— Лейла, я в толк не возьму… Понимаю, о чем ты говоришь, но… Поведение, конечно, сложная штука, тут и генетика, и влияние окружающей среды, и когда во все это влезаешь с…
— Прекрати. Не грузи меня теориями и научными фактами, оставь эту дурацкую привычку. Будь проще.
— Ладно…
Она повернула голову, посмотрела мне прямо в лицо.
— Гм… Сколько раз об этом просила, неужто услышал наконец?
А ведь она права, подумалось мне. Все это наукообразие годится только для того, чтобы под ним прятать истину.
— Этан ведет себя…
— Непредсказуемо. По словам психолога, у него низкий контроль импульсов. Эмоциональный всплеск из-за любого пустяка заканчивается серьезным нервным срывом. Ты же видел снимки его головного мозга — там и миндалевидное тело не в порядке, и гиппокамп. Отсюда припадки бешенства. Он даже не всегда потом может вспомнить, что натворил.
— И ты одна все это тащишь…
— С тех пор как он научился ходить. Барри, ты все прекрасно знаешь. Я же рассказывала.
Верно, рассказывала, да только я не слушал. Не желал слышать. Предпочитал валить на нее вину, и она отвечала тем же.
— Вот увидишь, — продолжала Лейла, — из лесу он выйдет совсем другим человеком и будет вполне нормальным до следующего припадка. Но он теперь достаточно большой, чтобы убегать из дому и беспризорничать. А с такой внешностью…
Не было необходимости заканчивать фразу. Я знал, что бывает в Лос-Анджелесе с четырнадцатилетними красавцами.
— Как вы с ним здесь оказались, случайно? — спросил я.
— Нет. Джейн позвонила.
От неожиданности я так дернулся, что даже кофе пролил.
— Джейн?
— Ага. Сделала то, что должен был сделать ты. — Лейла снова злилась. Значит, сейчас на мою голову посыплются упреки и оскорбления. — Поди, даже не удосужился вспомнить о родном сыне? Я радио по дороге слушала, пока была в зоне приема. Насчет всей этой охоты на ведьм. Неужели не пришло в голову, что родной сын в опасности, что линчеватели, не добравшись до тебя, захотят отыграться на нем?
— Успокойся, никто бы не додумался связать вас со мной.
— А вот Джейн додумалась!
И даже наняла частного детектива, чтобы их разыскать, предположил я. Интересно, давно ли? И зачем ей это понадобилось?
— Лейла, прости, но я в самом деле не видел никакой опасности для вас. Думал, СМИ…
Я умолк. Она поняла, что я имел в виду.
Как ни жестоко по отношению к карликам общество на бытовом уровне, медийный мейнстрим обязан придерживаться официальной линии: большие сердца в маленьких телах и тому подобные сопли. Они же милые, они же славные, давайте не будем их обижать и унижать. Таким образом, бытовая нетерпимость загнана в подполье и во Вселенной установлено зыбкое равновесие.
Но теперь СМИ отказались от привычных формулировок, и это позволяет судить о том, какую мощную дозу страха Группа вкатила населению Лос-Анджелеса.
— Я и близнецов не хотел сюда везти, честное слово…
— А где их родители? Мало тебе проблем, еще и обвинение в киднеппинге понадобилось?
— Родители в Европе, но уже летят домой. Не волнуйся, они в курсе, что дети здесь.
— Если бы просто дети, но тебя же угораздило связаться с близнецами Баррингтон. Ты даже не представляешь, во что влип!
Я очень даже хорошо представлял и в напоминаниях не нуждался, но решил не давать волю злости. Возможно, другого шанса не будет, так что я должен все сказать правильно.
— Лейла, выслушай. Согласен, отец из меня никудышный, и понимаю, что Этан… Да, во всем я виноват, признаю… Но хочу сейчас высказаться и прошу как следует обдумать мои слова. Не требую, упаси боже, но буду очень благодарен, если ты это сделаешь. Во-первых, все, что я говорил в самом начале, правда, хотя нынче и не самое подходящее время для таких бесед. Поведенческий феномен очень сложен, в нем много от генетики, а болезнь… проблема Этана… аномалии в мозгу могли образоваться и сами по себе, без операции, на которой я настоял перед его рождением. Так это или нет, мы точно знать не можем.
Лейла сделала протестующий жест, но я продолжал, боясь остановиться:
— Это первое. Второе: подумай о том — нет, не спорь, а подумай, — что я ведь заботился о сыне, но ты меня прогнала. Помнишь, как тогда распсиховалась? Я не говорю, что безосновательно. Но это ты подала на развод, ты сама от меня ушла и не позволила видеться с сыном, так что упрекать теперь в этом несправедливо!
— Я не… — пылко начала она, но я положил ладонь ей на руку.
— Пожалуйста, дослушай до конца. Еще не поздно. Я хочу помочь, хочу сделать все, что от меня зависит, все, что вы с Этаном мне позволите. Для него будет лучше, если мы перешагнем взаимные обиды и начнем действовать сообща.
Она стряхнула мою руку, но из машины не вышла. Несколько минут мы сидели молча, я боялся даже дышать.
Наконец Лейла заговорила, теперь уже совсем другим голосом:
— Не знаю, смогу ли. Так долго тебя ненавидела… Кажется… кажется, мне было необходимо ненавидеть. Для того чтобы жить дальше.
Я достаточно хорошо ее знал и потому счел за лучшее промолчать.
— О господи, я не хотела, чтобы так вышло, — заплакала Лейла. — Барри…
— Знаю, — кивнул я. — Я тоже не хотел, чтобы так вышло.
И тут я получил вопрос, которого не ждал:
— Ты ее сильно любишь?
В такой ситуации ответ мог быть только честным: — Да.
— У меня тоже есть друг, — призналась Лейла. — Потому-то и бесится Этан. Прежде ни с кем меня делить не приходилось.
— Рад за тебя, Лейла, — улыбнулся я и не удержался от вопроса: — Карлик?
— Да. В прошлом году познакомились на Фестивале маленьких людей. Живет в Орегоне, работает в страховой компании.
Она невольно улыбнулась, и я от души пожелал счастья своей бывшей. Лейла заслуживает небольшой подстраховки. Как и любой из нас, разве не так?
— Надо же, не могла тебе раньше сказать: я привезла телевизор со спутниковой антенной. В багажнике.
Беспорядки начались в Южном Централе,[32] и причиной послужил слух о «мутационной чуме», такое прозвище дала пресса распространяемому Группой вирусу. Вскоре они вылились в самый настоящий бунт, с грабежами, поджогами автомобилей и бросанием камней — всем тем, без чего ни один настоящий бунт не обходится. Полиция Лос-Анджелеса применила микроволны и вяжущую пену, но разогнанные смутьяны перегруппировались в нескольких местах и опять взялись за свое. СМИ, истинные виновники заварухи, как водится, перешли от нагнетания страстей к попыткам их унять. Телевидение, ЛинкНет, голографические издания и стенные экраны надолго отдались «говорящим головам». Журналисты объясняли, что вирус способен выжить только в телесных жидкостях, не передается воздушным путем, не вызывает рака, не гноит нервы и не превращает человека в зомби. Никто, понятное дело, в это не верил.
Прошел слух, будто штаб Группы находится в складском здании на берегу и там прячутся главари террористов. Вскоре толпа подожгла склад, пожар перекинулся на другие дома и двинулся на запад.
