чтобы вы поняли меня! Я уверен, вы согласитесь со мной! Разрешите мне эксперимент. Вы для этого знаете меня достаточно. А риск? Что ж риск! Я могу вам только сказать, что для жизни это не опасно. Если все получится…” - “А если не получится?” - “Получится! Да и не в этом дело. У меня не выйдет, выйдет у других. Важен принцип. К черту рутину! Марьяна, скажите, что вы согласны. Ну, Марьяна!…” Когда она проснулась, ее поразило только одно: никогда раньше она не слышала этого “любит - не любит…”.
Среду Марьяна провела в экспедиции в горах. Устала, слать легла поздно, ночью ей не снилось ничего.
На следующий день было совещание в седьмом отделе. Марьяна поздоровалась со всеми общим поклоном, но обрадовалась, увидев Аркадия около вакуум-камеры. Он стоял к ней спиной и что-то говорил монтажеру. Совещание закончилось быстро, под свист подъемников Марьяна весело прокричала Аркадию:
– Ну что, хорошо руковожу? Всех разогнала. Ребята из седьмого отдела отправились на два дня в горы.
Аркадий, покручивая цепочку с ключом от кара, проводил Марьяну до ее кабинета.
– В город? - спросила Марьяна.
– Да, в город. Может, составите компанию?
– Очень бы хотелось, но не могу. Через полчаса лечу в экспедицию. Если уж очень заскучаете, присоединяйтесь, но в общем-то не стоит, демонтаж… Вы знаете, Аркадий…
– Что? - спросил он напряженно, почувствовав в ее голосе что-то новое.
– Хочу вам сказать, что наш последний разговор меня как-то… В общем мне очень жалко, что ничем не могу помочь вам…
– Дайте красную полоску - и перестанете жалеть.
– Нет, об этом мы договорились твердо, исключено! Я не могу этого сделать. Хотя сердце мне подсказывает…
– А вы послушайтесь сердца.
Марьяна смутилась. Он смотрел на нее хорошо, открыто и немного грустно.
– Послушаюсь… После того, как вы напишете трактат “Физика и сердце”.
– Люди только этим и занимаются из века в век…
– Ладно, надо работать.
Марьяна вскочила на ступеньку эскалатора, отыскала пальцем знакомую до каждой выщерблинки кнопку, но вдруг, чтото вспомнив, окликнула Аркадия. Он медленно вернулся.
– Послушайте, вы случайно не знаете такого старого-старого стишка: “Любит - не любит…” - “Плюнет - поцелует, к сердцу прижмет…” Знаю, а что?
– Так, ничего, привязалось. Услышала где-то, а где - не могу вспомнить…
Она надавила на кнопку.
Ей хотелось, чтобы снова был сон. Она легла в постель с ожиданием этого, она внушала себе, чтобы сон приснился.
И приснился. На этот раз совсем беззвучный, безразговорный.
Сон был как кино: Марьяна отчетливо видела все, что происходило во сне, и вместе с тем она понимала, что это всего лишь сон, созданный ее собственным желанием, и, если ей очень захочется, он может вообще прекратиться или пойти как-нибудь иначе. Сон. был ее собственный, такой, какого она хотела, и потому очень славный, приятный сон.
Марьяна и Аркадий сидели на лавочке перед окнами лаборатории, слетали желтые осенние листья, пахло прелью и сыроватой землей. Окна были зашторены и еще загорожены ветками деревьев. Вечерело, солнце грело несильно, но ласково. Марьяна ощущала ладонью правой руки прохладную и твердую ладонь Аркадия. Все ликовало в ней. Так они сидели долго-долго, потом он обнял Марьяну и поцеловал тоже долгим, бесконечно долгим поцелуем. Ей трудно было оторваться от него, она боялась оторваться, потому что знала, чувствовала: сон сразу кончится. Сколько это длилось? Минуту? Час? Ночь? Трепетали падающие листья, колебался теплый воздух, подрагивали теплые губы, нежно и некрепко прижатые к губам.
Когда днем Аркадий, попросив по видеофону принять его, вошел в кабинет, Марьяна встретила его, сияя.
– Хорошее настроение?
– Отличное.
– А у меня вот наоборот.
– Ничего, сейчас переменится…
– Да нет… Завтра мне уезжать.
– Ну, вот видите, времени для эксперимента все равно нет.
– Будет, если вы разрешите! Позвоню в институт, вымолю, ну… ногу сломаю, черт возьми! Придумаю что-нибудь.
– Вы действительно уверены, что эксперимент ничем не грозит вам?
– Абсолютно.
– Разве что меня снимут с работы…
– Ну и черт с ней!… То есть, извините, я хотел сказать… Ну что вам эта механизированная кастрюлька? Поедем в Тулави, я читал ваш проспект, вы же практик, вам нужны масштабы, машины…
– Аркадий, дайте мне подумать до завтра.
– Идет!
– Я ничего не обещаю.
– Я надеюсь.
Они расстались, но чувство приподнятости, праздничности не проходило.
Ночью их разговор повторился с совершенной точностью.
Разница состояла лишь в том, что она согласилась. Когда он уже собирался растаять, Марьяна притянула его за руку и сама поцеловала.
Наступила суббота. Покончив до десяти с делами, Марьяна решительно нажала кнопку пульта внутренних связей и вызвала Аркадия. Ей ответил дежурный: Аркадия нет, еще не приходил, готовится к отъезду. “Странно”, - подумала Марьяна. Дежурный, не услышав никакого ответа на свое сообщение, стал нахваливать Аркадия:
– Ну и башка, нам бы такого парня! Нельзя ли его уговорить остаться? Хотя бы на месяц…
Но тут звякнул колокольчик, Марьяна кивнула, и вошел Аркадий.
– Здравствуйте. Скажу вам сразу: я согласна. Честно говоря, я сама давно об этом думала. Пусть все летит вверх тормашками, вы правы! Сколько вам надо денег?
– Марьяна, - сказал он, осторожно и как бы через силу опускаясь в кресло, - я от всего сердца благодарю вас, но мне ничего не нужно. Я пришел проститься.
– Как? А эксперимент?
– Состоялся. Все в порядке.
– Каким образом?
– Видите ли… Не сердитесь только, пожалуйста. Наш институт проверяет прибор для воздействия на человека в процессе сна…
– Что?!
– Только не подумайте ничего плохого! Программа была разработана и утверждена всеми… - Он усмехнулся. - Всемн тремя советами, и действовал я точно по программе. В мою
