Дамы и господа

Она видела только глаза королевы. И ей хотелось лишь одного — раствориться в них…

А Маграт Чесногк продолжала с ревом испарятся, срывая слой за слоем оболочку своей души…

…Пока не обнажила ядро.

Она сжала кулак и врезала королеве промеж глаз.

На мгновение воцарилось полное замешательство. А потом, королева даже закричать не успела, Маграт ударила ее снова.

В улье может быть только одна матка! Удар! Укол!

Они покатились по земле, оказались в луже грязи. Маграт почувствовала, как в ногу ее что-то ужалило, но тут же усилием воли прогнала все мысли. Она не замечала шума вокруг, однако заметила валявшийся рядом в торфяной жиже боевой топор. Эльфийка попыталась удержать ее, но у нее уже не было силы — Маграт сумела встать на колени, подняла топор и…

…И вдруг обратила внимание на необычную тишину вокруг.

Она окутала эльфов королевы и временную армию Шона Ягга. Чары рассеялись.

На фоне уползающей за горизонт луны появился чей-то силуэт.

Предрассветный ветерок принес запах.

Он пахнул львиными клетками и лиственным перегноем.

— Он вернулся, — прошептала нянюшка Ягг. Обернувшись, она вовремя заметила, как Чудакулли, сияя от восторга, поднимает арбалет.

— Опусти сейчас же, — приказала она.

— Ты только посмотри на эти рога…

— Опусти.

— Но…

— Стрелой его не ранишь. Сам погляди, сквозь него видны деревья. На самом деле его здесь нет. Он не может проникнуть за дверь. Однако может послать свои мысли.

— Но запах…

— Если бы он действительно появился здесь, мы бы уже не разговаривали.

Эльфы расступились, освобождая дорогу королю. Его задние ноги не были предназначены для двуногого перемещения; колени смотрели в разные стороны, а копыта были слишком большими.

Не обращая ни на кого внимания, он медленно доковылял до поверженной королевы. Маграт поднялась на ноги и неуверенно помахивала топором.

Королева распрямилась, вскочила на ноги и вскинула руки, с ее губ готовы были слететь первые слова проклятия…

Король протянул к ней руку и что-то сказал. Только Маграт расслышала пару слов. Как она заявляла позже, там была упомянута какая-то встреча при лунном сиянии.

И тут они очнулись.

Солнце стояло высоко над Краем. Люди поднимались на ноги и таращились друг на друга.

Вокруг не было ни единого эльфа.

Первой заговорила нянюшка Ягг. Ведьмы умеют мириться с тем, что есть, вместо того чтобы настаивать на том, как должно быть.

Она осмотрела местность.

— Первым делом, — сказала она, — наипервейшим, надо поставить камни на место.

— Это может подождать, — возразила Маграт.

Они оглянулись на неподвижное тело матушки Ветровоск. Несколько отбившихся от роя пчел уныло кружились рядом с ее головой.

Нянюшка Ягг подмигнула Маграт.

— А ты была молодцом, девочка. Не думала, что ты переживешь такую атаку. Я сама едва не обмочилась.

— У меня была возможность подготовиться, — мрачно заметила Маграт.

Нянюшка удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Вместо этого она ткнула носком башмака матушку.

— Эй, Эсме, вставай давай, — позвала она. — Ты тоже молодец. Мы победили.

— Эсме?

Чудакулли неуклюже опустился на колени и взял матушку за руку.

— Должно быть, совсем обессилела, — пробормотала нянюшка. — Освобождение Маграт и все такое прочее.

Чудакулли поднял глаза.

— Она мертва.

Взяв матушку на руки, он с трудом выпрямился.

— Нет, — произнесла нянюшка голосом человека, рот которого работает в автоматическом режиме, потому что мозг отключился. — Она не могла так поступить.

— Она не дышит, и пульса нет, — констатировал волшебник.

— Наверное, просто решила отдохнуть.

— Наверное.

Пчелы кружились высоко в голубом небе.

Думминг и библиотекарь помогли установить камни, периодически используя казначея в качестве рычага.

Думминг заметил, что камни эти были не совсем обычными — что-то в их форме намекало на то, что когда-то очень давно их отлили и охладили.

Джейсон Ягг нашел молодого волшебника погрузившимся в глубокие раздумья у одного из камней. В руке Думминг держал веревку с привязанным к ней гвоздем. Но гвоздь, вместо того чтобы висеть, пребывал в горизонтальном положении и отчаянно пытался дотянуться до камня. Веревка аж звенела. Думминг завороженно смотрел на нее.

Джейсон замялся. Он редко встречался с волшебниками и не был уверен, как к ним следует обращаться.

А потом он услышал, как волшебник воскликнул:

— Он присасывает! Но почему он присасывает?

Джейсон промолчал.

Думминг продолжал бурчать себе под нос:

— Может быть, есть железо и… и железо, которое любит железо? Или мужское железо и женское железо? Или простое железо и королевское железо? Одно железо отличается от другого тем, что содержит некую примесь? Одно железо служит грузом мира, а другое катается по резиновому листу?

К нему присоединились казначей и библиотекарь и тоже уставились на раскачивающийся гвоздь.

— Проклятье! — воскликнул Думминг и отпустил веревку.

Гвоздь со звоном ударился о камень.

Он повернулся, на лице его застыло мученическое выражение. Думминг сейчас выглядел точь-в-точь как человек, которому предстоит разобрать сложный механизм вселенной, а из всех инструментов у него только скрепка.

— Эй там, господин Солнцесвет! — воскликнул казначей, которого свежий воздух и отсутствие криков привели в почти радужное расположение духа.

— Камни! И чего я вожусь с какими-то обломками скал? Кому-нибудь они хоть что-нибудь рассказали?! — злился Думминг. — Знаете, иногда мне кажется, что существует бескрайний океан истины, а я просто сижу на его берегу и играю… с камешками.

Он пнул камень.

— Но настанет день, и мы научимся плавать по этому океану. — Он вздохнул. — Ладно. По-моему, пора возвращаться в замок.

Библиотекарь молча проводил взглядом казначея и Думминга, которые вскоре влились в процессию усталых людей, бредших по долине.

А потом он несколько раз оторвал гвоздь от камня. Каждый раз гвоздь прилипал обратно.