исцарапанного стекла. Но Кама… Пора уже было Стамбу признаться, хотя бы самому себе, что последние полгода были не самым гнусным временем в его жизни. Давно ли он так искренне радовался каждому новому дню? Ведь спешил на службу только для того, чтобы увидеть присланную из центра девчонку. Отшивал ухлестывающих кавалеров, которые словно выныривали из вентиляционных патрубков. Дарил какие-то милые безделушки. Что, вновь захотел ощутить ветер молодости? Не поздновато ли? А почему бы и нет… Да, с женой лейтенант расстался давно и уже отнес себя к категории окончательных холостяков, но плох тот командир, который не может поменять направление атаки. На то они и вводные, чтобы реагировать на них адекватно.
— Ты это… — Стамб в растерянности замычал.
— Я ничего не путаю: разговорчивость молчуна-лейтенанта первая примета серьезной заварушки? — с усмешкой сдвинула тонкие брови Кама. — Меня тоже куда-нибудь отправишь? В кубрик? А не боишься, что аналитик пристанет?
Сержант Рудж излишне громко хмыкнул, пригладил короткие седые волосы, щелкнул каблуками, подмигнул Каме и, миновав под испепеляющим взглядом лейтенанта два ряда обшарпанных пилотских кресел, скрылся за овальной дверью (крохотный арсенал располагался сразу за кубриком). Сержант Ардан повторил жест старпома и с сожалением пожал плечами — ему приглаживать было нечего. Зато, как любил повторять техник, выдирать ему также было нечего. Однако, отвечал ему лейтенант, грамотная жена всегда найдет, за что ухватиться. Через четыре часа именно Ардану не будет цены, никто лучше него не управлял катерком в ручном режиме, а после залпов на автоматику рассчитывать не приходилось.
Стамб вытянул сканер, процедил диапазон, поймал мелодию, которую слушал, подыгрывая себе на губной гармошке. Все как обычно. Старомодные духовые и хриплый голос неизвестного певца.
— Что там? — спросила Кама.
— Старье, — поморщился Стамб, записывая на всякий случай темку. — Что-то о розовом цвете. Или о цветах[15]. Устаревший диалект. Но неплохо. У лысого нюх на хорошую музыку.
— Кипишь?
Она смотрела на лейтенанта насмешливо. Так, словно давно догадалась, что он уже полгода собирается подобрать к ней ключик, но всякий раз по мужской нужде отправляется в ближайший бар и за толику кредиток снимает сговорчивую девчонку. Наверное, старый служака из космонадзора так и должен поступать. А матерый волк из спецназа? Впрочем, кто ее знает, о чем она думала. Стамб десять лет прожил с бывшей женой, но так ни разу и не угадал ее мыслей, хотя та почему-то числила эту способность в ряду его необходимых качеств.
— Успокойся, — Кама в мгновение стала серьезной. — Залп был, ответный тоже. Разбежка чуть меньше расчетной, но в пределах допустимого. На этом наша секретная миссия должна закончиться. А там на базу, к нормальной технике, к нормальной жизни. К нормальной форменной одежде, кстати. Надоела эта космонадзорная серость. Зафиксируем все, что нужно, и забудем и об этом захолустье, и об этом корыте.
— И друг о друге? — удивляясь сам себе, брякнул Стамб.
— А есть что вспоминать? — подняла брови Кама и тут же подмигнула Стамбу. — Ладно, лейтенант. Дел осталось на один день. Тем более, думаю, даже фиксировать ничего не придется… Разве только увеличившийся кратер да пылевой смерч. Ведь батареи больше нет? Не должно быть. Возмущения кажутся недостаточными. Крейсер должен был бы грохнуть сильнее. Но если перед этим он подрастратил арсенал… Представляю, что там сейчас творится. У нашей развалины хотя бы радиационная защита в порядке?
— Послушай, — Стамб замялся, не зная, что сказать девчонке. — Зачем тебя прислали? Мы прекрасно работали в тройке. Тот же Ардан — техник, каких поискать. Зачем мне еще техник? Тем более что мы не ремонтом занимаемся, а зачисткой.
— Я знаю, чем мы занимаемся, — скривила губы Кама. — Но техник технику рознь.
Четвертая батарея была обречена. На секретных картах Федерации она помаргивала не на спутнике Виласа Удайе, а в поясе астероидов, в полумиллиарде миль за орбитой планеты, но Стамб — с десятком других специальных военных чинов — точно знал, где топорщились жерла излучателей антивещества. По официальному адресу сверкала защитными колпаками обманка. Четвертая батарея ждала своего часа под личиной законсервированной автономной навигационной станции. Станции врага, станции аньятов.
Она ждала своего часа и, похоже, дождалась. Скорее всего, крейсер аньятов выскочил из нуля именно возле Удайи. Где же еще? В планетарной системе без навигационной привязки особо не развернешься. А здесь пусть ныне и безжизненная, но родная планета. Выходцы с Виласа славились склонностью к сантиментам и приверженностью своему собственному малопонятному кодексу чести. Это их в итоге и погубило. Так что рано или поздно крейсер должен был объявиться вблизи Удайи, а уж остальное возлагалось на технику. И судя по тому, что батарея произвела залп, техника не подвела. Защититься от точно наведенного залпа стационарной батареи невозможно: все, что могли предпринять системы защиты крейсера, это за мгновение до собственной гибели произвести ответный залп, что они, судя по всему, и сделали, вот только батарее это почему-то не повредило. Стамб ощущал несоответствие всей своей не единожды порченой шкурой, чувствовал по дрожи, которая пронизывала его сухие руки, как бы она ни маскировалась под вибрацию «Быстрого». Да и по несвойственной самому себе болтливости тоже. А вот Кама пока ничего этого не понимала, хотя обычно умудрялась понимать больше, чем ей было положено. И вряд ли чувствовала.
Девчонка-техник вообще порой казалась Стамбу бесчувственной. И уж точно слишком расчетливой и холодной. Знающей, умелой, подтянутой, ловкой, но чересчур выдержанной. Или же просто не нашлось пока детонатора, который смог бы запустить ее в небо, как осветительную ракету? А сам-то Стамб годился еще на роль детонатора? Или мог только с тоской думать о нерожденных детях и вспоминать, когда был последний раз в гостях у единственного племянника? У каждого своя судьба.
Его ли судьба — Кама? И что он нашел в ней? Да, красива, но он-то ведь и не юнец, и не красавец, и не богач. Нет, пора остепениться. Детонатор! Кому он теперь вообще нужен? Рудж, к примеру, предпочитал без всякого детонатора завести долговременное знакомство с какой-нибудь покладистой вдовушкой. Ардан, хоть и не отличался особой верностью жене, исповедовал несокрушимый принцип: на службе ни-ни! Да и какой из Ардана детонатор! Музыкант и выпивоха — да. Вот Винл, судя по личному делу, годился. К счастью, он не был знаком с Камой.
Именно командир батареи Винл, который вместе с сотнями тонн металла, изрядным куском Удайи и тремя сослуживцами должен был обратиться в пыль, через час после атаки сбросил сквозь треск помех короткое сообщение на личную линию Стамба: «Живы». Лейтенант связался с командующим и объявил сбор. Через пять минут вся команда была на борту, а еще через четверть часа скромный кораблик космонадзора, пришвартованный к захудалой орбитальной станции с парой сотен ошалевших туристов, двумя гостиницами и тремя барами, взял курс к Удайе.
«Чего ты хотел, старый перец? — спросил сам себя Стамб, когда «Быстрый» разжал магнитные захваты и оттолкнулся от пирса орбиталки. — Настоящей работы? Вот она. Окончания дозора? Он почти завершился».
Оставалось поставить жирную точку. И сделать это предстояло именно Стамбу. Никакого другого начальства поблизости не наблюдалось. Сектор был пуст, по-настоящему пуст, иначе не удалось бы выманить к Виласу крейсер. Туристов, жаждущих полюбоваться на опустошенную планету главного врага человечества, доставляли на станцию пару раз в месяц на старомодных пассажирских лайнерах, путевки в разоренное аньятское захолустье сбывали за гроши, в барах на станции дешевого спиртного было хоть залейся.
Все должно выглядеть естественно. Даже катерок Стамба не только казался подлинным, но и был таковым — без бортового вооружения, из числа списанных планетарных тихоходов, настоящих ветеранов космонадзора. Лазутчики аньятов могли оказаться где угодно, но операция не должна была провалиться. Так что подводить итог последней схватке с единственным серьезным врагом человечества предстояло именно лейтенанту, а также вот этой самонадеянной черноволосой девчонке, двум проверенным сержантам
