— Нет, в самом деле, я говорю серьезно, — добавила девушка. — Груз застрахован. А вы… — она замялась. — Вы могли оказаться и гораздо хуже.
— Всегда рад услужить.
С этими словами Доминго подошел к контрольному пункту, чтобы проверить корабль и познакомиться с его управлением. Когда они доберутся до хлыста, он должен будет провести кое-какие изменения курса, причем быстро и вручную: в строго определенное время и без содействия компьютера. Закончив проверку, Бонавентура убедился, что корабль запрограммирован отвечать на рутинные запросы службы управления движением стандартным «отклонений нет».
Девушка, со своей стороны, старалась держаться в стороне.
Переместившись к стене возле спального отсека, она принялась читать книгу. Было неясно, действительно она читает или притворяется.
Доминго доверял ей до некоторого предела, но тем не менее оставался настороже. Этого доверия было недостаточно, чтобы он мог позволить себе заснуть, оставив ее свободно перемещаться по кабине. Как и все астронавты, он умел дремать вполглаза, так что часть сознания бодрствовала, отслеживая все необычное, готовая в любой момент пробудиться полностью, однако ему не очень-то хотелось полагаться на рефлексы. Он осмотрел дверь спальни, но та выглядела раскрашенным листом бумаги; за ней невозможно было кого-то по-настоящему запереть. Когда по корабельному времени наступил вечер, Бонавентура после некоторого размышления снова отправил пленницу в скафандр, который тщательно приклеил к стене. Щиток он оставил поднятым, чтобы она могла дышать корабельным воздухом.
Девушка перенесла эту процедуру с замечательным терпением, наблюдая за Доминго с легкой усмешкой на лице.
В заключение он приклеил шлем к корпусу, чтобы не сомневаться: хитрюга не сможет повторить свой фокус с просовыванием руки наружу. Спать в скафандре ей будет достаточно удобно, Доминго проделывал это не один раз. В условиях свободного падения тело парит внутри, и такой сон ничем не отличается от сна в гамаке.
— Все в порядке? — спросил он. — Нигде не жмет?
— Жалоб не имею.
— Простите за то, что обращаюсь с вами так непочтительно. Это не значит, что я вам не доверяю…
— …но вы мне не доверяете, — закончила она. — Я все понимаю. Ничего страшного. Спокойной ночи.
И она закрыла глаза.
Проснувшись утром, он посетил крошечный туалет, после чего воспользовался маленьким душем, специально сконструированным для невесомости. Девушка еще спала. Некоторое время Доминго смотрел на ее лицо, нежное и гладкое, на прядки волос, выбившиеся из-под шлема; потом он отправился в кухню, которая была замечательно оборудована для таких компактных размеров. Он был приятно удивлен, обнаружив в ней агрегат для варки кофе под давлением — предмет, который в поясе астероидов считался бы непозволительной роскошью. Судя по всему, компания «Хэйес» очень заботилась о своих сотрудниках.
Доминго вернулся к девушке. Скафандр он оставил приклеенным к переборке, но освободил грудную пластину и шлем, после чего снял их вместе одним куском. Ее глаза сонно раскрылись, как только он начал расстегивать защелки.
— Доброе утро, — сказал Доминго. — Подъем, подъем, новый день зовет!
Девушка подавила зевок.
— Уже? Сколько сейчас времени?
— Что значит — уже? Прошло пять часов! Сколько же вы собирались спать?
— Гораздо дольше, — фыркнула она. — Боже мой! Мне придется потом досыпать.
— Как вам угодно. Есть кофе, если хотите.
— Еще бы!
Доминго вернулся к кофейному аппарату и уже ждал ее с двумя чашками кофе, когда она вышла из туалета. Чашки были рассчитаны на использование как в невесомости, так и при нормальной силе тяжести — их закрывали керамические крышки с дырочками, удерживавшие жидкость внутри благодаря поверхностному натяжению, но позволявшие медленно прихлебывать напиток. Обернувшись к маленькой статуе Будды, которую он закрепил на противоположной переборке, Бонавентура приподнял свою чашку, на мгновение опустил взгляд и только потом начал пить. Символически такой жест мог считаться приношением Будде. Если бы Будда действительно захотел выпить кофе, ему никто не мешал зайти и получить персональную чашку, но не имело смысла тратить настоящий кофе на ритуалы.
Проследив за его взглядом, Мэй увидела статуэтку.
— Бог мой, — произнесла она. — То есть боги, я хотела сказать. Вы ведь на самом деле не верите во все это, правда?
Доминго отхлебнул кофе и задумался.
— Нет… не совсем. Соблюдение ритуалов воспитывает определенный уровень дисциплины, который я хотел бы видеть в своих людях, поэтому я соблюдаю формальности, чтобы не давать им искушения расслабиться. Но если вы спрашиваете, действительна ли я верю, что какой-то мертвый индиец, живший три тысячи лет назад, наблюдает за нами из великой пустоты, то на этот счет я смогу составить мнение только после личной встречи.
— Ваши люди? — переспросила она. — Вы хотите сказать, что у вас есть последователи, которые верят в то, во что вы им велите верить?
— В целом у нас довольно анархическая группа, — ответил Бонавентура, — однако — да, до какой-то степени мои люди ориентируются на то, что делаю я.
Девушка наморщила лоб.
— Так значит, пираты исповедуют буддизм? В жизни бы не поверила!
— С вашего позволения, мы не очень любим, когда нас называют пиратами.
— Правда? Как же тогда называть человека, который врывается с оружием на борт грузового судна и угоняет груз бог знает куда?
— Я бы сказал, что этот человек борется за выживание, — ответил Доминго.
На протяжении следующих нескольких дней у них установился размеренный распорядок жизни. Космические путешествия — дело скучное, и далеко не все время можно заполнить оттачиванием навыков управления кораблем и подготовкой к предстоящим испытаниям. Обычно Доминго скрашивал долгие пустые часы в космосе медитацией, но даже несмотря на то, что он начал более или менее доверять девушке, не стоило искушать ее возможностью выкинуть какой-нибудь неожиданный фортель, на который он будет вынужден отвечать силой. Поэтому он много времени проводил, осматривая корабль, подгоняя незначительные детали, удостоверяясь, что дублирующие системы исправны и готовы к работе, чистя фильтры и заново калибруя те инструменты, у которых накопилась небольшая погрешность.
Вся эта работа по большей части не имела смысла, но он любил, чтобы каждый узел корабля был знаком ему не формально, а благодаря личной работе с ним.
— Я не привык, когда рядом кто-то есть, — сказал он, обнаружив, что девушка парит посередине кабины, не занятая ничем, и просто наблюдает, как он разбирает мотор вентилятора, чтобы сменить подшипник (вентилятор издавал небольшой шум). — Меня это немного сбивает.
— А как же ваша команда? — спросила она.
— Какая команда?
— Ну, на корабле.
— А, вот вы о чем, — сказал Доминго. — Признаться, тут я слегка ввел вас в заблуждение. Я работаю без страховки. Только я, больше никого.
— Вон оно что, — протянула она, пытаясь осмыслить услышанное. — Капсула… Ну конечно! У вас ведь и не было корабля, верно? Ничего удивительного, что я его не увидела — там и видеть-то было нечего! Капсула… Все, что у вас есть — это капсула. И вы так и летели на ней бог знает сколько, совершенно один?
