такими же белыми, как лунный свет, волосами и черными, как ночь, лицами, что и у Маркезы. Оружия у них вроде бы не было, но когда Двацветок и Ринсвинд, спотыкаясь, выбрались на парапет, их тут же схватили под руки и за плечи. Хватка была достаточно крепкой, чтобы немедленно исключить всякую мысль о побеге.
Вскоре Маркеза и провожающие их взглядом волшебники-гидрофобы остались позади. Стражники вместе со своими подопечными бодро зашагали по узкой улочке, извивающейся между домами-кораблями. Вскоре улочка пошла под уклон, направляясь к похожему на дворец зданию, вырубленному в камне самого утеса. Ринсвинд разглядел ярко освещенные туннели и открытые далекому небу дворы. Несколько встретившихся по пути старцев в мантиях, покрытых таинственными оккультными символами, отступили в сторону и проводили проходящую мимо шестерку заинтересованными взглядами. Пару раз мелькнули гидрофобы — они искренне презирали свои тела, наполненные мерзейшими жидкостями, поэтому отвращателей отличало глубоко въевшееся выражение презрения к самим себе. Периодически на глаза Ринсвинду попадались еле ковыляющие люди, которые могли быть только рабами. Не успел он как следует обдумать все это, как перед ними открылась дверь и их мягко, но настойчиво втолкнули в какую-то комнату. Дверь за их спинами громко захлопнулась.
Восстановив равновесие, Ринсвинд и Двацветок осмотрели свою темницу.
— Вот это да, — высказался Двацветок после некоторой паузы, во время которой он тщетно пытался подобрать более подходящие слова.
— Это что, камера такая? — вслух поинтересовался Ринсвинд.
— Да здесь золото, шелк — все, что душе угодно, — добавил Двацветок. — В жизни не видел ничего подобного.
В центре богато украшенной комнаты, на ковре, который был настолько толстым и пушистым, что Ринсвинд ступал по нему с явной опаской — вдруг это какой-то косматый напольный зверь? — стоял длинный сверкающий стол, который просто ломился от всевозможных кушаний. По большей части это были рыбные блюда, посредине которых был водружен огромный затейливо приготовленный омар — о подобных омарах Ринсвинд и не слышал даже. Тарелки и вазы заполняли неведомые творения природы. Ринсвинд осторожно протянул руку и взял пурпурный фрукт, покрытый зелеными кристаллами.
— Засахаренный морской еж, — раздался за спиной приветливый, надтреснутый голос. — Большой деликатес.
Ринсвинд выронил деликатес и повернулся кругом. Из-за тяжелых портьер выступил старик. Он был высоким и худым, но лицо его, по сравнению с теми лицами, которые встречались Ринсвинду в последнее время, выглядело почти приветливо.
— Пюре из морских огурцов тоже недурно получилось, — словоохотливо сообщило лицо. — А вон те маленькие зеленые кусочки — личинки морских звезд.
— Спасибо, что предупредил, — слабо проговорил Ринсвинд.
— Вообще-то, довольно вкусно, — с набитым ртом объявил Двацветок. — Я думал, тебе нравятся дары моря.
— Да, я тоже так думал, — отозвался Ринсвинд. — А это вино из раздавленных глаз осьминогов?
— Из морского винограда, — ответил старец.
— Замечательно, — сказал Ринсвинд и залпом проглотил целый стакан. — Неплохо. Может, чуть солоновато.
— Морской виноград — это разновидность небольших медуз, — объяснил незнакомец. — Но, по-моему, мне следует представиться. Кстати, почему твой друг приобрел такой странный окрас?
— Полагаю, культурный шок, — ответил турист. — Как, ты сказал, тебя зовут?
— Я еще ничего не говорил. Меня зовут Гархартра. Я — главный гостеприимец. Моя обязанность состоит в том, чтобы сделать ваше пребывание здесь как можно более приятным, — поклонился он. — Если вам что-нибудь понадобится, сразу зовите меня.
Двацветок со стаканом маслянистого вина в одной руке и засахаренным осьминогом в другой уселся на затейливо изукрашенный перламутром стул и нахмурился.
— Похоже, я где-то что-то недопонял, — признался он. — Сначала нам сообщили, что нас сделают рабами…
— Гнусная утка! — перебил его Гархартра.
— Какая такая утка? — не понял Двацветок.
— Думаю, самка селезня, — сказал Ринсвинд с дальнего конца длинного стола. — Как по-твоему, это печенье тоже сделано из какой-нибудь тошниловки?
— ..а потом нас спасли, затратив огромное количество магии…
— Оно сделано из прессованных водорослей, — рявкнул главный гостеприимен.
— ..после чего нам начали угрожать какой-то магической штуковиной…
— Так я и думал, что это окажутся водоросли, — согласился Ринсвинд. — Вкус у них наверняка такой, какой был бы у водорослей, если бы люди были сплошь мазохистами и жрали водоросли.
— ..затем нас схватили стражники и бросили сюда…
— Мягко втолкнули, — поправил Гархартра.
— ..в эту, как оказалось, потрясающе богатую комнату, здесь нас ждала еда и человек, который утверждает, что жизнь положит, лишь бы сделать нас счастливыми, — заключил Двацветок. — А веду я к тому, что в ваших действиях нет никакой последовательности.
— Ага, — подхватил Ринсвинд. — Он имеет в виду вот что: не собираетесь ли вы снова стать в общем и целом нелюбезными? Может, это просто перерыв на обед?
Гархартра успокаивающе поднял ладони.
— Прошу вас, прошу вас, — запротестовал он. — Дело все в том, что нам было крайне необходимо доставить вас сюда как можно быстрее. Мы не собираемся обращать вас в рабство. Пожалуйста, успокойтесь на этот счет.
— Что ж, прекрасно, — одобрил Ринсвинд.
— На самом деле вас принесут в жертву, — безмятежно продолжал Гархартра.
—
— Убить? Да конечно. Разумеется! Вряд ли вы станете жертвами, если мы вас не убьем. Но не беспокойтесь, это будет сравнительно безболезненно.
— Сравнительно? По сравнению с чем? — выкрикнул Ринсвинд и, схватив высокую зеленую бутылку, наполненную медузным вином из морского винограда, с силой метнул ее в главного гостеприимца.
Тот вскинул руку, словно отводя удар. С его пальцев сорвалось потрескивающее октариновое пламя, воздух внезапно загустел и стал маслянистым на ощупь, что указывало на мощный разряд магической энергии. Брошенная бутылка замедлила полет и, неторопливо вращаясь, повисла в воздухе.
В то же самое время какая-то невидимая сила подхватила Ринсвинда, швырнула через всю комнату и пришпилила в очень неудобном положении к дальней стене. Он так и остался висеть, хватая воздух яростно перекошенным ртом.
Гархартра опустил руку и медленно вытер ее о мантию.
— К вашему сведению, это не доставило мне никакого удовольствия.
— Я заметил, — пробормотал Ринсвинд.
— Но почему вы хотите принести нас в жертву? — спросил Двацветок. — Вы же нас почти не знаете!
— В том-то все и дело! Несколько невоспитанно приносить в жертву друга. Кроме того, на вас было, гм,
— Но ведь ты фактически ничего нам не сказал! — провыл Двацветок.
— А зачем вам что-то знать? Все равно завтра утром вас принесут в жертву, — ответил Гархартра. — Спокойной ночи. Во всяком случае, относительно спокойной.
Он закрыл дверь. Короткое октариновое мерцание пробежавшей по ее контуру шаровой молнии позволяло предположить, что теперь даже самый талантливый слесарь не справится с ее запорами.
