой инея стал гораздо толще.
И при каждом возвращении во внутреннюю систему иней таял и просачивался в трещины. А при каждом возвращении в ледяной мрак влага снова замерзала, но уже чуть глубже. В конце концов лед полностью вытеснил камешки на поверхность, и они из-за слабой гравитации остались лежать там, где оказались. Но иногда — во время прохождения через внутреннюю систему или после редкого столкновения с
