Руслан молчал.
– Алло, ты меня слышишь? Ты что, не можешь встать?
– Могу.
– Не бойся, - голос за дверью изменился. - Я отойду подальше. Поднимайся и делай. Потом отдохнешь.
Время остановилось.
Он лежал на диване, прикрыв глаза, и успевал мысленно побывать в десятках мест: на перевале, в автобусе, в своей старой квартире, где помнился каждый сучок на дверном косяке, где вечно стучала в стекло ветка липы.
Он открывал глаза, и всякий раз ручные часы, лежащие рядом с диванной подушкой, показывали десять.
Потом он с облегчением понял, что часы остановились. Очень хотелось пить, но не было сил встать и взять чайник.
Потом в коридоре послышались шаги. Очень характерные, неровные, будто идущий ворочал ногами, как тяжелыми колодами, и припадал на каждом шаге: та-там, та- там.
Руслан вспомнил, что не запер дверь. У него хватило силы оставить шприц за порогом, а защелкнуть замок он уже не сумел. Теряя сознание, добрался до кровати и не видел даже, куда девался шприц. Когда в следующий раз посмотрел за порог, шприца не было, будто растаял.
Его первым побуждением было вскочить и захлопнуть дверь перед носом идущего. Он рванулся, но смог лишь чуть приподняться на диване. В глазах резко потемнело.
В полумраке, сдобренном желтыми блуждающими пятнами, дверь медленно открылась. Руслан повалился в постель. Все, что он мог сейчас сделать, это укрыться одеялами с головой.
Шаги остановились.
– У меня для тебя хорошие новости, - сказал от двери глуховатый голос.
Руслан плотнее закутался в одеяла.
– Очень хорошие новости. Ты слышишь? У тебя есть пятьдесят шансов из ста выздороветь!
Врет, подумал Руслан. У меня не может быть лихорадки Эдгара.
– И еще: я тебе не опасен.
Сделалось тихо. Пришелец стоял неподвижно. Руслан задыхался в своей темноте.
– А это тоже хорошо, - добавил пришелец, будто раздумывая. - Ближайшие несколько дней тебе будет трудно голову повернуть, не то что встать.
– Уходите, - прохрипел Руслан.
– Сейчас уйду. Можно, я возьму аптечку? Руслан не ответил.
Тяжелые шаги послышались совсем рядом.
– Желтая маркировка - не самый лучший вариант, но далеко не худший, - голос слышался сейчас в двух шагах, почти над самым ухом у Руслана. - Его начали комплектовать ньюхопом еще в октябре… Ага, вот, - звякнуло стекло. - Нам редкостно повезло с аптечкой. Хочешь есть?
Руслан молчал.
– Скорее всего, нет, - сам себе ответил вошедший. - Но пить тебе необходимо часто и много. Принесу тебе воды и бульон в термосе.
– Не надо.
– Надо, надо… Я принимаю во внимание твои предрассудки относительно ходячих мертвецов - но горшок-то ты мне вынести позволишь? Острое течение лихорадки Эдгара - точно не парк аттракционов. А у тебя острый вариант. Отдыхай.
Неровные шаги удалились. Хлопнула, закрываясь, дверь.
Вторую половину дня Руслан не запомнил. День и ночь спутались. Ему было одновременно жарко, холодно, душно; потом вдруг сразу, ни с того ни с сего, сделалось легко и спокойно. Он стоял на бетонном причале и смотрел, как подходит катер, как загорелый парень в тельняшке стоит на борту с канатом в руках, покачивает просоленной канатной петлей и кричит Руслану, чтобы тот отошел от причальной тумбы. Прогибаются огромные покрышки, мягким слоем облепившие причал, борт катера прижимается к ним основательно и в то же время нежно. Пахнет морем и водорослями. Очень легко. Не жарко. Хорошо.
Не хотелось открывать глаза. Было ясно, что моря он не увидит, а увидит комнату. Бывший кабинет бывшего начальника бывшего санатория.
Он промок как мышь. Оба одеяла валялись на полу. Руслан пошевелился; у него появились хоть какие-то силы. Он чувствовал, что может встать.
– Это никакая не лихорадка! - сказал он вслух. Голос вышел чужой, но громкий.
– Это лихорадка, - тускло отозвались от двери. - Ложись. Я рад, что тебе лучше, но ньюхоп действует всего пару часов. Так что ложись и не гарцуй без надобности.
Руслан повернул голову.
Дверь была приоткрыта. Тускло горели лампочки в коридоре. Видно было лицо, закрытое синей хирургической маской и темными очками, черная бейсболка, козырьком надвинутая почти на нос, и рука в резиновой перчатке, уцепившаяся за дверной косяк.
Руслан попятился.
– Я вколол тебе лекарство, - сообщил мертвец. - Заметно, да?
– Я выздоровел? - прошептал Руслан.
– Нет.
– И у меня лихорадка Эдгара?
– Естественно.
– Но… лекарство, это же… у меня повысились шансы?
– Твои шансы ничто не повысит и ничто не понизит, - мертвец не двигался, но марля, закрывающая нижнюю часть лица, шевелилась. - Эта штука всего лишь облегчает течение болезни. Я серьезно говорю: сядь.
Руслан повалился обратно на диван.
– Давай переведем тебя в медблок, - помолчав, предложил мертвец. - Там все есть. Изолятор. Условия. Нормальная кровать. Можно будет менять белье. А садиться сейчас за компьютер тебе все равно нельзя.
– Вы кто? - помолчав, спросил Руслан.
– Ты не видишь?
Руслан перевел дыхание.
– Кто встает после… кто поднимается… они не думают и не говорят.
– Скажем так: девяносто семь процентов ходячих мертвецов в самом деле не думают и не говорят. Как рыбы, которым незачем думать. Они всё знают. - В голосе мертвеца, лишенном обертонов, Руслану померещилась ирония. - А я знаю еще не все.
