и уши у ней будут отгрызены. Значит, ухожор постарался.
— А на самом деле?
— Да кто его знает, что там на самом деле... Это затеи городские, мне они неинтересны. А тут никаких ухожоров нету, они в этих местах с голоду перемрут. За кроликами им гоняться, что ли?
— А кто здесь есть? — вопрос задал Влох, и как обычно, после его вопроса повисла минутная тишина.
— Звери есть разные, — Радим явно не спешил с ответом, подбирая слова. — Алмас есть, но вам его трогать незачем. Волшебства в нем незаметно, но это и не зверь. Он больше на человека похож, хотя и звериного в нем много. Мелкая нежить раньше часто попадалась, а теперь нету — расползлась кто куда.
— Почему?
— Это у вас спрашивать надо. Вы колдуны, вам и карты в руки. Вот в горах на склонах камень-глядун попадается. Так его ковыряйте, не жалко. Никчемное создание.
— Что он делает?
— А ничего. Глядит. Так-то не видно, а я чую. Еще он под ногой подворачивается, если на него наступишь ненароком. Человек упадет, ногу попортит, а он глядит. Тьфу! Горные козлы на этот камень никогда не наступают, а люди — случается.
— Что за глядун? — недоумевающе произнес Дардейл, обращаясь к Влоху.
— Должно быть, подвертыш, — пояснил тот. — Окаменевший кобольд. А еще говорят, такими свойствами обладает камень, на который плюнул адский князь.
— Хорошо бы...
— Нет здесь никаких адских князей, — возразил Радим, — и на моей памяти не было. Кому он нужен этот ваш князь? Силы в нем меньше, чем у дракона, а гонору под потолок.
— Хорошо сказано, — усмехнулся Дардейл. — Можно подумать, ты каждый день с адским князем ручкуешься, а дракону за ухом чешешь и можешь сравнивать, с кем из них тебе приятнее.
— Мне это незачем... — обиженно прогудел Радим. — Это и так все знают. Вы людей-то послушайте, они вам всё расскажут.
— Вот именно, всё — и много сверх всего. И что в этих рассказах сказки, а что присказки, ни один мудрец не разберет. Сам же говорил, всех слушать, так тут места для простого пня не останется.
— Так его тут и нет, простого пня. На этом склоне лес не рубят — некому...
Сказано было красиво, хотя два недавних утверждения по-прежнему не согласовывались друг с другом. Впрочем, Дардейл спорить не стал, а Влох и подавно.
Некоторое время все трое стояли молча, потом Радим спросил:
— И куда вы дальше хотите? Определяйтесь сразу, а то потом с выбранной тропы уже не свернешь. Это отсюда гладко смотреть, а там леса нехоженые, и склоны такие начинаются, что безо всякого подвертыша ноги переломаешь.
— Сам-то ты куда идешь? — осторожно спросил Дардейл.
— А вот туда, — Радим дернул головой, примерно обозначив направление.
— Ну, и мы туда.
— И чего вам там делать?
— Нам, в общем-то, без разницы, куда идти, — не слишком искренне сказал Дардейл. — Волшебные сущности встретиться могут повсюду. А вот тебя что понесло в глухомань?
— Я тут гуляю, — просто признался Радим. — Тут дышится легко, а в городе меня душит.
— Построил бы избушку и переселился сюда насовсем, — посоветовал Влох.
— Я вам что, отшельник? — в голосе Радима впервые зазвучала недовольная нота. — Без людей мне тоже тошно. Вот и мотаюсь тудой-сюдой. Так вот... пошли, раз вам все равно куда брести.
Двинулись вниз.
— Лет тебе сколько? — как бы между прочим спросил Дардейл.
— Много, — не оборачиваясь, ответил Радим.
— Много, это сколько?
— Да кто ж их считал? Мне глупостями заниматься некогда.
— А читать ты умеешь?
— Умею, учил меня один шутник. И читать учил, и писать. Только мне не надо, я уж все знаки, поди, перезабыл.
— Понятно... А родные твои в городе живут?
— Нет у меня родных. Я сыздетства сирота. Сначала в людях жил, потом меня один старичок к себе взял. Но он уже помер давно, и с тех пор один живу.
— А на жизнь чем зарабатываешь? Живешь ты вроде не бедно, с нас, вон, гроша не стребовал...
— Ха!.. Взял бы с вас деньги, значит, подрядился бы в услужение. А так, я — вольный человек, вы — вольные люди. Идем на равных. Просто мне с вами веселее, вам со мной удобнее... А на жизнь я зарабатываю по-всякому. По времени охочусь, но больше знахарям и лекарям помогаю. Тут на склонах, случается, такие травки и корешки попадаются, что не меньше ваших амулетов ценятся. Опять же, в горах у самых снегов целебная смола бывает.
— Мумиё, что ли?
— Ну да... Тоже денег стоит. Другим до нее не добраться, а я умею. Раньше я еще по золоту и серебру старался, но теперь бросил.
— Чего так?
— Грязное дело. И не то беда, что много труда, а то горе, что бед море. Прослывешь удачливым старателем, так тебя и соследить пытаются, и ночью в проулке прирезать. Раз я самородок сыскал с баранью голову величиной, так такое поднялось! Думал богатства огребу на сто лет, а сам еле ноги унес. Это не здесь было, а в других краях. В этих горах я и знать не хочу, что в земле лежит. Мне спокойнее, и земле чище.
— Привираешь ты малость, — заметил Дардейл. — Самородок с баранью голову, знаешь, сколько весит? Одному человеку такой не снести.
— Может, и привираю, — согласился Радим. — Старателю положено.
— Заковыристый ты человек... — усмехнулся Дардейл. — Тебя хоть самого на артефакты переделывай.
— Не дамся, — серьезно ответил Радим и, не дожидаясь отклика, размеренной поступью пошел вниз.
Последнее гадание, которое устроили странствующие маги, показало, что Радим все-таки вывел их к тому месту, куда они так стремились. Магические потоки скручивались здесь в немыслимые смерчи, так что не только волшебник, но и всякий не вполне загрубелый человек мог почувствовать их бурление. Обычная добыча колдунов, всевозможная колдовская шушера бежала из этих мест или, напротив, самоубийственно сползалась отовсюду, чтобы сгореть в той вспышке, которая могла произойти всякую минуту.
Радим подобрался и шел теперь целеустремленно, не отвлекаясь по сторонам и почти не обращая внимания на спутников. Видимо, и он был подхвачен ураганом, обещавшим сжечь всякого, кто окажется поблизости.
Маги переглядывались многозначительно, но ничего не произносили.
В последний день, не сговариваясь, остановились на луговом распадке у самого подножия пологого склона. Само собой было решено, что именно сюда и стремились все трое. Скинули невесомую поклажу, но не стали ни разводить костра, ни готовиться к ночлегу. Вместо этого Дардейл, поймав согласный кивок Влоха, подошел к Радиму и, глядя ему в глаза, произнес:
— Спасибо тебе. Довел. Вот только оставаться тебе здесь не надо.
— Ты, может быть, сам не понимаешь, что тебя сюда тащило, а мы видим. Тут с часу на час начнется что-то небывалое, и я тебе прямо говорю: ты не выживешь. Уходи, и как можно быстрее. Успеешь спрятаться за Увалами — останешься жив. Не успеешь... что ж, я тебя предупредил.
Влох молча стоял за спиной товарища, и весь его вид выражал согласие со сказанным.
